на ней женится, а он выбрал другую. Вот она до сих пор и не может успокоиться! Интриги плела, все хотела мою тетю с дядей Толей рассорить!

– Но Марина уверяет, что Анатолий Петрович сам ей сказал, что следил за своей женой и уличил ту в неверности.

– Врет она все! Брешет как сивый мерин, верней, кобыла!

Фима оставила это заявление без комментариев. Но про себя подумала, что если у Татьяны был любовник, то он мог знать про полученные ею деньги. И мог пожелать эти деньги присвоить себе.

Вернувшиеся с обхода соседей оперативники принесли скудный улов. Всю ночь в квартире убитой играла музыка, не так громко, чтобы вызывать полицию, но все же чувствительно. И несколько раз там что-то падало тяжелое.

– Все ясно, музыку включили, чтобы заглушить доносящийся из квартиры шум.

Кроме того, одна из соседок припомнила, что видела на этаже в двенадцатом часу две темные фигуры. Но мужские или женские, она сказать не бралась. Куда они потом делись, она тоже не знала, потому что легла спать, успокоенная мыслью, что у нее стоит укрепленная стальная дверь, справиться с которой без долгой возни не получится.

– Входная дверь в квартиру пострадавшей не взломана, значит, покойная сама впустила к себе своих убийц. А значит, по крайней мере, одного из них она хорошо знала и доверяла ему.

И взгляды собравшихся вновь устремились на Юлю.

Фима тоже покосилась на нее. Может быть, теперь Юля перестанет кривляться и играть в благородство и все-таки назовет имя любовника своей тетушки?

– Ладно, – прошептала Юля. – Я все понимаю… Убийство и все такое, тут уж не до церемоний. Но я вас уверяю, у тети с Михаилом никаких интимных отношений не было. Они… просто дружили.

– Дружили?

– Ну да, понимаете, тетин муж был сильно ее старше, здоровье у него было так себе, к тому же он был по натуре своей домосед, а тетя наоборот. Замужем она заскучала, ей захотелось всяких развлечений. А Миша, он…

– Он ей эти развлечения и предложил, – перебил Юлю следователь. – Ну, все понятно.

– Ничего вам не понятно. Не было у них интима, Михаил… просто он тетю сопровождал.

– Куда?

– Всюду! В театр, на вернисаж, в кафе или ресторан.

– И все это исключительно по дружбе?

– Не совсем. Тетя ему приплачивала.

– Ого! Так у вашей тети имелся персональный жиголо!

– Не называйте его так. Скорее, рыцарь. Да, рыцарь личного пользования, так его и называла. Очень благородного поведения человек. И повторяю, никакой интимной связи не было! Тетя бы этого не допустила, да и сам Михаил был против.

– А как бы нам этого Михаила найти?

– У тети был его номер телефона. К тому же он у нее в друзьях во всех сетях. Михаил Коробков. Но я уверена, он вам не пригодится, Миша не убивал тетю. Он не мог!

– Почему?

– Ну… он такой… возвышенный, мягкий, деликатный человек. Тетя даже намекала на его нетрадиционную ориентацию. И если честно, то он вполне может оказаться из тех… других…

И все равно следователь выразил желание лично пообщаться с этим деликатным, но нетрадиционным Мишей.

На этом разговор с племянницей и закончился. Следователь велел ей не покидать города, вплоть до окончания следствия. И это неприятным образом напомнило Фиме ту фразу, которую сказал вчера другой следователь самой Татьяне. А что, если в ней есть какой-то сакральный и зловещий смысл? И всякому, кому в этой истории адресована данная фраза, грозит смертельная опасность?

Фиме была симпатична Юля, поэтому она сочла своим долгом ее предостеречь.

– Будь осторожна. Убили твоих ближайших родственников, как знать, возможно, что ты следующая.

– Очень приятно такое слышать.

– Лучше быть предупрежденной и уцелеть, чем купаться в иллюзиях собственной безопасности и глупо погибнуть.

– Ладно, спасибо. Хотя разрази меня гром, я не понимаю, чего или кого я должна опасаться.

– Возможно, кто-то гоняется за наследством твоей тети и дяди Толи. Возможно, это даже кто-то из детей дяди Толи.

– Не знаю, детям-то нынче фига с маслом достанется. Квартирка и домик их папочки проданы, а деньги, по всей видимости, украдены.

– Вопрос в том, кем именно украдены. Ведь среди знакомых твоей тети, кто на подозрении и кому она могла открыть дверь, не только вы с мужем или этот Миша, но и те самые Коля с Катей – детки покойного дяди Толи.

– Да, наверное. Вряд ли тетя ждала плохого от детей.

– Катя моя ровесница, она уже далеко не ребенок. А ее братец значительно старше ее. Он уже совсем взрослый.

– К сожалению, я их совсем не знаю, – вздохнула Юля.

– А что ты можешь сказать вот по поводу этого?

И Фима достала тот самый царский червонец с оторванным краем. Тот самый, который покойная Татьяна так жаждала вернуть себе.

– Видела его раньше? – спросила Фима. – Их у твоей тети целая коллекция.

– Тетя как-то упоминала, что кто-то из родственников дяди Толи собирал коллекцию старых банкнот и она досталась ее мужу.

– И кто собирал?

– Понятия не имею. Полагаю, что об этом лучше всего спросить у самих родственников. Тетушка никакого интереса к коллекции не проявляла, просто один раз упомянула как курьезный случай. Мол, кому-то золото-брильянты, а Толе старые никчемные бумажки, которые он к тому же и выкидывать не позволяет.

Но, тем не менее, сама Татьяна, узнав, что коллекция чуть было не потерялась по вине Юли, не постеснялась и устроила племяннице выволочку. Ну, и как это понимать? Никчемные бумажки или дорогая вещь? Впрочем, интерес Татьяны касался одной-единственной банкноты, все остальные ей были безразличны. И Фима постаралась сосредоточить внимание Юли именно на этом аспекте.

– Эта царская десятка была твоей тете чем-то очень дорога. Чем именно?

Юля в ответ лишь пожимала плечами. Вид у нее был равнодушный. А узнав, что стоимость данной банкноты даже в целом состоянии вряд ли превысила бы пятьсот рублей, сказала, что ей это все вообще до лампочки.

Глава 6

На этом девушки расстались. Куда отправилась Юля, было неизвестно, Фима надеялась, что домой. А вот Фима поехала в их родное районное отделение. Сделала она это не без задней мысли. Именно в этом отделе трудился прекраснейший из всех участковых на свете – Арсений, чьи синие глаза и угольно-черные кудри раз и навсегда поразили девичье сердце сыщицы.

– Случившиеся убийства, пусть произошли и не на его участке, но все же убитые жили тут в течение продолжительного времени. А значит, Арсений не только может, но и должен быть заинтересован в