я говорю, что в жизни есть множество не зависящих от нас обстоятельств, которые доставляют нам немало трудностей. Поэтому меньшее, что мы можем сделать, это изменить свой путь.

– Ну, а ты? – Она поворачивается ко мне и спрашивает: – Что бы ты хотел сделать прямо сейчас, но не можешь?

– Поцеловать тебя.

Маккензи прищуривается.

Я должен сожалеть о своих словах, но нет. Что вообще мешает мне поцеловать ее? Сказать, что я этого хочу? Все равно это скоро произойдет. Я определенно зацепил ее. Если я не исполню свой план сейчас, то зачем тратить время впустую?

Поэтому я наблюдаю за ней, пытаясь разглядеть хоть какую-то реакцию за ее маской холодного безразличия. Эта девчонка неумолима. Однако всего на долю секунды я ловлю вспышку страсти в ее взгляде. Будто она обдумывает это, представляет. Я словно разыгрываю карточную партию: одно действие, подобно цепной реакции, влечет за собой другое.

Она облизывает губы.

Я наклоняюсь ближе. Совсем немного. Искушаю себя. Необходимость прикоснуться к ней почти невыносима.

– Но тогда нашей прекрасной дружбе придет конец, – неожиданно выпаливаю я, уже полностью теряя контроль над своим гребаным ртом. – Поэтому я буду вести себя хорошо. У тебя по-прежнему есть выбор.

Что, вашу мать, со мной не так? Не знаю, что спугнуло меня, но внезапно я даю ей шанс выйти из игры, хотя должен, наоборот, заманивать ее.

Мак отворачивается к воде и кладет руки на перила.

– Я восхищаюсь твоей честностью.

Во мне поднимается разочарование, пока я искоса смотрю на нее. Эта девчонка восхитительна. На ней моя футболка и больше ничего, а я, вместо того чтобы притянуть ее в свои объятия и зацеловать до потери сознания, только что собственноручно поместил себя во френдзону.

И впервые с того момента, как мы придумали этот план, меня начинают одолевать сомнения, а не прыгнул ли я выше своей головы.

Глава десятая

МАККЕНЗИ

Я просыпаюсь утром от сообщения Купера. Только, кажется, фото сделал Эван, потому что на нем Купер спит в постели со щенком на груди – малышка зарылась мордочкой под его подбородок. Это просто очаровательно. Прошлой ночью я думала, что эти двое обречены, но, похоже, они уладили свои разногласия.

Надеюсь, они с Эваном решили оставить собаку. Само собой, правильным решением было бы отвезти щенка в приют – я уж точно не смогла бы держать ее у себя, – но мое сердце разбивается от мысли, что я никогда ее больше не увижу.

Я отправляю Куперу ответ, но к тому времени, как покидаю свое второе занятие за день, от него все еще нет вестей. Наверное, он работает. Я говорю себе, что это из-за собаки, ведь я волнуюсь за нее. Но кого я обманываю? Невозможно игнорировать то, что случилось вчера. Сексуальное напряжение между нами едва не вылилось наружу. Чего только стоило его признание о желании поцеловать меня? Если бы он не сдал назад, я бы наверняка поддалась минутной слабости и отважилась на это.

Я недооценила очарование Купера. Это все моя вина. Я прекрасно понимаю, что лучше не засматриваться на полураздетых красавчиков, которые несутся спасать несчастных животных из беды. В дальнейшем мне просто нужно быть более осторожной и постоянно напоминать себе, что мы друзья. Вот и все. Необязательно усложнять.

Когда мой телефон вибрирует, я нетерпеливо выдергиваю его из кармана. Всего лишь сообщение от Престона. Не от Купера.

Я не обращаю внимания на укол разочарования и снимаю с экрана блокировку.

Престон: Жду тебя на парковке.

Точно. У нас же сегодня ланч, не в кампусе. Я рада, что он напомнил об этом, а то я чуть не купила куриный рулет в небольшой закусочной рядом с факультетом бизнеса.

Я сажусь в кабриолет Престона, и мы болтаем о наших занятиях, пока едем в Авалон-Бэй. Престон находит парковку у набережной. Мой пульс подскакивает. Я заставляю себя не смотреть в сторону ресторана, который восстанавливают Купер и его дядя.

Проходит всего несколько мгновений, прежде чем я сдаюсь. Однако рабочая площадка пуста. Может, у них перерыв. Или у команды сегодня другое рабочее место.

Я снова притворяюсь, что не разочарована.

– Ты так и не сказала мне, чем занималась вчера вечером. – Престон держит меня за руку, пока мы идем к спортивному бару, где должны встретиться с парой его друзей. – Ты ездила в город или нет?

– Ой, да, ездила. Дошла до пирса, прогулялась по набережной, а после наблюдала за закатом на пляже. Было очень мило.

Я принимаю мгновенное решение опустить всю историю со щенком. Не то чтобы Престон ревнивый парень, просто не хочу превращать это в целую дискуссию, когда я только приехала в Гарнет и у нас все так хорошо. Еще будет возможность рассказать ему о дружбе с Купером. Когда-нибудь. Когда придет время.

– Как прошла ночь покера? Ты мне тоже ничего не написал, если так подумать.

Я тоже не ревнивица. Учитывая фишку с отношениями на расстоянии, мы с Престоном уже привыкли ко всем этим забытым сообщениям или неотвеченным звонкам. Если бы мы волновались из-за такой ерунды, то давно бы расстались. Доверие – прежде всего.

– Как прошла ночь покера? – повторяет Бенджи Стэнтон, который услышал мой вопрос, пока мы с Престоном подходили к их компании. Он громко смеется. – Тебе нужно приглядывать за своим парнем. Он не очень-то хорош в картах и не знает, когда остановиться.

– Хм, значит… не очень-то хорош? – спрашиваю я, глядя на Престона с дразнящей улыбкой.

– Совсем не хорош, – подтверждает Бенджи. Он тоже учится на факультете бизнеса, как Престон. Они познакомились, когда посещали одни и те же курсы в прошлом году.

Родители Бенджи владеют недвижимостью в Хилтон-Хед[27], а отец управляет хедж-фондом[28]. У всех друзей Престона одинаковое происхождение. То есть они отвратительно богаты. Финансисты, владельцы недвижимости, политики – все их родители являются членами клуба миллиардеров. До сих пор они были дружелюбны и приветливы со мной. Сначала я нервничала, что на меня могут смотреть косо, потому что я первокурсница, но все друзья Престона из Гарнета хорошо ко мне относятся.

– Не слушай его, детка. – Престон целует меня в макушку. – Просто у меня особая тактика в игре.

Через несколько минут мы поднимаемся по лестнице. У спорт-бара «Шарки’с» два этажа: на верхнем располагаются столики с видом на океан, а на нижнем – игровые столы, телевизоры и бар. Пока официант усаживает нас всех за длинный высокий стол рядом с перилами, ребята продолжают подшучивать над Престоном из-за его плохой игры в карты.

– Прячь дорогие украшения, Мак, – советует мне Себ Марлоу. Он из Флориды, его семья – крупный оборонный подрядчик – работает на правительство. Все очень серьезно и держится в тайне. «Мне придется убить вас, если я вам расскажу». Как-то так. – Он уже хотел заложить свои ролексы, чтобы вернуться в игру.

Едва сдерживая смех, я спрашиваю Престона:

– Скажи мне, что он шутит.

Он пожимает плечами, ведь деньги для него ничего не значат, да и часов у него столько, что и не сосчитаешь.

– А может, испытаете меня в бильярде? – предлагает он своим друзьям. – Вот где настоящая мужская игра.

Бенджи смотрит на Себа и ухмыляется.

– Все или ничего?

Престон не в силах удержаться – и рвется в бой.

– Вызов принят.

Парни отталкиваются от стола, в то время как Престон целует меня в щеку.

– Одна игра, – обещает он. – Скоро вернусь.

– Не проиграй машину, – предупреждаю я. – Мне нужно, чтобы ты довез меня до кампуса.

– Не переживай, – бросает через плечо Бенджи, – я тебя отвезу.

Престон закатывает глаза, а потом уходит вслед за своими приятелями. Еще одна вещь, которую я люблю в Престоне, – он хороший спортсмен. Я никогда не видела, чтобы он терял форму из-за глупой игры, даже когда его бумажник становился наполовину пустым к концу вечера. Конечно, легко смириться с проигрышем, когда у тебя в кармане бесконечный запас чужих денег.

– Теперь, когда парни свалили… – Мелисса, девушка Бенджи, отодвигает стаканы с водой подальше от меня и подружки Себа, Крисси.

Я ничего не знаю о Мелиссе – кроме того, что она плавает под парусом, – и еще меньше знаю о Крисси. Хотелось бы мне иметь с девочками больше общего, помимо размера банковских счетов наших родителей.

Сказать по правде, у меня не так уж много подруг. И эти две недели только подтвердили, что я до сих пор не умею налаживать отношения с девушками. Мне очень нравится Бонни, но она скорее младшая сестра, нежели подруга. У меня были подруги