Но ведь сначала в его голосе звучал явный интерес, больше того – самое настоящее волнение. Успокоился он после того, как Вера представилась настырной клиенткой…

Кого же он надеялся услышать? Чей звонок? И почему секретарша соединила ее с начальником службы безопасности, едва Вера попросила к телефону Лидию Костромину?

– Если я больше ничем не могу вам помочь… – проговорил Стогов, и разговор прервался.

Вера еще несколько минут постояла на прежнем месте, потом пошла вперед, напряженно размышляя.

Сегодня действительность преподносила ей сюрприз за сюрпризом, жизнь выворачивалась наизнанку, как старая шуба. Лидия, которую она считала мертвой, больше того – чей труп видела своими глазами, оказалась живой и здоровой, а она сама… как ей сообщила словоохотливая соседка, сама Вера погибла в автокатастрофе!

Встречные прохожие налетали на нее, сталкивались с ней. Может быть, она и вправду давно умерла, превратилась в привидение, поэтому ее никто не замечает?

– Смотри, куда прешься! – раздраженно крикнул, столкнувшись с ней, лысый дядька с арбузом в руках. – Спишь на ходу!

Нет, она не призрак, она живой человек. Пока еще живой. А за всеми событиями, которые выбили ее из колеи, скрывается какой-то смысл, чей-то замысел…

Федор Шлыков видел во сне, как по нему едет поезд. Не пассажирский, а товарный, вагонов на сто, были среди них и цистерны с горючим, и платформы с бревнами, и теплушки с коровами… И все это грохотало, стучало, перекатывалось и мычало. От того Федор и проснулся. И не сразу понял, где он находится.

Федор с трудом разлепил глаза, но лучше от этого не стало. В голове бухало и гремело, как будто там забивали сваи, во рту было сухо, как в песчаном карьере, где Федор как-то работал на экскаваторе, и тухло, как на свалке, где ему тоже пришлось потрудиться. В довершение ко всему перед самыми глазами у него почему-то маячил какой-то непонятный фиолетовый цветок.

– Мать честная, где это я? – прохрипел Федор. – Куда это меня занесло?

Он сделал немыслимое усилие и приподнял голову. Грохот в голове стал еще сильнее, к тому же мерзкий цветок размножился и зашевелился, явно собираясь сожрать Федора, как хищное растение росянка пожирает легкомысленных мух и комаров. Федор охнул, еще немного приподнялся и от страха протрезвел. При этом он совершил мучительное умственное усилие и осознал, что ядовито-фиолетовый цветок перед его глазами не настоящий, а нарисованный на выцветшей полинявшей клеенке, а стало быть, он находится у себя дома, сидит за столом, завалившись лицом в клеенку, и мучается тяжелейшим похмельем.

– Верка! – закричал он что было сил. – Верка, зараза подзаборная, рассолу принеси!

Крик у него вышел хриплый, негромкий и совершенно не убедительный. И никто на этот призыв не явился, никто не принес кружку рассола, не говоря уже о бутылке холодного пива, которая сейчас могла бы спасти Федора от адской муки.

– Верка, мразь! – выкрикнул он снова и неимоверным усилием заставил себя подняться. – А ну, тащи рассол! Иначе я просто не знаю, что с тобой сделаю!

Однако даже такой убедительный призыв не возымел действия. Вера не появилась и не принесла рассол.

Покачиваясь и кряхтя, Федор встал во весь рост и огляделся.

Кроме него, в комнате никого не было.

На столе стояла недопитая бутылка водки и пустой стакан, на дне которого валялась дохлая муха.

– Это что же, меня с полбутылки так развезло? – недоверчиво проговорил Федор, прислушиваясь к своему организму. – Да быть того не может! Либо это паленая водка, либо…

В голову его закралось страшное подозрение.

– Верка! – закричал он снова, зверски вращая глазами. – Зараза инфекционная, ты куда же это запропастилась?

Ответа и на этот раз не последовало.

Качаясь и держась за мебель, Федор выбрался в сени, зачерпнул пригоршню воды из ведра и плеснул в лицо. Вода была теплая, вчерашняя, но все же стало чуть легче. Тут же в сенях Федор нашел шестилитровый бидон с рассолом, жадно выпил чуть не полбидона и окончательно пришел в себя.

Веры по-прежнему нигде не было видно. Куда ее черт понес?

«Убью паскуду»! – привычно подумал Федор и сжал огромный кулак. После принятия обычной порции рассола пальцы не дрожали, и это его порадовало.

Не оказалось Веры и в сарае, не оказалось и в хлеву, причем корова мычала так жалобно и безнадежно, что Федору стало ясно – ее сегодня не доили и не кормили.

В голову Федора полезли неприятные мысли. Вернее, мысль была одна и простая – Верка пропала.

Чтобы окончательно проверить страшные подозрения, Федор запустил руку в тайник за потолочной балкой, где прятал паспорт своей временной сожительницы.

Паспорта не было.

– Как же так, – забормотал он обиженно. – Что же это творится? Я к ней со всей душой, выходил ее, кормил, поил, если и бил, так совсем немного, для воспитания, а она сбежала!

И вдруг в душе его шевельнулось новое подозрение, еще более страшное.

Федор бросился в кладовку, к старому телевизору, в котором он хранил свои сбережения.

Сам вид телевизора усугубил его страхи. Рванув заднюю стенку, Федор схватился за голову.

Мерзавка не только сбежала от своего благодетеля – она покусилась на самое святое, на его деньги! Она взяла не все, однако наличности в тайнике заметно убавилось.

Федор выскочил на крыльцо и несколько долгих минут ругался последними словами, безнадежно оглядывая пустынные окрестности своего жилища. Он был так потрясен человеческой подлостью и вероломством, что даже не сразу услышал тарахтение подъехавшего мотоцикла.

– Здорово, Федор! – проговорил пожилой полицейский и заглушил мотор. – Что это тебя так разбирает? Или это ты для зарядки так упражняешься, командный голос вырабатываешь?

– Здорово, кум! – отозвался Федор, увидев наконец гостя. – Представь, Кузьмич, Верка-то моя сбежала!

– Как же ты так проворонил? – усмехнулся страж порядка. – Надо было за ней лучше приглядывать!

– Надо было, – покаянно вздохнул Федор. – Да ты же знаешь, кум, я человек добрый да доверчивый. Привык, понимаешь, сызмальства верить людям.

– Это плохо, – неодобрительно проговорил полицейский. – Людям, Федя, можно верить только в самом исключительном случае, когда уже просто нет другого выхода. И то не стоит. Так чего ты сейчас-то так огорчаешься? Сбежала и сбежала, снявши голову, как говорится, по форменной фуражке не плачут…

– Так она мало того, что сбежала, – процедил Федор, – она деньги у меня унесла!

– Все? – деловито осведомился Кузьмич.

– Все не все, но значительную часть.

– Вот это, конечно, нехорошо.

– Еще бы, – проворчал Федор. – Послушай, кум, а нельзя ли что-то такое сделать по твоей части? В розыск ее объявить или операцию «перехват»?..