Они лопнули с громким треском. Котова обдала вонь сгоревшей взрывчатки, осыпали мелкие камешки. Осколки металлических лент, скрученных в корпусе гранат, к великому счастью капитана, миновали его.

Взрывы грохнули слишком близко. Если среди боевиков есть опытные бойцы, то следующая граната упадет сюда, выдержанная пару секунд в руке человека, бросившего ее. То есть рванет она почти сразу.

Котов выставил над камнями автомат и разрядил остатки магазина по двору, стараясь, чтобы пули летели параллельно земле, охватывая большую площадь. За этим последовал еще один бросок за широкий каменный столб, в обширный пролом в стене, видневшийся за ним. Капитан на бегу заменил пустой магазин и лицом к лицу столкнулся с двумя здоровенными бородачами. Что-то неуловимо выдавало в них выходцев с Северного Кавказа.

Дело было кончено всего за несколько секунд. Исход схватки решили боевой опыт, профессиональная подготовка и мгновенная реакция российского капитана.

Когда боевики появились всего в полутора шагах перед ним, Котов уже знал, что дергать затвор автомата и загонять патрон в патронник из полного, только что вставленного магазина поздно. Возможно, он и успел бы выстрелить первым, но потерял бы секунду на этом действии.

В таких вот скоротечных стычках все решают именно секунды. Слово «возможно» при таких вот обстоятельствах имеет очень коварную смысловую окраску. Возможно, тебя убьют. Или же нет. Почувствуйте разницу.

Котов даже не сбавил темпа своего бега. По глазам бородачей он успел понять, что они не ожидали увидеть здесь чужака, тем более европейца. Боевики явно пребывали в замешательстве. Возможно, у них был приказ брать европейцев живыми. Или же они просто опешили, потому что не имели особого боевого опыта.

Котов перехватил автомат поудобнее, стволом отбросил в сторону оружие левого боевика и нанес сокрушительный удар ногой в грудь правому. Оглушенный противник споткнулся о камень, отлетел к стене и разбросал руки в стороны. Его приятель отшатнулся назад, снова попытался навести ствол на врага, но не успел нажать на спусковой крючок автомата.

Котов с силой выбросил вперед автомат. Штык-ножа у него на оружии, естественно, не было, но и удар голым стволом в середину груди оказался настолько болезненным, что бородач скорчился и согнулся в пояснице. Он тут же получил снизу сильнейший удар магазином автомата в челюсть.

Котов мгновенно развернулся всем телом ко второму боевику. Этот субъект выронил автомат во время падения, не стал поднимать его, а ринулся на своего противника с большим десантным ножом в руке. Клинок мелькнул в воздухе, наполненном пылью, но достичь цели ему было не суждено.

Ничуть не церемонясь, следуя простой логике рациональности, Котов встретил противника короткой очередью, которая угодила ему в живот почти в упор. Вторая прошила тело оглушенного боевика, валявшегося рядом.

Капитан быстро огляделся по сторонам, не увидел никакой иной угрозы и бросился в пролом стены. Внутренний хронометр четко отсчитывал секунды, расходуемые на передвижение до нужного здания, расположенного в центре поселка.

Стрельба раздавалась с трех сторон. Особенно яростный огонь велся теперь за спиной Котова и где-то на левой окраине Сурума. Видимо, там сирийцам не удавалось оттеснить боевиков в глубину населенного пункта. Земля дрожала под ногами капитана. В пыльном воздухе стоял отчетливый запах сгоревшей взрывчатки.

Судя по звукам, первая рота сирийцев обстреливала огневые точки и места укрытий боевиков, но не продвигалась в глубину поселка. Это было нормально. А вот вторая, действовавшая на западной окраине, нарвалась на серьезную оборону. Там били не только минометы, но и автоматическая пушка БМП или турецкого бронетранспортера.

Боковым зрением Котов заметил движение, тут же развернулся, вскинул автомат к плечу. Реакция, натренированная на полигоне, не подвела. За долю секунды спецназовец оценил этого человека как опасного и свалил его короткой очередью. В следующее мгновение ствол пошел влево, потом вправо. Капитан тут же нашел следующую мишень именно там, где и ожидал. Второй боевик не успел выстрелить и с коротким криком опрокинулся на спину.

«По одному тут не ходят», – удовлетворенно сказал сам себе Котов и бросился в тот двор, откуда только что появились эти вот два боевика.

По улице дальше бежать было нельзя. Она простреливалась со стороны центра, вся как на ладони. Двор оказался глухим, с высоким забором по периметру.

«Проклятье, откуда эти два бандерлога тут взялись? Они могли появиться только из дома».

Котов прижался спиной к каменной ограде и стал продвигаться к одноэтажному дому, окна которого выходили на соседнюю улочку. Спецназовец поудобнее натянул ремень автомата, чтобы тот плотно сидел на предплечье, и бросился вперед.

Капитан пулей пролетел первую комнату, оказавшуюся пустой. Благо дом оказался не из богатых. Мебели в помещении практически не было, она не мешала.

Котов совершил еще один бросок вдоль стены и оказался у входа в большую комнату. Его указательный палец чувствовал курок и мог в любой момент нажать на него. Левая рука готова была вырвать из кармашка разгрузки гранату и швырнуть ее туда, где затаился враг.

Бой внутри здания – дело сложное. Учиться этому искусству приходится очень долго. Тут надо уметь крутить головой как сова, едва ли не на 360 градусов, и чувствовать окружающее пространство сквозь стены.

Из-за грохота боя различать какие-то звуки здесь, в доме, было сложно, но Котов все же понял, что в большой комнате кто-то есть. Он сразу же сообразил, что это не опасно. Боевики не стали бы церемониться. Они давно уже проявили бы себя. Это мирные люди.

Все же ему стоило опасаться нападения. Таковы уж законы войны.

Котов резко перебросил тело на другую сторону дверного проема и мигом оценил все, что увидел в большой комнате. Опасности не было никакой. Здесь кучей сидели, вжавшись в стену и друг в друга, несколько гражданских, простых сирийцев.

Посреди комнаты бензиновая печь – собия. Типичная штуковина для арабского мира, в частности для Ближнего Востока. На полу вокруг печки и у стены разложены матрацы, наподобие среднеазиатских курпачи.

У стены на матрацах старик, на голове которого намотан традиционный красно-белый платок – хатта. К нему прижались две женщины и трое ребятишек, совсем мелких, всем меньше пяти лет.

Котов молча двинулся дальше.

«Пока обошлось, хотя наперед загадывать не стоит, – подумал капитан. – Сколько такого было в Афганистане!.. Я наслушался рассказов старых инструкторов. В кишлаках в наших солдат стреляли и старики, и дети, от которых поначалу никто не ожидал нападения. Потом уже привыкли. Нет никакой гарантии, что здесь и сейчас…»

Котов поежился, вдруг ясно ощутив, какая у него большая и беззащитная спина. Он обернулся. В коридоре никого не было.

«Нет, здесь стрелять не станут. Местные жители знают русских. Они от всей души ненавидят боевиков и все их организации, которые раздирают сейчас Сирию на части».