Неохотно встав, все трое направились к выходу, справа от которого расположилась барная стойка, на которую лёг горлан. За ней лежала куча ружей, автоматов, сабель, дробовиков, пистолетов, алебард и три барабанных гранатомёта. Он взял себе винтовку с затвором, а напарничкам кинул полуавтоматический пистолет и гладкоствольный дробовик.

Трое вышли на улицу. Там их встретило небо, серое, непроглядное, однако свет с боем его пробивал и освещал местность. Вместо земли — чёрная грязь, легко стекавшая со штанов господ. При входе в особняк стояла самодельная стоянка, представляющая собой несколько досок. На ней стояло шесть леворульных машин Роллс-Ройс Камарг чёрного цвета с изменённым багажником. Их салон был обтянут красной кожей. Так же эту машину украшали хромированный руль, бампер из платины и золотая рукоять коробки передач. Только так аристократы могли показать своё превосходство, и никак иначе. Горлан положил свою винтовку на сиденье справа от сиденья и решил прогуляться вокруг особняка. Всё-таки он ни разу этого не делал на своей памяти. Это здание хоть и величественное, но грязь массивными кусками покрыла эти стены с облупившейся штукатуркой. Когда он обошёл сей центр торжества с левой стороны, его удивил тот факт, что у особняка есть второй этаж, и довольно массивная крыша с местом под чердак, но ни лестницы, ни проходов он не помнил. Все окна были наглухо заколочены, а здание уходило далеко в горизонт. Когда он прошёл пару десятков метров, горластому это надоело и он направился к стоянке. Как раз его собутыльники запихивали в багажник ящики с патронами. Когда все приготовления закончились, они уселись в машину. И как только завёлся мотор, к ним подбежал ещё один завсегдатай особняка с автоматом Томпсона с барабанным магазином и чуть ли не на ходу сел в машину. Никто не был против такой неожиданной компании. Так и началась эта долгая поездка за топливом для хорошего праздника.

…

Они ехали долго. Преступно долго. И всё это время один с приоткрытыми глазами ехал по подобию дороги, другой заряжал магазины для пистолета, незванный попутчик нервно мотал головой из стороны в сторону в такт с лязгом заряжаемых пуль, а крикливый тупо смотрел в окошко сбоку. Вдали виднелся лес, глухой и безжизненный. У деревьев, казалось, по второму кругу умерла кора, и на ветках не было ни одного листка. Любуясь ими, горлан не сразу заметил колья, вбитые в землю. Деревянные чёрные колья разной длины. Мох и подгнившее дерево явно намекали на их возраст. Горластый подметил, что самый высокий был под полтора метра высотой, сухой, без единой зацепки, а мелкие только слегка выходили на поверхность земли. На одном таком сидел ализариновый слизняк.

Как только начались ряды кольев, у попутчика сдали нервы.

— Почему, скажи. А? Почему, зачем? Может, хватит, а?! Может перестанешь это делать. Заряжать! А?

— А тебе, что не нравится? — невозмутимо сказал владелец пистолета.

— Ты задолбал. Слышишь?! Задолбал!

— Плевать, — он тихо-мирно продолжил свое занятие, как вдруг ему прилетел удар в челюсть. Не успев своевременно среагировать на второй, любитель заряжать магазины вырубился на всё оставшееся время поездки. А спереди сидящим было всё равно, как когда-то и спящему, на происходящее. Горлан даже ухом не повёл, а водитель, кажется, заснул, однако в кювет они не съехали.

Поездка не могла длиться вечно. Они доехали до пункта назначения.

Небольшое поселение из пятнадцати домов. Они стояли в два ряда, в конце обоих стоял дом побольше. Это был единственный целый дом, в отличие от других с отверстиями от пуль и взорванными стенами. Из вещей или мебели там ничего не осталось. Тропинки от домов собирались в центральную и вели в то замыкающее здание.

Крикливый неуклюже вылез и машины, прихватив ружье. Его напарники, кроме одного, разбрелись кто куда, а горлан, неспеша, шаг за шагом, пошел по центральной тропе. На ней были ряды грядок, обвитые лозами растения, похожего на виноград. Каждый день каждый житель собирал каждую мало-мальски большую ягодку и бросал в самодельную корзинку из веревок и прутьев. Горластый провел рукой по плодам и сорвал один из них. Небольшой, легко мнущийся, словно кусок мягкого пластилина, из которого сочится густая жидкость. Раздавив и выкинув плод, крикливый, отряхивая руку от сока, дошел до центрального дома. Двухэтажное здание из досок белого цвета, входные двери выбиты, а сам вход по бокам повреждён двухтонным тараном великолепного качества. Помещение из шести стен пустовало, и, видимо, давно. В центре показательно стояла пустая фанерная коробка. Негодуя, горлан, обыскав её вдоль и поперёк, осознал, что ни капли вина там нет. Каждый любитель местной выпивки знает, что, если нет вина в центральном доме, значит, пора уезжать из поселения, потому что местные складируют его там, и, уж если хранилище переполнено, хранят в своих домах. Горластый, стараясь не потерять, самообладание запричитал.

— Да не, не… Не может быть. Мы сколько ехали и зазря! Нет! Нет!!!

И со всей дури ударил край коробки. Один из углов сильно погнулся, и за собой оттянул половую доску. В момент удара крикливый услышал вожделенный грохот стекла. Не теряя времени, он отодрал доски, к которым была прибита коробка, и нашёл потаённую яму с вином. На радостях горлан начал перебирать бутылки в поисках той самой, но не нашёл. Первое попавшееся вино, что было у него в руках, он разбил и яростно начал топтать осколки. На звук разбитого стекла в окно влетел нервный попутчик и зашёл через парадный вход водитель. Они не настолько избирательные ценители вин, как горлан, поэтому начали набивать карманы брюк и пиджака бутылками, пока горластый направился к машине. Попутчик, откупорив бутыль, залпом выпил половину содержимого.

— Вот это я, ик, понимаю, — довольный выпитым, сказал попутчик, — А, это… Где машина осталась?

— Рожа слепая, она же вон, из двери видна.

— И, ик, правда.

Глава 2.

На этот раз ехали они недолго. Водитель всё же съехал в кювет, а им пришлось идти пешком. Темнело. Попутчик и водитель со сломанной рукой, из-за не соблюдения норм безопасности, весело напевали неразборчивый мотив, попутно теряя бутылки из карманов, но поднимая их. Побитый осматривал свой пистолет на наличие неисправностей, а горлан, неудовлетворённому тем, что вся поездка для него не имела смысла, оставалось надеяться только на следующую, ведь он начинал трезветь.

А вот и поместье. Значительно меньше, чем особняк, но так же заколочены окна. Всего в нём три этажа. На первом обычно стулья, ящики с оружием, бильярд, на втором кровати, а на третий никто не ходит. Так же, как