Но вместо дополнительных вопросов, почему в столовую зашла кухарка, или с чего это я решила помочь супругу оттереть томатную пасту, хотя и так понятно, что она не оттирается, одежду с такими пятнами надо снимать и тщательно чистить, магвмеш прореагировал непредсказуемым образом.

– Странно, – протянул Феликс, – мне казалось, что я совсем недавно читал в газетах, будто Оберан Ашенхай входит в десятку самых богатых холостяков Штолле. Вы женились недавно?

Вот ведь проныра! Ему палец в рот не клади! Недооценила я этого паренька с вихрами на голове и глуповатой физиономией. Ловко он меня поймал на слове. Ведь Оберан ни разу не произнёс «супруга» или «жена», просто «Габриэлла» и всё. Магвмеш обратился ко мне наугад «Габриэлла Ашенхай», желая проверить свои догадки… Мне стоило возмутиться и сказать, что мы просто друзья, которые решили позавтракать. Да, странно, возможно, не очень прилично, но теперь… О-о-о-о…

– Да, мы действительно поженились недавно, – невозмутимо ответил Оберан, отходя от окна и беря стакан с водой из рук Лолиты. – Но все люди рано или поздно женятся, заводят семью. Разве в этом есть что-то странное?

Он подошёл ко мне и передал стакан мне в руки, чуть сжав мои пальцы и как бы говоря: «ничего, всё будет в порядке, мы справимся». Феликс всё ещё продолжал поочерёдно сверлить нас подозрительным взглядом. Представляю! Если Оберан сейчас признается, что я всё-таки совершила попытку его убийства, то это будет настоящая сенсация на весь Штолле, а господина Туросски сразу же повысят из рядового магвмеша как минимум в эксперта по особо загадочным делам. Так и вижу кричащие заголовки газет: «Новоиспечённая супруга господина Ашенхая сразу же после обряда бракосочетания попыталась зарезать своего законного мужа и стать самой богатой вдовой!»

Феликс Туросски перевёл взгляд на ятаган, и я поняла, что он сейчас задаст ещё целую гору дотошных вопросов, а потому я, не стесняясь, ухватила Оберана за грудки и резко потянула на себя, впиваясь в него долгим и страстным поцелуем. Ну, а что? При Гордане ан Бакшахе, значит, Оберану целовать меня можно, чтобы не разругаться с дядей, а мне при магвмеше, чтобы спасти свою шкурку от обвинений в попытке убийства, – нельзя? Оберан попытался сопротивляться, но я была очень настойчива в своих лобызаниях. К тому же, чего греха таить? Лично мне губы супруга очень нравились. Чуть шершавые и при этом горячие, уверенные, сладкие… М-м-м-м…. Давно меня так никто не целовал! Практически сразу поцелуй стал жгучим и ненасытным. Чувственные губы Оберана подняли внутри меня тягучую волну приятных ощущений, которая сменилась взрывным фейерверком сумасшедших ощущений. Аромат свежей хвои смешался с терпким запахом можжевеловых ягод и осел лёгкой кислинкой на кончике языка.

В какой-то момент Оберан с усилием отстранился от меня, а я услышала, что магвмеш, судя по всему, уже не в первый раз деликатно покашливает. Раскрасневшиеся, мы повернулись к рядовому магвмешу. Было видно, что Феликсу стало не по себе от нашей сцены, и чувствовал он себя явно не в своей тарелке. На его щёках заиграл чахоточный румянец, Феликс ещё раз громко откашлялся и торопливо произнёс:

– Что ж, я рад, что у вас такой счастливый брак! Раз мы прояснили все моменты, и госпожа Габриэлла не имела целью вас убить, пожалуй, мне и вправду стоит вернуться на службу. Господин и госпожа Ашенхай, спасибо, что уделили мне время. До свидания! – Юноша вскочил, поправляя на себе мундир, и бросился из столовой особняка Ашенхай.

Я изо всех сил натянуто улыбнулась вслед уходящему магвмешу. Раздался звучный бой настенных часов, извещающих, что наступил час дня. Дверь в столовую распахнулась, и внутрь комнаты стремительным вихрем влетело воздушное чудо в лёгком нежно-голубом платье, сбившее с ног уже попрощавшегося с нами Феликса. Девушка была хороша, как летний дождь в жаркий знойный день. Миниатюрная, хрупкая, с гладкой жемчужно-белой кожей и огромными медово-карими глазами. Я успела рассмотреть аккуратные черты лица, маленький вздёрнутый носик и очаровательные ямочки на щеках. Всё это великолепие украшала пышная коса, составленная из множества прядей и лазурных лент в тон платью. А ещё она была молода и свежа. На вид я бы дала ей двадцать, максимум двадцать два года.

До того момента, как она бросилась на шею моему супругу со словами «Любимый, я так по тебе соскучилась!», я поняла, что это Ванесса, невеста моего мужа.

О-о-о-о… В тысячный раз за сегодня простонала я про себя. Да что ж за день-то сегодня такой неудачный?! Почему всё так некстати и не вовремя?

Я молча смотрела, как Ванесса обвила своими тонкими девичьими запястьями шею Оберана, а тот, видимо, по привычке, прижимал её к себе. Феликс ошеломлённо хлопал ресницами, переводя взгляд то на меня, то на Ванессу, обнимающую мужа. Наконец, он не выдержал, прочистил горло и громко заявил:

– Господин Оберан Ашенхай! Будьте так добры, объяснитесь, пожалуйста! Возможно, у ваших предков из Мустафании и принято многожёнство, но вы проживаете на территории Таршера и являетесь подданным Его Величества. А по нашим законам иметь более одной жены запрещено. Что всё это значит?

Оберан с трудом выпутался из цепких рук Ванессы.

– Я ничего не нарушаю. Это, – он указал на меня, – моя жена. А это, – кивок в сторону прелестнейшего создания с волосами цвета чистого золота, – моя невеста.

– Повторите, что-о-о? – не поверил своим ушам магвмеш.

– Что-о-о? – хором с ним тоненько завопила Ванесса. – Ты женился не на мне? Но почему-у-у?!

Я тяжело вздохнула, понимая, что в ближайший час мне так и не светит поехать домой и поговорить обо всём со своим отчимом.

Последовали долгие и нудные разбирательства. Из рассказа моего супруга выходило, что долгое время он был помолвлен с Ванессой, но недавно встретил меня, влюбился с первого взгляда, и мы поженились при духовнике, так были окрылены чувствами, вспыхнувшими между нами. Девушка рыдала крокодильими слезами, когда услышала из уст Оберана, что он уже женат. И удивительнее всего было то, что я неожиданно ей поверила. Несмотря на то, что я знала, какой брачный договор она подсунула своему жениху и навязала ему кольцо с ментальными чарами, было видно, что слёзы её натуральные, а не притворные. Поверил ей и Оберан, позвал служанку и попросил принести ещё один стакан воды. Когда он передавал воду Ванессе, она вцепилась в стакан руками поверх пальцев Оберана и уткнулась лицом ему в грудь. Разумеется, тому ничего не осталось, как стоять столбом и служить жилеткой для слёз своей бывшей возлюбленной. Моё сердце царапнуло неприятное чувство. С другой стороны, а что я хотела? Оберан был влюблён в эту вертихвостку ещё до того, как они обменялись кольцами, иначе бы они ими не обменялись. Глупо было рассчитывать, что когда ментальная магия перестанет на него действовать, он разлюбит эту девушку. Ну, а то, что она так стремилась поженить его на себе, в общем-то, неудивительно: почти все женщины мечтают выйти замуж.

Я увидела, что Феликс поймал мой тоскливый взгляд, брошенный на эту парочку, и поскорее отвернулась. «Всё-то он замечает, всё-то он запоминает! Надо быть аккуратнее с этим юнцом, он только на вид совсем зелёный», – сердито напомнила я себе.