– У меня их нет, – выдавила напуганная Лия. – Я их по...

Не успела договорить, Каракуль впился ей в губы, потащил в сторону, поворачиваясь вокруг, будто танцевал. И засек. Шевельнулась стеклянная бляха на противоположном панно. Все ясно. Хачик у мониторов, он проверяет Каракуля. Тем временем Лия вырвалась, вытирая губы, бросила:

– Не смей, свинья!

Она отбежала в угол. Он, не спеша, двигался к ней, лихорадочно соображая, как же быть. За диванами и креслами не спрячешься, стоят они плотно к стене. Если не изнасилует Лию, это чревато последствиями, прежде всего для нее. Каракуль схватил девушку, дернул на себя, обнял. И не предупредишь: мол, извини, но так надо – у монитора в смотровой комнате услышат даже шепот! Не доверявший людям Алекс не поскупился на техническое оснащение. А Хачик должен все видеть, все! Лия вырывалась, била Каракуля по лицу, плечам и груди. Он упорно тащил ее на диван, не торопился, ждал, когда она выбьется из сил. А тут еще проблема: не встает. Да у кого встанет под надзором? Только у последнего отморозка. Каракуль повалил девушку на диван, придавил телом. Лия отбивалась, оскорбляла его, а он зло поднял юбку, раздвинул коленями ее ноги. Лия прошлась ногтями по его щеке.

– Дура, – сказал он, сплюнул в сторону и продолжил методично рвать колготки, затем трусики, удерживая руки Лии своей рукой над ее головой.

А все равно никак! Да что он, не мужик, что ли? Каракуль разозлился, расстегнул «молнию». Лия уже перестала отбиваться, так как силы истощились, дышала часто и тяжело. Когда его плоть коснулась женской плоти, все встало на место, он же давно этого хотел, правда, по-другому представлял себе этот момент. Лия вскрикнула, затем обмякла, отвернув лицо в сторону и сжав зубы...

Когда он поднялся, она повернулась к спинке дивана, тихо плакала. Он вышел из курилки. В гостиной никого не было. Точно: наблюдали всем скопом. Каракуль беззвучно выругался, потирая царапины на щеке. Как ни в чем не бывало появился Хачик со свитой, Каракуль поспешил заверить его:

– Молчит. Но скажет, будьте уверены.

Хачатур Каренович проследовал в курилку, строго сказал Лии, которая так и лежала лицом к спинке дивана:

– Это било пиредупреждение, Лия. Даю сутки. Ти должна дат мне бумаги. Малчика твоего забираю. Эсли бумаг не будет, убю его, а тебя...

Не договорил, так как многоточие страшней угроз. Каракуль вышел проводить гостя, выслушивая последние указания своего нового хозяина. Антошку вынес из дома телохранитель, держа поперек туловища, тот дрыгал ногами и вопил:

– Мама! Мама!

Радж разволновался на кухне, слыша крики Антона. Он прыгнул к окну, встав лапами на подоконник. Увидел лишь свое отражение, тогда бросился к двери, открыл лапой.

– Мама! Мама! – слышалось со двора.

Радж выскочил из дома, когда Антошку бросили в машину, которая, взвизгнув тормозами, умчалась за иномаркой Хачика. Радж рванул следом.

– Радж! – позвал Каракуль. – Ко мне! Радж!

Но пес растаял в темноте за воротами. Сашко сказал в спину:

– Ну, ты и дерьмо, Каракуль. Ты хуже, чем я о тебе думал.

– Че ты в бутылку лезешь? – встал на защиту Каракуля Кизил. – Он нас без работы не оставил, а ты... Да что, убудет от нее?

Оба разошлись по комнатам. Каракуль сгонял в смотровую каморку на третьем, нежилом этаже. Да, акт насилия наблюдали, камеры даже не выключили. Он отключил их, спустился вниз, заглянул в курилку. Лии там не было. Пошел искать, открывая все двери по пути. Она на кухне пила воду. Каракуль вошел и плотно закрыл за собой дверь:

– Лия...

– Не подходи, подонок! – И запустила в него стаканом, но Каракуль увернулся, стакан разбился о дверь. Затем она выхватила огромный кухонный нож из стояка. – Мразь! Ублюдок!

Лия бросилась на него, размахивая ножом. И сомнений не было, что пустит его в ход. Каракуль ловко поймал ее руку, заломил за спину, подождал, пока нож выпадет. Но, стоило отпустить Лию, она вновь накинулась на него с кулаками. Тогда Каракуль обхватил ее так, что не смогла, как ни старалась, вырваться. Подтащив ее к раковине, открутил кран на полную мощность, сунул голову Лии под струю воды:

– Охладись.

Снова у нее иссякли силы, она обмякла. Каракуль рывком усадил ее на стул, присел на корточки перед ней и заговорил шепотом:

– Ты что, больная? Хачик наблюдал за нами по монитору. Если б я не сделал этого, тебя сейчас пилили б семь человек без остановки. Ты хоть понимаешь, что это такое? Я же тебя спасал. Один – не семь!

– Вы все подонки и сволочи, – разрыдалась она. – Один Алекс был человеком.

– Алекс? – усмехнулся Каракуль. – Не обольщайся, Алекс был такой же, как Хачик, ты просто не знала его. А с тобой играл в благородного, нравилось ему так. Надоело бы, тоже неизвестно, что с тобой сделал бы. Лия, где ты спрятала эти чертовые бумаги? – взял ее за подбородок.

– Я положила их в сейф! – огрызнулась она и ударила его по руке.

– Тише! А куда ж они делись? – лицо Каракуля вытянулось. – Постой, там лежали два листа, раньше они были в папке... Выходит, кто-то узнал код, забрал папку, а листы оставил, чтобы сомнений не было, что это ты взяла... Ты одна была, когда вернула в сейф папку?

– Да, да, да! Я не хочу тебя видеть, – и вскочила.

– Сиди! – усадил ее на стул. – Я понимаю, тебе не того... но пережить можно! Сейчас думай не только о себе, а об Антошке. Его увезли. Хачик дал всего сутки, ты слышала? Если мы не найдем папку...

– Ты, что же, помогать мне будешь? – с сарказмом произнесла она, всхлипывая.

– Послушай меня, я сделаю все, чтобы вернуть твоего Антошку. И чтобы тебя потом не разорвали люди Хачика. Но вспомни, кто находился поблизости, когда ты положила бумаги в сейф? Быстро напряги память!

– Я никого не видела, никого, – тряслась она в истерике.

– Иди к себе в комнату, – поднялся Каракуль. – Мне надо подумать.

Лия тяжело поднялась, горько рыдая, ушла.

Радж бежал за автомобилем с Антошкой по улицам, которые словно вымерли. Когда машина скрывалась за углом, не прибавлял темпа, а добегал до угла и на секунду приостанавливался, пытаясь разглядеть в темноте огоньки. Потом срывался и сначала скачками наверстывал расстояние, затем, приблизившись к автомобилю, переходил на размеренный бег. Бывало, приходилось мчаться со всех ног. Это когда машина с Антошкой неслась по ровной дороге, как ветер. Дог не привык к длинным дистанциям в беге, заметно уставал и отставал. Наконец потерял из виду автомобили. Радж остановился на перекрестке, вывалил язык, с которого стекала слюна, бока его часто вздымались. Он прислушался, потянул носом воздух. Определив направление, откуда тянуло выхлопными газами, уже не спеша потрусил по дороге, останавливаясь на перекрестках.