— Кружек у меня нету, блюдец и ложек тоже нет. Вы уж извините, я не часто гостей принимаю, — она вынула из тумбочки две глиняные пиалы, осеклась заметив, что они все в пыли и снова заторопилась в душевую. Оттуда, чуть громче продолжила: — Все время на работе, в серверной. Ну а после… Вторая жизнь после.

— Вторая жизнь, — повторил Мастер, стоя в дверях душевой. — Вы уделяете ей слишком много времени. Не так ли?

— Кроме работы мне в действительности делать больше нечего, — Юки взяла со стены полотенце протереть вымытые пиалы. — Друзей заводить я не умею. Инфи умеет, я — нет. А вот теперь… — она опустила руки. — У меня и Инфи нету.

— Об этом я и хотел с вами поговорить. Но под чаек. Сказочный китайский улун да хун пао. Пробовали?

— Нет… У меня только пакетированный.

— Хм. Значит и заварной трубки не найдется?

— Нет.

— Может, обычный заварник есть?

— Тоже нет.

— Как, даже самовара нет?

Мастер хохотнул и совершенно другим, холодным, страшным голосом добавил:

— Что же это у вас, чего не хватишься, ничего нет!

— Воланд?

— Имейте в виду, что Воланд существовал! — лицо Мастера расплылось в довольстве. — Угадал бы один на тысячу. Но вы и не такие ребусы разгадывали. Верно?

Сон шизофреника, Инфи, Такуми Асано, их пароль в три обезьяны пахнули на Юки холодом воспоминанья. По плечам пробежали мурашки, ее всю передернуло, и она проскользнула мимо Мастера в жилую комнату. Там она поставила вымытые пиалы на тумбочку, а из ее недр достала другую — поменьше. Немного поколебавшись, она так же вытащила узконосый графин с отколотой ручкой.

— Вот. Больше посуды в коробченке нет.

— Пойдет! — Мастер принял утварь и снова огляделся. — Еще бы самую малость. Воды горячей.

— В душевой. Откройте кран и задайте нужную температуру.

— И кипяток можно?

— Можно.

— Можно, — пародически буркнул Мастер. — Эдак и обвариться можно.

Он ушел, а Юки снова забралась на кровать и поджала ноги. Происходящее больше всего походило на продолжение шизоидного сна. Как еще объяснить осведомленность гостя? И уснула она не во Второй, о нет. Уснула она в Молотке и паяльнике. Или того раньше. Только вот… Юки посмотрела на свою ладонь, сжала ее в кулак, повернула, разжала. Теперь все действительно. И работает так, как должно. Да и мозгошин она включала. И он выключился как положено… Тут она порывисто повернулась к пустой стене и щелкнула пальцами, обращая ее в рабочий стол.

— Точное время, — скомандовала она.

Тут же на стене распластались стрелки. Секундная торопливо бежала по кругу, минутная едва подрагивала. Большая замерла на делении с единицей. Она вгляделась в циферблат. Если ее окружал сон, то ход стрелок собьется. Если это Вторая, то она взглядом остановит их. Но ничего не происходило. Стрелки продолжали свой монотонный бег.

— Новости, — не унялась Юки.

Часы пропали, а на их месте появилась фигура ведущего. За ним раскинулись белесые края Антарктиды. Ведущий рассказывал о какой-то важной археологической находке, но вслушаться Юки не успела.

— Действительно, как?! — Мастер недоуменно развел руками. В левой он сжимал графин, по горло наполненный дымящейся водой. — В какую светлую голову могла прийти идея заменить чайник на кабинку для самоубийств. Там же свариться заживо можно!

— Вы что, вы, — Юки хлопнула в ладоши и комната снова вернулась в полумрак ночников. — Вы прямо так из душа набирали?

— Ну да. Открыл воду, выбрал сто градусов и набрал графин.

— Так там ведь кран есть! Ну… Кран!

— Пардон. Не заметил.

— Вы не обожглись? — Она поднялась с кровати с тем, чтобы удостовериться в его невредимости и только сейчас обратила внимание, что Мастер держал графин голой рукой. — Ой. Вы… Это у вас протез?

— Как сказать, — пожал он плечами. — Вы присядьте. Я нам чаю заварю.

Юки молча, со слегка округлившимися глазами наблюдала за манипуляциями гостя. Он высыпал на ладонь немного заварки из пакета, взвесил ее, дернул щекой и добавил еще щепоть. Затем аккуратно ссыпал заварку в маленькую пиалу, взял графин и залил ее. Подождал, наверное, секунд десять накрыл пиалу своей широкой ладонью и перевернул ее вверх дном. Встряхнул, не обронив ни капли, вернул пиалу в исходное положение и вылил отвар в пиалу побольше. Повторил он эту процедуру раз шесть, пока не наполнил оба сосуда для чаепития.

— Вы кто? — дрогнувшим голосом спросила Юки, когда Мастер повернулся к ней и протянул пиалу.

— Берите-берите. Сейчас же, маленькими глоточками. Самый смак!

Но она не шевелилась. Внутри нее поднималась какое-то недоуменное чувство, будто ее жестоко обманули. Обманули не чужие, а свои. И вот теперь они делают вид, будто ничего не случилось. Подавленный вид Юки не ускользнул от внимания Мастера, он поставил чай на тумбочку и снова повернулся.

— Вы спросили, кто я, — произнес он со вздохом. — Я робот, Юки. Рукотворное создание, которому уже без малого двадцать тысяч лет. Психобот Енисей, пастырь седьмой башни Вечности Кетсуи-Мо. Хм. Как… Чудно произносить это вслух. Последний раз я… говорил об этом полторы тысячи лет назад. Одно молодой особе которая… Которая понравилась мне так же, как вы. Нет. Вы мне нравитесь больше, Юки.

Он взял, было, ее за руку, но дернулся и опустил ладонь.

— Простите.

В душе’ у Юки будто разом лопнули все струны. Тот, в кого она влюбилась с первого взгляда, оказался роботом. От себя скрывать уже было нечего.

— Боже, — она закрыла лицо руками и наклонилась чувствуя, как горло сжимают горькие слезы. — Боже…

— Но позвольте, Юки, я покажу вам, — он закатал рукав правой руки до локтя и прощупал мускулистое запястье. — Чтобы вы не подумали, что я сумасшедший или проходимец какой.

Подцепив ногтем родинку, он скрутил ее между пальцами и потянул. Вместе с черной горошиной из руки вышла какая-то ниточка. Он аккуратно положил ее на колено, повернул ранку к свету и воткнул в нее палец.

Кожа предплечья расстегнулась как перчатка. Под ней подрагивал пучок тонких и длинных щупалец.

— Не пугайтесь, прошу, — увещевал он. — Я должен явить себя иначе мой рассказ покажется вам страшной сказкой. Могу показать еще другие свои механические части, чтоб достоверить нутро. Центральный объектив, например.

Юки покачала головой. Все внимание ее приковали щупальца. Они походили на змей, которых Мастер держал за головы очень короткой рукой.

— Это не больно? — почему-то спросила она. — Так ходить все время.

— О, я приспосабливаюсь, — с готовностью ответил Енисей. — Я, честно говоря, не должен был так долго функционировать. Самомодифицируюсь постоянно. Думаю, это не так и плохо