Дело в том, что в оккупированных районах к западу от реки Десны на Смоленщине не из кого было, если уж речь о русских, набрать народу в полицию даже принудительно: все боеспособные-то местные мужики были летом 1941-го отмобилизованы в Красную армию. А неместных из дезертировавших и отставших, из окруженцев, как в местах Вяземского «котла», — здесь таких почти и не было, не было здесь больших окружений, кроме Рославльского «котла» части сил 28-й армии[9]. В Починковском районе, в центральной и южной частях Глинковского района, на северо-востоке Стодолищенского и на западе сопредельного с ним Екимовичского районов физически не было и не могло быть у немцев к зиме 1941/42 гг. столько «кандидатов» в полицию — под партизанские пули! Да еще чтоб ими комплектовать, как сообщает процитированная нами «Схема расположения противника», гарнизоны по 100 и более человек. Это роты. А Красная армия в первое военное лето в Починковском и Стодолищенском районе атаковала, к немцам в лапы ротами не бегала. Так и кто ж укомплектовывался в полицию?

Незабвенный для местных жителей герой той войны, партизанский комбат Николай Иванович Грачев смог бы многое прояснить нам, потомкам, о тех, против кого приходилось биться… Если бы не остался навсегда частью той войны, погибнув летом 1942-го на Романовских Лядах. Однако сохранились боевые записки Грачева, и они кое-что проясняют (и подчеркнем это кое-что):

«Витя

Пришли хотя на одну папироску табачку, и что мне делать с белорусами, которых я забираю в плен с немцами. Пришлите свое решение. Мне своих людей кормить нечем, а то еще их приходится кормить даром.

Витя, пришли мне парабеловых патрон хотя штук 120—150.

26.III.-42 г. комбат (подпись)».

Витя в командовании полка имени С. Лазо был только один, по роду службы имевший дело чаще с патронами пистолета «Парабеллум». Отгадать должность не сложно. Виктор Иванович Попов — начальник Особого отдела партизанского полка. Обратим внимание, особых симпатий сябры у комбата Грачева по итогам боевого знакомства не вызвали: линия мысли комбата от «что делать» через «кормить?» (где знак вопроса), плавно перетекает к «парабеловым патронам» — уже без знака вопроса… Штук 120—150, и точка.

Вопрос о белорусах, в германской военной или же полицейской форме, и о том, чем они занимались в 1942—1943 гг. на территории России, требует специальных исследований.

Конечно, ныне на подобное наложено негласное вето, таковым оно и останется многия лета. Союзное государство, это не прибалты и не грузины.

Сделаем, в меру своих сил, лишь небольшое замечание, Так сказать, пробный шар. Для пытливых, как знать, может быть, и он даст толк. В архивном массиве, задействованном брянскими исследователями карательных и антипартизанских действий на территории Брянщины, содержится упоминание о карательной бригаде «Зенглинг». Это наименование — не что иное, как слегка искаженная (видимо, записанная с устных показаний пленных) фамилия члена СС, капитана полиции и позже — с 25 ноября 1942 г. — гауптштурмфюрера СС Ганса Зиглинга. Ганс Зиглинг интересен тем, что именно в лице белорусских добровольцев нашел предавших своих сябров. И прошел он с ними большой боевой, да и карательный тоже, путь. В СССР Зиглинг с начала войны — Белоруссия, Россия, 1941—1942-й. В 1943-м — участие боевой группы в антипартизанских и карательных операциях «Котбус», «Герман», «Отто», в 1944-м — командир штурмовой бригады белорусских националистов. Итак, районы военного управления, тылы группы армий «Центр». Приходится ли гадать, где тылы этой группы требовали особо интенсивной «работы» в 1942 г.? Брянщина и Смоленщина.

А ведь «засветившая» для нас Ганса Зиглинга Брянщина — всего-то в 15 километрах за Варшавским шоссе от исследуемых нами мест. Тот же в 1942—1943 гг. тыловой район группы армий «Центр». А значит, те же самые части группы армий (М. фон Шенкендорф) и сопутствующие им структуры тайной полевой полиции, СС, абвера, вспомогательной полиции—той, что из граждан СССР. Короче говоря, одни и те же части и подразделения, одно и то же командование, одни и те же задачи вне зависимости от каких-то советских административных границ в здешней местности. 15 километров, а хоть и пять раз по 15, если дело требует, для члена НСДАП с 1930 года Зиглинга и подобных ему — не крюк. И для их сябров, натюрлих.

Были и кроме вышеупомянутых белорусов помощники у Третьего рейха в борьбе с партизанами и просто с непокорными местными людьми на нашей земле. Не о том речь. Другое существенно: стрелять партизанам В.П. Клюева, И.Е. Майорова и Н.И. Грачева пришлось в боях и стычках не только по немцам. И убеждать себя в правоте такого решения приходилось каждому из партизан здесь и теперь, не откладывая назавтра.

Было и покруче, чем просто стрельба по вроде бы советским, вчера еще своим. Совсем не та, не простецкая война, как думалось нам бы нынешним. А такая, что и одного дня хватало в памяти на всю оставшуюся… Это только присказка. Настоящую погудку, уважаемый читатель, Вы еще не слышали. Минуточку внимания…

Предвоенная молодежь… Они знали, догадывались, понимали и со всей неотвратимостью предчувствовали, что будет война. Многие из них, чуть ли не все, знали наизусть, пели хором:

Реальность, а тем более военная, развеивает свойственные молодости иллюзии. А то и разбивает в прах. Многим из тех, кого угораздило родиться на самом западе России, на Смоленщине в 1924—1925 гг., довелось пойти в бой раньше, чем они могли предположить. И вести в бой их пришлось, конечно, не первому маршалу. Слава Господу Богу, толковые ребята в командирах оказались. Некоторым удалось выжить. И даже оставить для нас воспоминания сквозь долгие-долгие десятилетия. Рукописи не горят. Приходит время опубликования написанного от сердца.

На северо-востоке Екимовичского района Смоленщины, в деревне Новое Генино (3 км северо-восточнее села Савеево) довелось родиться в 1925 году Дмитрию Кузьмичу Парфенову. Не знаю, что важнее для нас в жизни Парфенова — гот бой, один из первых боев партизан верхней Десны, что так и не смог он позабыть, или то письмо, написанное после войны, где он описал чудовищную реальность подлинной той войны:

«…Я вспоминаю в середине декабря 1941 г. пашу операцию и переход за одну ночь на лыжах в дер. Ковали Стодолищенского р-на, когда наша группа в к-ве не более 20 человек истребила гарнизон в дер. Ковали Стодолищенского р-на без единого выстрела, как нас тогда и подготавливали — бесшумно — спящих кололи штыками и ножами.

А когда наутро были собраны жители деревни, которые указали изменников, их тут же повесили».