— Он был списан и теперь безымянный.

— Я могу дернуть пару ниточек в Гильдии Судоходства и мы это быстро исправим. Подумай об этом. И о карьере. Твоему таланту здесь точно найдется место.

Дин не знал, что ответить на такое предложение. Он просто стоял подле человека, знаниями которого он проторил себе дорогу по жизни. И в голове все было затянуто легкой дымкой.

*******

Дади вернулась в столовую и вновь приступила к расчетам. Изначальный план был прост — добраться то того, кто может добраться до нужно узла через портовую сеть. Главная загвоздка в том, Санам мог с чистой совестью проигнорировать как существования как узла, так и ведущей к нему нити. По этому оставалось договариваться, и первая попутка оказалась провальной. Новая надежда пришла вместе с вестями от учителя и одним простым советом — сделай что должно. А также с предупреждением, что он исчезнет из Сети на некоторое время.

Ближе к вечеру в порту начали собираться освободившиеся докеры, доступные экипажи приписанных здесь кораблей, и те кого, смогли привести с собой первые и вторые. Число людей вполне могло считаться толпой, от чего Дади сделалось более неуютно, чем обычно. За мероприятием она следила устроившись снаружи столовой, откуда открывался неплохой вид на происходящее, и напевая знакомую мелодию себе под нос.

Рабочие устраивались поудобнее. Передние ряды усаживались на ящики и принесенные стулья, задние ни них же стояли. Некоторые даже облачились в грузовые экзоскелеты и усаживали товарищей себе на плечи. Но были и те кто держался поодаль, стоя на причалах небольшими группами, что-то обсуждая. Дади никак не могла решить, за кем нужно следить пристальнее.

Тем временем, через главные ворота прошел довольно крупный бот, вставший рядом с воротами так, чтобы без лишних маневров покинуть это место. Из бота выгрузились два человека в боевых экзоскелетах с необходимым набором средств для разгона толпы. Бойцы вынесли с собой большой черный ящик и установили его напротив рабочих, а сами встали по его бокам подобно статуям. Получив команду, ящик пришел в движение и самостоятельно вывернулся наизнанку, превратившись в довольно высокую трибуну с акустической системой.

Когда все было подготовлено, в сопровождении ещё двух легко оснащенных охранников из бота выбрался сам Сурад Ласерн. Он занял свое место на трибуне, поднял руку и докеры замолкли.

Сурад поприветствовал публику и зачитал простую речь. Начал он с рассказа о суровости жизни Краев, продолжил абзацем о необходимости неприятных мер и как вреден для всех дом Хинан, и закончил обещаниями лучшего будущего в случае переизбрания покорного народного слуги. Дади тем временем наблюдала. В позах людей она читала напряжение. И более всех напрягался Санам, занявший стоячее место сразу за первым рядами. На мгновение взгляды паломницы и главы порта встретились.

Когда управляющий перешел к вопросам от слушателей, обстановка начала накаляться. Рядовые вопросы получали дежурные ответы, но постепенно подавать голос начали либо более экономически подкованные рабоче, либо подготовившие свои вопросы заранее. Каждый ответ Сурада либо встречал волну негодования, либо выворачивался кем-то из докеров так, чтобы вновь быть принятым в штыки.

Дади, а также охрана управляющего заметили наконец, как к сцене медленно приближаются рабочие в грузовых костюмах. Глава порта и городской управляющий сохраняли невозмутимость и сверлили друг друга глазами.

Все чаще среди вопросов начали звучать простые выкрики с требованиями и обвинениями. Все больше народа вставало с сидячих мест. Медленно, словно хищники через толпу продвигались рабочие в силовом снаряжении. Охрана все ещё не торопилась класть пальцы на курки. Но у бойцов в боевых экзоскелетах шевельнулись спинные манипуляторы, на которых были закреплены щиты. Глава порта снова попытался с паломницей взглядом, но возле столовой её уже было.

Кто-то из рабочих пробился к первым рядам и выкрикнул что-то в сторону управляющего. Его голос утонул в общем гвалте, но стоящие рядом его услышали и начали наводить тишину. Докеры быстро утихли, и рабочий вновь заговорил. Но вместо вопроса к управляющему он пришел с требованием, простым и коротким — обнародовать все по делу Наавы.

Управляющий ответил дежурной фразой о незаконченности расследования, сухо и без напускной доброжелательности, толку от которой уже не было. В ответ собрание с новой силой принялось выкрикивать обвинения. Со своих сидячих мест повставали уже все, а полдюжины докеров в силовом облачении оказались ещё ближе к трибуне. Управляющий без особой надежды пытался урезонить собравшихся, но видел как его охрана ждет только отмашки. Но и без неё они могли в любой момент просто начать выполнять протокол защиты особо важного лица.

Решив наконец, что пара людьми выпущено достаточно, Санам взял табуретку и встал на неё перед трибуной. Подобно восьмирукому божеству ремонта он призвал к тишине. Членство в Гильдии, должность в городе, личный авторитет — он поставил на кон все в попытке обуздать народный гнев и направить его в нужное русло. Его слова быстрее доходили как до людей, так и до городского главы, давая последнему ясно понять, кого здесь охотнее слушают и с кем надо общаться. И что может случиться если перегнуть палку. Казалось, что ставка сыграла, собрание докеров начало успокаиваться, а послание городским властям передано достаточно доходчиво.

Но в самом первом ряду был человек который просто стоял и смотрел. Санам увидел его покрасневшие глаза и опустил руки. Тот рабочий сегодня должен был быть на больничном, о чем глава порта позаботился лично. Но он все же пришел, и судя по всему был не очень трезв. И начал говорить. Говорить негромко, поэтому собрание притихло, чтобы лучше его услышать.

Со слезами на глазах тот рабочий рассказывал, как не раз ходил на Нааве, знал каждого члена экипажа как родного, и лишь из-за дурацкой травмы, приковавшей его к постели на несколько дней, он остался здесь, когда судно ушло в последний рейс вместе с экипажем. Эту историю знали, и все ей сочувствовали. И когда он показал пальцем на управляющего, того, кого многие и так считали причастным, чаша терпения народного терпения переполнилась.

Санам уже не знал как обуздать этот пожар, вспыхнувший вопреки его воле. Два бойца у трибуны разворачивали щиты и готовили ружья с шоковыми снарядами, газовыми гранатами и пенометы. Увидев это, толпа немного отступила назад, чтобы дать дорогу рабочим в силовых костюмах. Прикрываясь подручными средствами, они быстро приближались к трибуне. Охрана начала уводить управляющего к его боту, рассчитывая опередить волну озлобленных докеров, которая должна была вот-вот обогнуть трибуну