бы уже сидели в кабинете следователя вместо моего дорогого Семочки!

– И что у них за алиби?

– Вот это самое интересное! – оживилась Алечка. – Все они и есть алиби друг друга! Оказывается, после того как Евдокию увезли в больницу, они наведались к ней, выяснили, что жизни ее ничто не угрожает, а после этого отправились в загородный дом Геннадия, где и оставались до утра.

– Втроем?

– Да!

– И больше с ними никого не было?

– Еще Егора с собой прихватили. Но это понятно, куда Никитка, туда и Егорка. Они друг за другом, как нитка за иголкой. Я не удивлена, что Егорка с ними напросился. Другое дело, зачем Гене это было нужно.

– И что же, они среди ночи отправились за город? Наверное, это далеко?

– Ну, загородом это можно назвать с натяжкой. Да, формально это частный загородный дом, но находится он сразу за КАД. Поселок Александровская. Ехать туда от театра по ночному городу не больше сорока минут.

Но это значило, что и оттуда можно было легко и быстро вернуться назад в город и в больницу!

Вслух Фима ничего не сказала, но выразительно посмотрела на Арсения. Увы, он увлеченно слушал Алечку.

– Дом большой, там можно запросто расположиться с комфортом всем четверым. Там четыре спальни, бассейн, сауна и, самое главное, природа. Выйдешь поутру, а там птички поют. Воздух так и звенит. И не скажешь, что город в двух шагах.

– Ты там, в этой Александровской, тоже бывала? – перебила ее Фима.

– Я? – Алечка на мгновение как-то растерялась, но потом все же кивнула. – Да, была один раз.

– В гостях?

– Да, в гостях.

– Не думала, что вы с Евдокией или ее мужем были такие подруги.

– Да мы все у них побывали! Когда Гена с Евдокией этот дом купили, они всех подряд приглашали. Шикарный дом! А записан он на одну Евдокию, так-то вот!

И Алечка убежала по своим делам. Хоть сегодня и не было утреннего представления, но репетицию никто не отменял. И большинство задействованных в вечернем выступлении артистов уже были на сцене. Не хватало лишь Никиты и Егора. Ну и Евдокии, само собой разумеется, но ее никто не ждал. Партию Царицы Ночи должна была исполнять ее дублер Марина Святославовна. Она была очень похожа на Евдокию внешне, обладала богатым и сочным сопрано, но характер имела совсем иной. Никаких интриг она сроду не плела, властвовать над другими не любила, была человеком милым, приветливым и доброжелательным, а потому особого успеха в жизни не добилась. Но ее это, кажется, совсем не расстраивало. И радости по поводу того, что теперь она автоматически становится солисткой, она тоже не проявляла. Даже совсем наоборот. Была вся в тревогах и волнениях.

– Гена, ты не понимаешь, это же такая ответственность! – трепетно шептала она, бродя по пятам за режиссером.

– Ты справишься. Я в тебя верю!

– Геночка, я все понимаю, ты сейчас оказался в безвыходном положении, Евдокия умерла, но я не смогу тебе ее заменить.

– Если бы я не был уверен, что сможешь, не просил бы!

– А если я заболею? Гена! У меня же давление! Вдруг гипертонический криз случится? Тогда придется отменять спектакль!

– И отменим!

– Я всех подведу! Я не могу так! У меня уже сердце колотится, того и гляди из груди выскочит!

Гена покосился на пышную грудь певицы, нашел ее вполне еще подходящей и крепкой и заверил, что ничего у Марины не выскочит, умирать она не будет и болеть тоже поостережется.

– А как только смогу, я найду тебе дублершу!

– Геночка! Умоляю! Сделай это!

– Прямо сегодня этим и займусь!

Решив этот вопрос, режиссер вышел в зал и принялся выстраивать артистов, которые уже стояли на сцене. Фима не понимала, чего он добивается, но сидящая рядом с ней Оливия объяснила:

– Евдокия всегда требовала, чтобы все внимание было сконцентрировано на ней одной. Не важно, исполняла ли она свою партию или просто стояла, все равно свет и массовка должны были быть расположены так, чтобы выгодно подчеркивать только ее фигуру. Но это не всегда оправдано композиционно. Вот Геннадий сейчас и пытается исправить этот просчет.

– Выходит, убитая вредила всем?

– Так уж нельзя сказать, человек она была, без сомнения, талантливый. Но да, любила себя выпятить. С возрастом это стало походить у нее на какую-то манию, словно бы она боялась поделиться даже крохами своего влияния. Все или ничего, человек без компромиссов.

– Странно, как она с такой жизненной позицией столько продержалась.

– Намекаешь, что ее должны были грохнуть раньше?

– Такое желание у многих должно было возникнуть.

– Ну, как-то продержалась.

– А ты в ночь убийства где была?

– Дома. Дрыхла без задних ног. А где же мне еще быть?

– У Гены в Александровской. Разве тебя Никита не пригласил? Удобный же случай. Евдокия в больнице, она не увидит. А Гена не сдаст.

– Ты думаешь, что у меня с Никиткой что-то есть?

– Во всяком случае, было. До того, как им Евдокия не завладела. Все так говорят!

– Кто говорит, тот дурак. Не было у нас с Никитой ничего такого. И не могло быть. Никита просто меня просил, чтобы я его девушку изображала какое-то время.

– Зачем?

– Слух пошел по театру, что они с Егоркой неровно дышат друг к другу. Вот Никитке и пришлось спешно подыскивать себе девушку, чтобы слухи эти опровергнуть. Я ему приглянулась, вот он ко мне и обратился. А я и не против была. Никитка парень прикольный. Мы с ним на всяких мероприятиях вместе светились, типа, мы пара. А потом я к себе домой, а он… он тоже куда-то ехал.

– К Егору?

Оливия не ответила на вопрос, а заговорила совсем о другом.

– Только сдается мне, что мы с Никитосом чуток переборщили, слишком часто перед глазами у Евдокии мелькали, вот она на Никиту глаз свой и положила. Никита со мной «порвал», возле нее стал крутиться. Только если со мной он мог быть ровно столько, сколько сам бы захотел, то с Евдокией этот трюк у него не прошел. Она уж если вцепится своими жвалами, то нипочем человека не отпустит, пока все соки из него не выпьет. Деспот она была и жуткая собственница.

– Но мужа своего она легко сопернице уступила.

– Уступила! Ха! Много ты понимаешь! У них с Генкой договоренность была. Пока Евдокия развлекается со своим очередным фаворитом, Гена может тоже кого-нибудь себе подыскать. Но стоит Евдокии заскучать с очередным мальчиком, Генка должен был в ту же секунду свою очередную фаворитку оставить и