— Ты чего сбежала? — Рудинский тоже принял вертикальное положение и теперь сидел на кровати, опираясь о спинку, скрестив руки на груди.

— Я не сбежала, просто…

— Ага, про критические дни я уже слышал! — усмехнулся Степик. А Мира почувствовала, как ее щеки от смущения зарделись. — К тебе что, Гарик приставал? Обидел, что ли? Так ты скажи, я ему быстро мозги вправлю! Или девчонки чего сказали? — допытывался Степик.

Девушка покачала головой:

— Нет.

— А что тогда? Компания наша не понравилась?

— Мне все понравилось, просто я замерзла, ну и дни тоже, мне показалось…

— Почему мне не сказала? Я же просил тебя не шататься ночью одной! Ты же знаешь…

— Я знаю! Где-то в лесу бродит сумасшедший с хутора, который спит и видит, как бы причинить нам вред. Особенно мне, потому что я самая слабая и беззащитная, слабое звено, так сказать! — покорно произнесла Мира, прекрасно зная, что в следующую секунду скажет Степик.

— Правильно!

— Но за эти дни я ни разу никого не встретила!

— А шаги за стеной?

— Ну, может, нам они просто послышались.

— Не послышались. Он на хуторе. Я в этом уверен. Мы видели следы. Он приходил в деревню и не раз. Черт, засаду бы устроить! Да знать бы еще, на кого! Ему что-то нужно здесь, в деревне! И если так вышло, что мы снова оказались здесь все вместе, он не упустит свой шанс… Он явно что-то затеял.

Мире бы взять сейчас и все рассказать Степику, но она не решилась. Девушка прекрасно понимала, что это предательство. А Степик Рудинский, ее любимый двоюродный брат, не заслуживает такого. Вадим же… Всего раз, последний раз, и больше она не станет встречаться с ним. Более того, попросит, чтобы он уехал. Степик ничего не узнает и скоро успокоится…

— А если нет? — тихо спросила Мира.

— Что? — не расслышал или не понял Рудинский.

— А вдруг он просто приехал присмотреть за домом, собакой и вообще…

— Ага, а ночами его мучает бессонница и он прогуливается по деревне. Мира, очнись! Ты не знаешь, что тогда реально произошло!

— Не знаю, а что произошло?

— Не важно, но я бы такого не простил!

— Нет уж, раз начал говорить, будь добр, рассказывай все как есть!

— Ну, в общем, — немного поколебавшись, заговорил Степик, — тогда, много лет назад, мы с ребятами его не просто сильно побили, выловив в лесу, мы его еще и порезали. Мы были мальчишками, Мира, а он нас реально достал. Короче, бутылка неизвестно как подвернулась под руку, я ее разбил и полоснул…

— По лицу? — дрогнувшим голосом спросила девушка.

Наверное, у него изуродовано лицо и он не хочет пугать ее, поэтому и ходит в капюшоне. Конечно, это все объясняет! Мире вдруг вспомнилось, что Вадим говорил про драку, и ей стало так жалко его, так бесконечно жалко…

Пусть Степик прав и Вадим действительно разглядел в ней то слабое звено Старых Дорог, через которое он мог бы отомстить всем, вот только его слова, поступки, прикосновения и подарок не вязались с изощренной местью. Все, что происходило, имело совершенно другое направление. Нечто такое, где были только он и она…

— Нет, не по лицу. Кажется, по руке. Я уже не помню точно, но точно не по лицу! — сказал Степик, а Мира мысленно вздохнула. — Ладно, проехали! — помолчав немного, добавил он. — Как тебе наша компания вообще?

— Нормальная компания! — с улыбкой сказала Мира. — Девчонки молодцы! Наташка, кажется, до сих пор влюблена в тебя!

Рудинский хохотнул.

— И мне кажется! А Маринка на Гарика глаз положила, хоть и клеила весь вечер Леху. А Гарик весь вечер с тебя глаз не сводил!

— А вот и нет! — запротестовала Мирослава.

— А вот и да! И он расстроился, когда ты ушла! Короче, зная Юрьева, могу со всей ответственностью заявить: он точно на тебя запал!

— Так не бывает!

— Как?

— Мы почти незнакомы!

Степик усмехнулся.

— Ну, знаешь ли, это такое дело, тут неважно, как долго ты знаешь человека, иногда бывает достаточно и одного взгляда.

— Степик, только от тебя пьяного и можно услышать такие речи! Ты говоришь о любви? Или о сексе? Делая выводы из разговоров наших родственников, ты способен только на последнее.

— Наверное, я старею! Что-то меня в самом деле потянуло на сентиментальность. Так значит, шансов у Гарика нет? Он тебе не нравится?

— Нет, ну почему? Он нормальный парень, прикольный, компанейский…

— Это у него, конечно, не отнять, но я о другом!

— В другом смысле — нет!

— И что, тебе еще никто и никогда не нравился, ну так, чтобы по-настоящему? У вас ведь в школе наверняка хватает парней?

— Нет, не нравился.

— Так вроде пора!

— Вроде… Степик, а к кому приехала Ирина? Я ее здесь раньше никогда не видела…

Степик пожал плечами.

— Не знаю. Девчонки говорят, она чья-то дальняя родственница и раньше бывала здесь. Но я что-то ее припомнить не могу. А почему она тебя заинтересовала? Не понравилась?

— Да нет, просто… Просто как-то не вписывается она в вашу компанию.

— Да, ты права, не очень-то она похожа на местных девах! Да и на городских, в общем, тоже, — помолчав немного, добавил Степик. — Ладно, беги! Будем спать! А то утро скоро уже…

Мира кивнула и, пожелав брату спокойной ночи, ушла к себе, но уснула не сразу. Слишком много мыслей роилось в голове, слишком много вопросов терзало мозг, а ответов на них не было.

…Мира шла по дороге, то и дело оглядываясь. Она спешила и, как ни странно, ни разу не поскользнулась…

Время перевалило за полдень, мороз крепчал, и она, едва дождавшись, пока за Степиком закроется дверь, стала торопливо собираться.

Мысли о Вадиме не оставляли девушку все утро. А желание сбежать из дома становилось сильнее. Но приходилось сдерживаться. Бабушка загрузила работой, объявив, что к Новому году приедут гости, поэтому дом необходимо привести в порядок. Степику поручено было повыбивать половики, подушки и одеяла, а Мирославе — сменить постельное белье, собрать все грязное и замочить в большой балее.

Ближе к обеду к Степику пожаловали друзья. Баба Нина усадила всех за стол подкрепиться. После обеда ребята ушли, звали с собой и Миру, но она, сославшись на то, что осталась еще кое-какая работа, пообещала присоединиться к ним позже и, проводив до двери, помахала на прощание рукой, а потом бросилась в дальнюю комнату проследить их маршрут. Парни пошли «на деревню», Мира же быстро оделась и, ничего не сказав бабушке, устремилась в совершенно противоположную сторону.