— Кто? — в глазке моргнул свет.

— Я вам звонил не так давно. Подарок от ЖФ…

Щёлкнул замок, дверь открылась, и я увидел пожилого бурята в синей советской олимпийке и тёплых штанах. Он посмотрел на меня, начал что-то говорить, но его разобрал очередной приступ кашля. На стоящих у порога ботинках виден снег. Похоже, он сам ходил в тот киоск, чтобы передать продавцу нужную пачку с адресом.

— От Серёги Ремезова? — спросил он и вытер рот платком.

— Да.

— Заходи, — ещё кашель, ещё более жёсткий, чем раньше. — Проверить тебя надо было… кха-кха… я из окна видел, кто там у киоска стоит… кха!

Прихожая маленькая, тусклая лампочка освещала старую мебель. На тумбочке стоял чёрный дисковый телефон, рядом с которым лежали большие очки и красная корочка с надписью «ФСБ России». Значит, действующий сотрудник.

На вешалке висело пальто и меховая шапка, а под ними видны ремни кобуры. Взял табельный пистолет с работы, чувствует, что творится неладное. А ещё сидит здесь, в маленькой квартирке, куда так просто не попасть.

Я разулся и прошёл в комнату. Ничего необычного, хотя пара деталей говорят, кем работает хозяин квартиры.Под ногами лежал старый ковёр серого цвета, ещё один ковёр с изображённым на нём оленем висел на стене, на ковре портрет в деревянной рамке, только не хозяина квартиры, а Феликса Дзержинского.

А в стенке стоял бюст самого Железного Феликса. Дверца шкафа открыта, в нём висел чёрный костюм и старый китель цвета хаки с погонами. В старом кресле дремала чёрная кошка, которая посмотрела на меня, потянулась и ушла на кухню. На диване у стены лежала целая гора подушек бесформенной кучей.

— Подполковник Латыпов, — представился хозяин квартиры, потирая грудь после кашля. — Амгалан Ринчинович. А ты Волков, я про тебя слыхал… Что там стряслось?

— Был у Серёги Ремезова, — я сел в продавленное кресло.

— И как он? — кашлянув, спросил Латыпов. — А то не я ходил к нему… кха-кха, заразу же схватил, заразил бы ещё… кх… — он захрипел и зажмурился. — Не просто так… он тебя ко мне отправил.

— А почему «Подарок от ЖФ»? — я огляделся в комнате. — От Железного Феликса, что ли?

— Ага… старая история… спроси у него… кх… первое его дело, только мы вдвоём это знаем.

Он издал стонущий болезненный хрип, когда хочется кашлять, но не хватает дыхания. Вот когда я курил в свою первую жизнь, кашлял так же. Не помер бы он ненароком.

— Воды? — предложил я.

— Да, — просипел он, плюхаясь на диван. — Кипячённая… в банке… на кухне.

Я прошёл на маленькую кухоньку. На столе стояла полная пепельница, открытая пачка сахара-рафинада и остывший чай в кружке с отломанной ручкой. В раковине было полно грязной посуды. Сильно пахло куревом, а на подоконнике стояла ещё одна пепельница, только поменьше. Если подполковник и был когда-то женат, то сейчас он жил один. Похоже, вдовец.

Ещё на подоконнике лежал большой армейский бинокль, а из самого окна отлично видно троллейбусную остановку и тот киоск. Значит, если гость не понравится хозяину, адрес ему не дадут. Как он только с таким кашлем смог продиктовать номер пейджера оператору?

Нашёл единственную чистую кружку в шкафу, плеснул туда воды из трёхлитровой банки и принёс в комнату, а то кашель пожилого чекиста стал совсем невыносим. Латыпов отхлебнул, кашлянув и немного пролив на грудь, но успокоился и пришёл в себя.

— По лестнице поднимался, — пояснил он. — Дыхалка и кончилась… скоро пройдёт.

— А на пенсию не отправляют?

— Так бумаги потеряли… я же в Узбекистане раньше работал… кх-кх… стажа теперь нет никакого, всё просрали… кха!…не пенсия, а смех один. Буду теперь работать, пока не сдохну.

Подполковник Латыпов отпил ещё и очень внимательно, будто хотел срисовать, посмотрел на меня. Вот теперь видно старого кгбшника, они всегда так смотрят, будто подозревают в чём-то.

— Слушай, — сказал он более твёрдым голосом. — Вот вроде человек ты неплохой, воды даже принёс. Поэтому выслушаю. Чё там у тебя? Только честно, без всех этих вихляний… не люблю… у-кх-кх!

— Это не просто авария. На Ремезова было совершено покушение. Его коллеги погибли, он сам выжил. А теперь те, кто хотели его прибить, лезут на меня.

— А я при чём?

— Чуть не убили полковника ФСБ, а два офицера погибло. Неужели это неважно? Я думал, такое для вашей службы решить — вопрос принципиальный. Разве с этим не надо разобраться.

— А доказательства есть? — он сощурил глаза. — Кто сказал, откуда известно? Фамилии, имена… кха-кха!

— Надо выбивать эти доказательства. Витя Батумский об этом знает, он сам мне намекал, говорил, что всё кончено. Но если сможем из него это выбить, он скажет, кто исполнил Серёгу Ремезова, и как тот бандит связан с Горбанем и Шелеховым. А это они заказчики, я уверен.

— И как я тебе это выбью? — Латыпов отпил ещё. — Что мы можем? Ты меня вообще видишь? Я даже по лестнице…

Я отмахнулся и сел в кресло. Кошка сразу запрыгнула мне на колени, я погладил её за ухом, и она замурчала.

— Знаете, — сказал я. — Вот если бы кто подстроил покушение на моих, я бы сделал всё, чтобы разобраться с этим. А если бы на меня кто-то подобное устроил, мои люди не оставили бы убийцу в покое. А вы? Неужели всё настолько развалилось, что вам плевать на своих?

Он посмотрел на меня со злостью, но сказать не смог ничего, снова разобрал кашель. Кошка посмотрела на него, потом заметила, что шкаф открыт, и пошла проверять, что внутри.

— Да даже если соберу ментов, если повяжу старого ворюгу… — прохрипел Латыпов. — Что толку-то? Его адвокаты вырвут у нас через час, журналюги набегут, все остальные. У него так всё завязано, что…

— Я просил у Ремезова дать контакты самого надёжного человека, — я начал вставать. — Он дал ваши. Но раз уж…

— Да погоди ты! Ща, отдышусь.

Латыпов уселся на диван поудобнее и замолчал. Кошка прыгнула к нему, подполковник её сбросил, но она не уступила и запрыгнула снова, и он смирился.

— Мы уже не в комитете, чтобы так всё решать как раньше… ух… кха-кха, —