Даже если найду способ рассказать Сеймуру о том, что со мной произошло, далеко не факт, что он мне поможет. Этот человек не похож на бескорыстного филантропа, который что-то делает по доброте душевной. К тому же Теннантхилл мог попросту не владеть той магией, которая переносила души из мира в мир, из тела в тело. Лирра Тамилла ведь сказала, что это запрещено. Если её кузен – в отличие от тех, кто стоял за Глорией – законопослушный маг, вернуть меня обратно он будет не в силах.

Надо выкручиваться самостоятельно. Наблюдать, искать информацию, делать выводы. Постоянно быть начеку, чтобы не выдать себя. А что делать, когда передо мной снова появится тот страшный человек и потребует сведений, за которыми он и его подельники сюда отправили Глорию Лэйн? Знать бы ещё, каковы их цели. Они хотят просто узнать тайны исследования Сеймура Теннантхилла или как-то навредить ему? Что, если слежка за ним – только первое из заданий для его новой помощницы?

Осенённая внезапно пришедшей в голову идеей, я даже остановилась посреди лестницы. Надо сделать так, чтобы наниматель узнал об этих людях! Пусть я не могу ничего ему о них сказать – значит, придётся найти другой способ вывести злоумышленников на чистую воду. Они должны получить своё наказание. Может быть, когда их поймают, то и клятва, которую дала им Глория, перестанет действовать?

А может быть, и она вернётся в своё тело, а я в своё.

Если не окажется слишком поздно, и мне ещё будет куда возвращаться…

Отогнав от себя эту пугающую мысль, я поднялась на второй этаж и, свернув туда, куда не заглядывала вчера, обнаружила ещё одну лестницу. Похоже, та вела в мансарду. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто за мной не наблюдает, я поднялась по скрипнувшим под моими ногами ступенькам.

Похоже, хозяева и слуги ходили сюда редко. Однако мансарда оказалась не заперта – дверь, ведущая в неё, пусть не с лёгкостью, но всё же поддалась. Перешагнув невысокий порог, я оказалась под самой крышей особняка.

Здесь почти не было мебели – даже старой, отправленной сюда за ненадобностью. Стояли лишь несколько картин, прислонённых к стене так, чтобы изображения на них были отвёрнуты от взгляда входящего. В солнечном свете, пробивающемся из окна, танцевали пылинки.

Разглядывать здесь было особо нечего, и я могла бы сразу уйти, но что-то меня остановило. Показалось вдруг, будто я уже видела эту мансарду. Но это было исключено. Я ведь только порог Дарквуд-Хауса переступила и не поднималась даже на второй этаж, не то что выше. Вчера тоже сюда не ходила, это я точно помнила. Но ощущение дежавю было очень странным и навязчивым. Оно царапало внутри и не давало покоя.

Подойдя к той стене, где стояли картины, я развернула их к себе. Одну, затем другую. Тяжёлые рамы поддавались с трудом, и я сама не понимала, зачем мне это нужно. Но упорно всматривалась в работы художников, пытаясь понять, за что картины отправили сюда, а не повесили где-нибудь в особняке. Ещё одна странность…

Все картины оказались портретами, причём не обычными, а семейными. Каждый изображал пару. Мужчины и женщины в красивых, явно парадных одеждах; лица были разными, хотя на некоторых и прослеживалось семейное сходство. И всё же кое-что их объединяло.

Ни на одном из портретов люди не выглядели счастливыми.

Я так задумалась, изучая свою находку, что даже не заметила шагов за моей спиной. Вздрогнула лишь когда услышала голос:

– Что вы здесь делаете, лирра Глория?

Я обернулась и наткнулась на сердитый взгляд Сеймура Теннантхилла. Наниматель хмурился, стоя у двери. Похоже, мой интерес к портретам ему совсем не понравился.

– Мне… просто стало любопытно, – отозвалась я, выпрямляясь и отряхивая подол платья. – А что, сюда заходить нельзя? Вы меня об этом не предупреждали.

– Любопытство – не лучшее качество для женщины, лирра, – проигнорировав мой вопрос, заметил мужчина.

– Смотря как и в чём оно проявляется, – парировала я. – Что я такого сделала? Всего лишь глянула, что изображено на картинах!

– И сейчас ваше любопытство удовлетворено? – осведомился собеседник.

– Не вполне, – призналась я. – Кто эти люди? За что их портреты сослали сюда и просто сложили в углу? Я не слишком-то хорошо разбираюсь в живописи, но, кажется, над портретами работали хорошие художники. Тогда почему?..

Губы Сеймура сжались в тонкую линию. Похоже, давать ответы на мои вопросы ему очень не хотелось. Я даже ожидала того, что мужчина сейчас вот-вот развернётся и молча выйдет, но он всё же соизволил ответить:

– Все эти люди – мои предки.

– И вы их… сюда? – я не сдержала своего изумления. – Но… портреты своих предков обычно вешают в залах или хотя бы в коридорах, а не оставляют пылиться на чердаке! Это неправильно!

– Вы будете учить меня тому, что правильно, а что нет? Так, лирра? Не слишком ли много вы на себя берёте?

Привычная сдержанность вдруг изменила ему, открыв прячущуюся за ней страстную натуру, и Сеймур шагнул вперёд. Приблизился, почти впечатав меня в стену. Дальше отступать было некуда, и я застыла на одном месте, глядя в темноту его изменившегося взгляда.

– Лирр…

– Вы ничего обо мне не знаете! Только воображаете себе это! Вы даже не знаете, почему я не хочу жениться! Вас это смешит, верно? О, несчастный Теннантхилл, как же его достали все эти желающие выскочить замуж молодые лирры!

– Я не говорила, что меня это смешит! – выпалила я и снова замолчала, не решаясь больше ничего сказать. Таким я этого человека ещё не видела. Даже вчера, вытаскивая меня под дождь, он был другим – куда более хладнокровным, чем сейчас.

«Дело не только во мне, – поняла я, чувствуя, как сильнее начинает стучать в груди сердце от этой невольной близости с мужчиной, который стоял совсем близко. – Дело в портретах. И может быть, в самом этом месте. Оно о чём-то ему напомнило… А я просто попалась под горячую руку и опять ляпнула что-то не то!»

– Вам и говорить не надо было! Всё на лице написано! Вы и понятия не имеете об истинной причине моего нежелания вступать в брак!

– Так расскажите! – вновь не удержалась я от благоразумного молчания. – Всё дело в вашем семейном проклятии, так? Это из-за него вы не хотите жениться?

Чётко очерченный рот Теннантхилла искривился в усмешке.

– Нетрудно было догадаться, лирра.

– Но… ведь тех, кто хочет за вас замуж, это не смущает? И их родителей тоже. Так, может быть, стоило бы решиться…

А вот этого говорить точно не следовало!

– Может быть? Вы сейчас понятия не имеете, о чём говорите! А впрочем, чему я удивляюсь? Все они рассуждали так же! – кивнул на портреты наниматель. – В конце концов, роду Теннантхиллов нужен наследник! Тот, кому достанется всё имущество семьи, дом и магия! Магия, будь она проклята!