Может, кто-то и сказал бы, что процедура чересчур тягомотная, но оторваться от такого кофе было просто невозможно. Так что все трое предвкушали предстоящее удовольствие. Да еще Ваня, который совсем отбился от рук, без спросу остановился возле булочной-кондитерской и исчез ненадолго за ее стеклянными дверями. Снаружи Алене было видно, как Ваня указывает то на одну, то на другую булочку, а симпатичная щекастая продавщица в белом колпачке складывает сдобу в огромный пакет. Василий Петрович хотел что-то сказать Ване, когда тот вернулся, но из пакета неожиданно пахнуло таким ароматом свежего хлеба, что у Василия Петровича язык не повернулся попенять Ване за самоуправство.

– Сливок надо взять, – только и пробурчал он. – К кофе хороши сливки. Эх, жаль, нет тут наших родных «Из Дубочков».

Название для всех молочных продуктов было придумано самим Василием Петровичем. И ни одному специалисту по продвижению нового продукта не удалось убедить его, что название звучит несколько двусмысленно.

– Думаете, на свете найдется такой дурак, который не знает, что сыр или творог на дубах не растет? Я так не думаю! Как ни далеко зашло дело, но насчет того, откуда берется молоко, люди пока еще помнят.

Так и попали молочные продукты на полки магазинов с этим названием. И надо сказать, что никто из покупателей и не думал смеяться над названием, люди с удовольствием покупали продукты, нисколько не уступающие рыночным, а по части санитарной безопасности еще и превосходящие их. Ведь все продукты производились непосредственно в самих «Дубочках» под пристальным контролем Василия Петровича, от которого в его имении не укрывалось ничто.

Несколько десятков коров, приобретенных Василием Петровичем в начале его деятельности, удивительно быстро дали потомство, то потомство в свою очередь расплодилось, и теперь поголовье стада возросло до трех сотен коров. Все они вели в «Дубочках» поистине райское существование. Коровы лишь ночевали в своих теплых коровниках, а все светлое время суток проводили на полях и лугах. Летом они свободно паслись в заросших сочной травой низинках, а зимой жевали сено, но опять же, стоя на свежем воздухе. В результате все коровы так отлично закалились, что никогда не болели и давали такое количество вкусного молока, что быстро и неизбежно встал вопрос о его переработке.

У Василия Петровича на этот вопрос был словно бы уже заранее готов ответ. Тут же был построен молочный заводик, успешно превращавший молоко в самую разную молочную продукцию, которую охотно приобретали владельцы окружающих «Дубочки» небольших магазинов. В крупные торговые сети Василий Петрович соваться даже и не пытался – понимал: конкуренции с монополистами в производстве молочной продукции ему не потянуть.

И сейчас, нанюхавшись булочек, он заявил:

– В гипермаркет не пойдем. Знаю я их сливки! Срок годности полгода, разве же это сливки? В летнюю жару настоящие сливки уже на следующие день – сметана! А бывает, что и к вечеру.

Тем не менее долго им мучиться не пришлось. И сливки нашлись в небольшой фермерской палатке, кстати сказать, вполне приличные. И хотя Василий Петрович ворчал, что у них, мол, слаще, ни Алена, ни Инга не смогли найти никакого отличия. А что касается Вани, так тот вообще не ел и почти не пил. Сидел, держал в руках чашку с кофе и не отрывал влюбленного взгляда от лица Инги. Да и сама Инга сегодня выглядела значительно веселее, нежели еще недавно.

Алена пила кофе и улыбалась своим мыслям. Приятно было наблюдать за друзьями. Что бы ни произошло между Ваней и ее подругой вчера вечером, это пошло на пользу им обоим. Один лишь Василий Петрович постоянно дергался и подгонял их.

– Я обещал Филиппу, что завтракать мы будем с остальными. Он мне уже звонил, чтобы сказать, что они начинают собираться в столовой.

– Ну и пусть, – фыркнула Алена. – У них свой завтрак, у нас свой. Лично мне никто из их компании особенно не нужен.

Василий Петрович начал возмущаться, что нельзя так, что Филипп и Настя их старые хорошие знакомые, что у них свадьба, праздник, что нужно ехать… И в конце концов, так всем надоел, что они поднялись и отправились в путь.

Добираться долго не пришлось. Трасса была изумительной. Но когда четверо друзей приехали к месту назначения, то сразу же выяснилось: Василий Петрович беспокоился совершенно напрасно. Их отсутствия за завтраком никто даже не заметил. Да и сам завтрак плавно перетек в дневную трапезу. Официанты лишь убрали кашу и омлет, заменив эти два блюда супами.

Обменявшись поцелуями и приветствиями, подруги для приличия взяли немножко свежего салата и присели за столик, за которым уже сидела маленькая старушка с милым круглым личиком и каким-то удивительным детским взглядом. Та самая, что вчера на свадьбе все время держалась рядом с Риммой Георгиевной. Единственная из всех гостей она была в черном. И не просто черное платье или юбка, она была буквально затянута в черный цвет. Юбка, чулки, туфли, даже кофта с длинными рукавами – все было черным. И это в почти тридцатиградусную жару!

Как ни старалась, Алена не могла припомнить, как зовут эту гостью, и не помнила, чтобы Настя их знакомила. Впрочем, вчера на свадьбе было почти две сотни человек, так что не удивительно, что эта бабулечка могла и затеряться в толпе гостей. Интересно, чья она родственница? Романа или Евлалии? Хорошо бы, чтобы со стороны Романа, потому что Алена еще не видела ни одного человека, кто присутствовал бы на свадьбе со стороны жениха. А ей очень бы хотелось разузнать о нем поподробнее.

Но оказалось, что старушка вовсе не чья-то родственница, а просто знакомая.

– Меня Римма Георгиевна пригласила на свадьбу своей внучки. Вчера сначала отказалась взять, сказала, что места в ресторане все сосчитаны, нечего Филиппа в расход вводить. А потом все равно взяла. И сегодня тоже с собой взяла. Она ведь добрая, моя Римма, хотя виду и не показывает. Строгую из себя строит, да я-то знаю, что сердце у нее золотое.

Алена молча кивнула, она совсем не собиралась заводить разговор.

Краем глаза она заметила в толпе гостей знакомое бирюзовое платье. Значит, Наташа и сегодня будет на празднике. Алена обратила внимание, что, несмотря на то что было еще совсем рано, а из спиртного на столах были лишь пиво и легкое вино, Наташа умудрилась быть уже изрядно подшофе. Лицо покрывал румянец, речь звучала отрывисто, а смех был слишком громкий и визгливый. Но все-таки пока что она держала себя в руках, вокруг нее собралась кучка молодежи из числа знакомых Евлалии, которым эта женщина рассказывала что-то смешное, потому что молодые люди то и дело прыскали от смеха.

Сама Евлалия держалась в отдалении. А вот ее подруга – Светка и те самые музыканты с сальными волосами снова были тут.

Инга сидела с мечтательным видом, глядя куда-то вдаль, Алена жевала салат, глядя либо на других гостей, либо на свою тарелку, но это не помешало сидящей за столом старушке продолжить:

– Я ведь знаю, что говорю. Именно Римма, когда я овдовела, меня к себе жить взяла. Мужнина родня меня из квартиры выставила, а Римма пожалела и к себе позвала.