он опрокинул стол на бок, затем разжал хватку, и стол рухнул на набегающих охранников.  Раздалась какофония шума, когда на землю попадало множество кувшинов, чашек и подносов.  Двое охранников постарались убраться с дороги, когда на них обрушился стол.  Стук дерева о мощеную землю площади  сопровождался отчетливым треском ломающихся ребер.  Третий охранник набросился  на Дентера со стороны форума,  дико размахивая мечом. Лезвие вонзилось в спину Дентера и вызвало у ветерана вопль боли.  Он прижал руку к спине, когда еще шестеро охранников подлетели к своим поверженным товарищам и окружили его.  Дентер демонстративно махнул кулаком в небо, к большому удовольствию дебоширов , которых  выпроваживали  прочь с площади.  Затем он исчез в вихре доспехов и мечей.  После непродолжительной борьбы охранники повалили его на землю.

- Вот и все! - крикнул Гурджес в ярости, его лицо было искажено гневом.  -  Пиршество окончено! Ты!  -  Ланиста ткнул костлявым пальцем в грудь ближайшего охранника.   -   Собери  гладиаторов. Я  хочу, чтобы их немедленно сопроводили обратно в лудус.   Осужденных  преступников  распорядись отвести обратно в тюрьму на ночь.

Охранники бросились выполнять приказ, грубо ставя гладиаторов на босые ноги и выстраивая  их в неровную  шеренгу.   Букко  встал на  свое место, когда Паво заметил, что Гурджес  возвращается к Имперскому секретарю, низко опустив голову и смиренно сложив ладони перед собой.  Хотя Паво не слышал слов, тон голоса ланисты подсказал юному гладиатору, что тот извиняется.  Вольноотпущенник  выглядел не впечатленным.  Паво заметил, что Мурена незаметно ускользнул от Паллас,  в сторону  Макрона.

Охранник схватил Паво за предплечье и поставил его в линию позади Букко.  Доброволец бросил последний унылый взгляд на угощение,  оставленное на столах.  Затем гвардейцы повели гладиаторов с площади обратно в лудус.

Макрон  смотрел,  как Паво и другие гладиаторы уходят с форума.  Толпа задержалась, охваченная внезапной вспышкой насилия.  Оптион  уставился на Дентера.  Его подопечный лежал прижатым к земле охранниками.  Двое слуг помогли  Ородесу подняться на ноги.   Гурджес приказал им сопроводить раненого перса в лазарет лудуса.    Оптион уставился на отгрызенное ухо, лежащее на земле среди разбросанных оливок, хлеба и осколков разбитых глиняных чашек. Он поднял глаза и увидел, как Мурену пробирается  к нему через бойню.

- Что это, побери  тебя химеры,  было? - прохрипел помощник.   Его глаза были узкими и острыми, как зубы у волка. -   У нас была сделка,  оптион.   Ты должен был держать  Дентера трезвым до его боя с Паво.

- И я бы сдержал свое слово, если бы ты не пригласил его на это пиршество, - возразил Макрон , фыркнув и сурово взглянув на него. -  Я присматривал за этим сумасшедшим шесть долгих недель, но я не могу же  наблюдать за ним каждый час.  Я на минутку отвернулся.   Следующее, что я увидел, это каких-то парней, которые  покупали  ему выпивку в таверне.   Если бы нам не пришлось возиться со всей этой пышностью и церемониями,   Дентер  сейчас лежал бы в постели,  трезвый, как на государственных  похоронах.

Мурена бросила укоризненный взгляд на солдата.

- Я не указываю  тебе, как делать твою работу,  оптион.   Так, что не указывай и ты  мне,  как делать мою.

Макрон  пожал плечами:  -  Я просто говорю, как все было.

Двое охранников подняли Дентера на ноги и положили руки ему на плечи. Его глаза были остекленевшими и плотно закрытыми. Слюна стекала с его обвисших губ и капала на грудь. Он бормотал что-то бессвязное о Тите.   Макрон и Мурена смотрели, как охранники уводят его с площади.   Макрон зевнул.

- Так он может потерять шансы на победу,  -  сказал  оптион.

- Вряд ли, - ответил Мурена.

- Что ты имеешь в виду?  - усмехнулся Макрон.  -  Человек не в своем уме. Он не выздоровеет к завтрашнему дню.  И взгляни и на это. Он указал на травму, нанесенную  ему охранником. Кровь сочилась из раны в форме полумесяца и тянулась  по всей длине его спины. За годы службы во Втором легионе Макрон повидал множество ран и сразу понял, что эта недостаточно глубока, чтобы стать смертельной.  Вот почему в армии мы колем, а не рубим, напомнил он себе.  Но она все равно потребует лечения, а тем временем  Дентер обнаружит, что его движения сильно ограничены.

- Этому идиоту повезет,  если он сможет держать свой проклятый  меч прямо,  -  заключил оптион.

Мурена рассмеялась. Это был уклончивый смех, который Макрон  уже слышал раньше, вскоре после того, как Паво  расправился с  Бритомарисом,  когда оптион  узнал о заговоре помощника с целью отравить молодого человека.  Теперь  опять волосы на голове Макрона встали дыбом.

-  Об этом  уже позаботились,  оптион.

- Что ты еще придумал? - прошипел Макрон помощнику, борясь с желанием сломать его тонкую шею.

Мурена махнул рукой Гурджесу.   Ланиста кивнул и поспешил к своим ожидающим  его носилкам.  - Скажем так:   Дентер будет не единственным, кому завтра будет не легко  на Арене.

Макрон нахмурился:   -  Ты не все учел!  На твоем месте я бы опасался,  что Паво проиграет.

Мурена резко  повернулся к солдату: - Почему?

- Эта партия,  только  начало неприятностей.  -  Макрон  ткнул большим пальцем в сторону помпейцев.   Редко рассредоточенные охранники изо всех сил пытались вытеснить банду с площади.  Их число удвоилось, а настроение стало откровенно враждебным.  -  Большая часть их уже в пути.  Насколько я слышал, фанаты из Помпей прибудут сюда в огромном  количестве.

Мурена слабо улыбнулся  дебоширам.  -  Я не думаю, что несколько кулачных боев между соперничающими  фанатами гладиатора  вызовут  беспокойство,   оптион.

- Не о них тебе все же  следует побеспокоиться.  - Макрон  скрестил руки на груди и кивнул на опрокинутый стол.  -  Толпа любит Паво.  Они не захотят, чтобы их героя зарубили,  и им не  уже не нравится,  как кучка психов из Помпеи во все глотки  кричит об этом.   Ты думаешь, что настроение толпы было беспредельным  сегодня, подождите,  пока ты не увидишь, что они будут  вытворять завтра.

ГЛАВА   ДЕВЯТАЯ

Рев толпы разнесся над  Ареной и потряс здание до основания.

- Никакой пощады  Мезонию!  -  хором закричала толпа. -  Убей  мурмиллона!

Арена снова содрогнулась,  когда толпа наполнилась жаждой крови.   Паво почувствовал себя отвратительно.   Воздух в туннеле был пропитан зловонием пота и блевотины.  Из импровизированного лазарета доносились