какую задумал, и скосился на входную дверь. Правда, если уйти из керни, то голоса пропадали и возвращался обычный, глухой сон. Но его бессмысленности уже не хотелось.

Прерывистый писк мыльницы заставил Вавилова вздрогнуть. Он чертыхнулся и застучал пальцем по клавишам с тем, чтобы раскрыть письмо и заткнуть бестактный писк. Заголовок письма потребовал отчета об исследований пещер массива Элсуэрт…

Спинка кресла скрипнула под спиной Вавилова — он снова откинулся на нее, закинул за голову руки и вздохнул. Если в двух словах, то исследования пещер даже не начинались. Да, они успешно проложили к пустотам желоб, о чем уже докладывали две недели назад. Но на том их профессиональная деятельность и закончилась.

Вавилов с досадой рассматривал журнал отчетности, в котором значилось всего четыре строчки. Следовало немедленно извлекать какие-нибудь результаты, иначе их самих могли отсюда извлечь. Оставался вопрос — самому спуститься к пещерам или послать Заура? О том, что б по правилам идти в паре, не могло идти и речи. В эдаком случае придется Скворцова за пульт приглашать, а он уже и так сутки отсидел.

Вавилов закрыл глаза и представил Заура. Представил, как тот сидит на полу в керне, прислонившись спиной к стене и смотрит в пол. Кисти рук переплетены перед его глазами — он обхватил руками колени. Тут он вскидывает голову, точно услышав оклик, поднимается и выходит из помещения.

Через минуту раздался стук в дверь.

— Вань? Ты звал?

— Да, входи.

Развернувшись к вошедшему лицом, но не поднимаясь с кресла, Вавилов указал большим пальцем левой руки за спину.

— Как думаешь, чего они хотят?

— Хм, — Заур скрестил на груди руки и нахмурился. В рыжей, дико разросшейся бороде он походил на спившегося Диогена. — Чего хотят… Чего хотят в принципе или прямо сейчас?

— Сейчас.

— Отчета о пещерах хотят.

— Верно, — Вавилов попытался улыбнуться. — Посидишь на пульте? Я спущусь, проб наснимаю.

— Уверен?

— Угу.

…

— Ваня.

— У? — Вавилов уже стоял перед раскрытым шкафом и выбирал себе костюм.

— Ты думал, какой резонанс в обществе вызовут их хроники?

— Нет, не думал. Но, если подумать, то никакого. Точнее, не больше очередной фантастической книжки.

— Ты не понял. Хроника поведенная не нами, а ими.

— Пусть, — Вавилов выбрал костюм и стал переодеваться. — Древнего заклеймят шарлатаном и быстро забудут. Каждый из двадцати миллиардов с ним вживую не побеседует, а по телеку еще и не таких пророков показывают.

— То есть правды о сотворении мир так и не узнает? Вань, ну нельзя же так. Мы должны хотя бы попробовать!

— Открыть секту «Свидетели Атодомеля»? Брось, Заур. Мы только посмешищем станем.

— Но!..

— Вот послушай, что я скажу, — теплый и тонкий спелеологический комбинезон, наконец, вмести в себя Вавилова и он, немного похожий на космонавта, выпрямился перед Зауром. — Такие дела с кандачка не решаются. В твоем предложении мы будем выглядеть как четверка дегенератов-полярников, на пару с загримированной троицей. Человечеству потребовалось два века чтобы признать фундаментальные ошибки в классической физике и пересмотреть ее, а ты предлагаешь вот… э-э-э Всемером, так, на досуге, изменить тысячелетиями сложившиеся устои.

В кармане комбинезона Вавилов нашарил джапа-малу, но не стал доставать, а покрепче стиснул в кулаке.

— Я предлагаю как можно дольше оставаться с ними. Так мы быстрее научимся… Ну, ты понял о чем я.

— Н-да… — протянул Заур и шагнул в сторону, освобождая для Вавилова выход. — Ты быстро учишься Ваня.

— Хм, если бы сказал что стараюсь, то соврал бы.

На прощанье, Вавилов хлопнул Заура по плечу, оскалил рот в улыбке и вышел не затворив дверь.

* * *

Вавилов смотрел в кварцевую друзу, точно в разбитое зеркало. Тысячи отражений, больших и маленьких, цельных и вырванных смотрели на него в ответ. Было так тихо, что он слышал, как кровь стучала в висках. Ух-тух. Ух-тух. А ведь не будь Вавилова — не стучи его мясное сердце — этих бы в кристаллах тоже не было.

Он с трудом оторвал взгляд от друзы и обвел фонарем свод пещеры. Отовсюду свисали короткие каменные сосульки. Кое-где торчали одни пеньки. Причем, если судить по степени их зарастания, сорвались они перманентно. Лет, эдак, двадцать тысяч назад.

Из большой каверны, в которую Вавилов спустился с поверхности, уводило два узких коридора. Если верить карте, составленной ботами, первый заканчивался метров через пятьдесят глубоким колодцем, уводящим на нижний ярус пещер. Второй ход ветвился вглубь горы настолько обширно, что картографы еще не успели составить его план. Причем в одной из веток левого коридора нашлась полость в которой, как в черной дыре, сгинуло уже триста ботов.

— Ладно, — буркнул он, наложил вето на исследование злополучного участка и сам же отправился нарушать запрет.

Ходы и галереи изобиловали жеодами. Наметанный глаз Вавилова сразу узнавал их округлые формы. В стенах, в полу, в потолке; большие, маленькие; шаровые и неправильные. За свою археологическую бытность довелось повидать разных пещер, но эта, бесспорно, лидировала в части жирности и обилия этих образований. И, что примечательно, лежащих прямо на поверхности и, зачастую, расколотых.

Отснятого на камеру и положенного в рюкзак материала хватило бы на два доклада, но Вавилов решил дойти до злополучного участка. Путь стал хуже, заюлил так, что пришлось доставать тросомет. Вскоре стены заблестели, а под ногами захлюпало. Липучие подошвы его спелеологических ботинок скользили все сильней, но дорогу пока держали.

Наконец, карта маякнула запретной точкой. Вавилов задрал голову и тихонько выругался: вход в карман чернел на трех-четырех метровой высоте, а это значило, что придется расчехлять тросомет. Опять.

Сменив бобину и прицелившись в потолок у кольца лаза, он выстрелил. Гарпун сверкнул, звякнул, но в камень не вошел.

— Да что б тебе! — выругался Вавилов и достал последнюю катушку. — Ну, если и эта не пройдет — пойду назад.

Прицелился глубже, в самый лаз и уже, было, надавил на спусковой крючок, но отлип от прицела и задрал голову. Над головой базальт, в который костылик точно войдет. А там что? Он сфокусировал луч фонаря и удивленно приподнял бровь. Округлый лаз тускло поблескивал металлом.

Подтянувшись на тросу до самого потолка, Вавилов посветил в отверстие — черно как в бочке. Только где-то с краю, отблескивало синевой. Раскачавшись, он извернулся, прыгнул и уцепился за край лаза. Хорошо хоть не поленился, выбрал правильный спелеологический костюм с цепкими ладонями, а то б точно соскользнул. А так ничего, крякнул, подтянулся и спокойно залез вглубь.

— Твою же ж мать… — нараспев произнес Вавилов, чувствуя, как от волнения сердце запрыгало у самого горла.

Пещера… Даже не пещера, а