– Да! Пойдемте в Тhe Eagle and Child. Знаете, именно там Толкиен написал своего «Хоббита», – добавляет Селена.

– Правда? – Я замираю, пытаясь представить, как Толкиен пишет книгу в пабе.

– Ну, я не знаю, правда ли он писал там или просто ходил туда, чтобы, так сказать, вдохновиться, пропустив пару стаканчиков, но он определенно был постоянным посетителем этого паба. Я читала, у них там даже есть мемориальная доска и всякое такое.

– Я бы с удовольствием пошла, но мне пора спать. Завтра рано утром прическа и макияж.

– Да, конечно, завтра важный день, – говорит Стаф, – ведь ТЫ ВЫХОДИШЬ ЗАМУЖ! А-а-а!

Мы все начинаем смеяться и визжать.

– Хорошо, мы с Селеной идем в паб. А что насчет тебя, Стаф? Пойдешь с нами? – спрашивает Себ.

Стаф отрицательно качает головой.

– Мне завтра на работу, – произносит она, подмигивая мне, – так что я тоже пас. Провожу тебя до отеля, Мэдди.

Они отправляются в паб, а мы со Стаф направляемся к отелю.

– У тебя такие классные друзья, – говорит Стаф.

– Да, очень классные. Мне повезло, что они есть в моей жизни. А еще мне повезло, что в моей жизни есть ты. – Я беру ее под руку, и она улыбается мне. – А как ты доберешься до своего отеля одна?

– Не парься, – отмахивается Стаф. – Я все равно собираюсь в G&D поесть мороженое с третьим дядей. Это совсем недалеко от «Рэндольфа». Со мной все будет в порядке.

– Если так, то ладно.

У входа в мой отель мы обнимаемся и расходимся. Я иду по вестибюлю, глупо улыбаясь, и роюсь в сумке в поисках ключа-карты. И вдруг нащупываю пальцами коробочку. Черт! Я приготовила Себу и Селене маленькие подарки и в последнюю минуту решила приготовить подарок еще и для Стаф, потому что она так нам помогала с подготовкой к свадьбе. Достаю коробку и, пошатываясь, выхожу обратно на улицу. Останавливаюсь ненадолго, чтобы подышать прохладным воздухом и немного протрезветь.

Уже довольно поздно, поэтому на улице практически никого нет, кроме небольших компаний шумных пьяных студентов колледжа. Я замечаю вдалеке фигуру Стафани и направляюсь к ней. Она разговаривает с кем-то по телефону. Пытаюсь позвать ее по имени, но я так сильно орала в клубе, что мой голос охрип, поэтому вместо крика из меня вырывается лишь кашель. Что ж, придется бежать трусцой, чтобы догнать ее.

Когда до нее остается буквально два метра, я слышу обрывки разговора.

– Да, все в силе, – говорит Стаф, и в ее голосе отчетливо слышится раздражение. – Нет, я не пьяная, я выплев…

Что? У меня в голове начинают всплывать сцены сегодняшнего вечера. Стаф весь вечер носила с собой бутылку сидра, чтобы им запивать все шоты, что мы заказывали. Но теперь я задумываюсь, а не носила ли она эту бутылку, чтобы выплевывать туда шоты вместо того, чтобы проглатывать их? Я не могу… зачем ей так делать? Я замедляю шаг, чтобы не выдать себя своей одышкой, и останавливаюсь в нескольких шагах позади нее.

– …мне нужно было… типа веселиться… иначе это выглядело бы подозрительно.

Что происходит? Я подбираюсь к ней еще ближе.

А потом Стаф говорит то, от чего у меня кровь стынет в жилах:

– Да, цель прежняя – завтра. Мы устраним ее на свадьбе.

Будучи в полном шоке от услышанного, я только в самый последний момент замечаю, что она остановилась, поэтому уже не могу ничего сделать и врезаюсь прямо в нее. Она оборачивается, и у нее просто отвисает челюсть. В этот момент мне кажется, что я вижу Стаф – настоящую Стаф – впервые в жизни. Без этих масок профессионального фотографа или моей подруги, за которыми она пряталась все это время, Стаф выглядит совсем другой. Более хитрой, более опасной. На секунду мы обе замираем, а затем она медленно подносит телефон к уху и говорит:

– Я тебе перезвоню. – Смотря мне прямо в глаза, она кладет телефон обратно в сумку. – Что ты здесь делаешь, Мэдди?

– Я… э-э-э, вернулась, потому что забыла отдать тебе это…

Я поднимаю руку и, вздрогнув, понимаю, что слишком сильно сжала подарочную коробку, и теперь она приняла форму флакона парфюма, который лежит внутри. Из меня вырывается нервный смешок.

– Прости, я немного раздавила подарок, пока слушала, как ты говоришь о том, чтобы устранить кого-то на моей свадьбе. Что за хрень, Стаф? – Мне так хочется, чтобы она опровергла все это, сказав, что я просто слишком много выпила или по ошибке взяла немного маминой травки, но Стаф ничего не опровергает и не произносит ни слова.

Она смотрит на меня с выпученными глазами.

– Ты серьезно собираешься завтра убить кого-то? – резко выкрикиваю я.

Она резко хватает меня за руку, а я вздрагиваю и отпрыгиваю назад. Ну, или, по крайней мере, пытаюсь отпрыгнуть. Ее хватка оказывается невероятно сильной. Вообще-то я тоже неслабая, но не после семи шотов водки и целой ночи танцев. В тот момент все мои инстинкты отключаются. Я пытаюсь освободить свою руку из ее хватки, но ничего не выходит, и она тащит меня за собой, как какого-то ребенка, в ближайший переулок. Меня моментально накрывает волной страха, и я будто бы снова оказываюсь в машине с А Гуаном, с осознанием того, что вот-вот умру. Я уже собираюсь закричать – почему я вообще не сделала этого раньше, и, черт возьми, насколько же я пьяная? – но Стаф накрывает мой рот рукой. Я решаю укусить ее, и это срабатывает, потому что она убирает руку с моего лица. Я делаю быстрый вдох и вижу, как она замахивается, а в следующее мгновение у меня просто перехватывает дыхание.

Господи. Она сломала мне шею. Каждый мой вдох тут же вызывает кашель. Я падаю на колени. О боже, воздух. Воздух!

– Успокойся, – шипит Стафани. – Я вроде как ударила тебя кулаком в горло. Ты сможешь дышать через несколько секунд. Наверное. Я надеюсь? Мэдди, ты в порядке?

«Нет, я, мать его, не в порядке, ты сломала мне шею», – пытаюсь сказать я, но в итоге снова начинаю кашлять. Спустя несколько мучительных мгновений до меня доходит, что она, скорее всего, не сломала мне шею, потому что тогда я бы, наверное, была уже на том свете.

– Мне пришлось так сделать, прости, я не могла позволить тебе позвать на помощь. Слушай, ай, твою мать, Мэдди.

Я делаю прерывистый вдох и закашливаюсь снова.

Еще вдох. Дыши, еще, еще.

– Что… – задыхаясь, произношу я, а затем сглатываю и пытаюсь снова. – Что,