не существует. Я завладела всем его вниманием. Он смотрит на меня так, словно это я нокаутировала человека вдвое крупнее меня.

— Тебе понравилось? — спрашивает он с тенью улыбки на губах.

— Мне… Мне не понравилось, — говорю я ему, и это не ложь.

Мне не нравится смотреть, как людям причиняют боль, я просто не могу контролировать реакцию своего тела, когда это происходит. Наши взгляды остаются прикованными друг к другу, даже когда я чувствую, как его большой палец скользит по моему соску, дразня его через ткань. Я делаю глубокий вдох сквозь стиснутые зубы. Прикосновение причиняет боль и наслаждение одновременно.

— Этот бой не принёс мне достаточного удовлетворения. А сейчас я хочу отвезти Вас домой, миссис Марк.

Мои щеки заливает тепло. То, как он это произносит, его голос такой греховно глубокий и сексуальный. Всякий раз, когда он произносит это вслух, я становлюсь практически пластилином в его великолепных руках.

— Я долго не протяну в такси, если ты будешь так на меня смотреть, — говорю ему низким и хриплым голосом.

Уголки его губ дёргаются, и он переплетает свои пальцы с моими. Я протягиваю ему рубашку, и он перебрасывает её через плечо, словно это мусор.

— Сет! Это совершенно новая рубашка.

Он пожимает плечами и тянет меня вперёд.

— Я больше не надену её. Туфли тоже.

— Почему?

— Потому что это не мы, О. Ресторан, одежда, фальшивые образы… Нам это не нужно. Мы не застряли в рутине, нам просто нужно было немного времени, чтобы вернуться к началу и снова испытать острые ощущения.

— И в этом наша проблема. Время. У нас нет времени что-либо делать.

Сет тянет меня за собой, ни о чем не волнуясь.

— Мы поговорим об этом, Оливия. Мы что-нибудь придумаем.

Я надеюсь, что это так. Я хочу чувствовать себя так всегда. Я не хочу чувствовать, что мной пренебрегают, когда я окружена таким количеством любящих меня людей. Работа важна, но семья должна быть на первом месте не только для Хлои. Как бы нелепо это ни звучало, может быть, я тоже хочу поиграть с Сетом перед сном.

Выходя со склада, Сет прижимает меня к себе. Мои туфли на каблуке защищают ноги от грязи, но ноги Сета с радостью собирают её. Воздух за пределами склада удивительно освежающий. Волосы всё ещё прилипают к моему влажному лбу, но свежего ветерка, который время от времени дует, достаточно, чтобы я не перегрелась.

Мы долго идём пешком, и мне приходится миллион раз уговаривать Сета не нести меня на руках, прежде чем мы поймаем такси. Когда он замечает ярко-жёлтую окраску автомобиля, мои ступни и лодыжки просто кричат от восторга, и я мысленно делаю заметку надеть кроссовки, когда мы с Сетом в следующий раз куда-нибудь пойдём. Двигаясь быстро, мы останавливаем такси и забираемся внутрь. Как только моя задница удобно устраивается на заднем сиденье, я скидываю туфли и закидываю ноги на Сета. Его руки тут же начинают массировать мои икры. Его толстые и грубые пальцы сжимают и надавливают на мышцы. Начиная от моего колена и до лодыжки он творит магию, и я на седьмом небе от счастья. Я почти уверена, что в какой-то момент я начинаю дремать, пока не чувствую, как два пальца дразняще скользят по внутренней стороне моего бедра. Я открываю глаза и вижу шоколадные радужки.

— В этом такси существует строгое ограничение на сексуальные контакты, — заявляет водитель. — Просто чтобы вы знали, дети.

Дети? От этих слов я снова чувствую себя девятнадцатилетней. Весь этот вечер заставил меня снова почувствовать себя девятнадцатилетней. Мы родители. Если бы таксист узнал, он был бы в ужасе. Я бросаю взгляд на водителя, а затем снова на Сета, который продолжает подниматься по моим бёдрам.

— Строгие ограничения, — напоминаю я ему.

Я пытаюсь сжать бедра, но он сжимает руку в кулак, не давая мне полностью их свести.

— Для нас нет ограничений, О. Только не после сегодняшнего вечера.

Я улыбаюсь, понимая, что он хочет, чтобы мы изменили наши отношения. И всё же я не хочу, чтобы меня трогали между ног в такси на глазах у незнакомца. Я ёрзаю на сиденье и пытаюсь потянуть ноги назад, но тяжёлая рука Сета сжимает моё бедро, и он притягивает меня ближе, пока мои губы не соприкасаются с его губами. Наше дыхание сливается воедино, а затем прорывается и согревает моё лицо.

— Строгие. Ограничения, — снова объявляет таксист, но Сет его не слышит. Я — это всё, что он слышит.

Я — это всё, что он видит.

Прямо сейчас я — это единственное, что есть в его мире, и эта мысль наполняет моё сердце радостью. Воодушевлённая, я сокращаю расстояние между нашими губами и крепко целую его. Я скольжу языком по его нижней губе, а Сет открывает для меня рот, и я в полной мере пользуюсь этим. Его сильные руки задирают моё платье вверх по бёдрам и обнажают мою обтянутую кружевом попку. В другой день Сет никогда бы не обнажил меня перед кем-то другим, в другой день я бы смутилась, но сегодня это не имеет значения.

Всё, что имеет значение — это мы.

* * *

Сет

Вы когда-нибудь были привязаны к кому-то? Когда-нибудь обнаруживали, что настолько привязаны к другому живому и дышащему человеку, что мысль о жизни без него убивает саму вашу душу? Оливия — это мой человек. Без неё я бы зачах и умер. Возможно, это немного драматично… И всё же когда её вкус поглощает меня, я могу думать только о том, чтобы быть с ней всегда. Я скучаю по таким ночам, как эта. Я скучаю по спонтанности всего этого, по безрассудству и глупости. А ещё я скучаю по своей дочери… И по раннему отходу ко сну. Я скучаю по тому чувству, когда ты сворачиваешься калачиком на диване и смотришь фильм со своей женой. Такие вечера как этот — это, конечно, здорово, но не то, что мы можем выдержать. Я понял, что мы больше не можем быть слишком заняты друг для друга. Если это сделает Оливию счастливой, я сокращу занятия в спортзале и попрошу Дэррила подменить меня на тренировках у Джексона, если у него будет время. Если этого будет не достаточно, я найму ещё людей и буду работать по полдня. Я, чёрт возьми, продам спортзал, если понадобится. Люди говорят: «Не позволяй ничему мешать твоему счастью». Что ж, она — это моё счастье, они обе. Мои девочки. Всё