Здоровья на очередные десять единиц. Относительно безопасный голубой цвет шкалы продержался не долго и сперва стремительно позеленел, а к моменту нашего выхода из подземелья сменился тревожной желтизной.

Когда, после нырка под паутиной, начал вставать на ноги, меня повело в сторону, но я устоял. Виду, что плохо, не подал, и никто ничего не заподозрил. Потому как вылезшим из подземелья раньше меня друзьям в первую минуту на воле точно было не до оглядок на командира. И я их прекрасно понимал. Раньше все время мы обозревали местные джунгли лишь с высоты полета антиграва, ведь спускаться вниз, из-за опасения диверсий со стороны рухов, нам было строжайшим образом запрещено. Теперь же, волею случая, мы оказались не над, а под, зеленым ковром — каковым джунгли открывались жалам с высоты дежурных облетов прилегающей к цитадели территории. И конечно же выбравшиеся из подземелья ребята в первые минуты на воле стали восхищенно озираться по сторонам на буйство цветущей зелени вокруг.

Меня же, из-за того что перед глазами все плыло, окружающие красоты мало волновали. Зато занозой в мозгу крепко засела проблема, обозначившаяся еще в подземелье трейс-ткачей… Мастеря там копье, я нечаянно наступил на острый осколок хитина, которых изрядно разлетелось по полу при рубке мачете паучьих лап. Ступню уколол больно, к счастью не до крови, но проблема босых ног нашего отряда предстала предо мной тут же, что называется, в полный рост. Конечно по теплой земле, с мягким «ковром» из гнилых веток и опавшей листвы, шагать и босиком было вполне комфортно, но стоило разок напороться на какой-нибудь острый камень или колючку с длинными шипами… Да мало ли обо что тут можно было голые ноги сбедить. А став по неосторожности хромыми, мы далеко по джунглям точно уже не продвинемся.

— Фьел, ну ты фье? — вдруг обозначила свое присутствие сзади недовольная Ффаффа. — Фвали в фторону хотя б на пару фагов. А то вфтал на выходе фтолбом. Поднятьфя мефаефь!

— Извини, — буркнул я, послушно смещаясь в сторону.

И на моем предыдущем месте почти сразу же появилась поднявшаяся на задние лапы и энергично отряхивающая запылившуюся шкурку крысючка.

— О чем задумался, чел? — окликнул меня через пару секунд уже Ччверсс, последним, следом за Ффаффой, выбравшийся из подземелья.

— О том, что нам на ноги необходимо что-то намотать, — озвучил я свои думки опытному ветерану.

— В корень зришь, чел, — пискнул в ответ крысюк. — Мы с Ффафой как раз только что это обсуждали.

Ишь ты, мы-то переживали, что волею жребия оказавшиеся последними в очереди на выход из подземелья эти двое, оставшись наедине, поубивают нафиг друг друга, а они, оказывается, без зрителей сразу по делу меж собой шушукаться стали. Вот ведь воистину крысы двуличные!

— И одефку. Одефку ефе обяфательно фправить надо, — поддакнула тут же Ффаффа. — А то ходим, как мыфи, голые. Фтыдобифа.

— Да кому ты тут нужна-то? — фыркнул Ччверсс.

— Ну ты фе пялифьфя! — в тон ему окрысилась Ффаффа.

— Ничего я не пялюсь…

— Ефе как пялифьфя… — снова вдохновенно заспорили крысюки.

— Але, народ, давайте по делу! — поморщился я, встревая в разборку хвостатых. — Что вы там по поводу обувки-то надумали?

— Да уж надумали, — ощерился в ответ Ччверсс. — Не кипишуй, чел, до пальмы-рогуч ближайшей доберемся, и все порешаем.

— Лифтья этой пальмы, по текфтуре фвоей, похофи на ткань, — тут же стала отвечать на мой не заданный вопрос подхватившая за крысюком Ффаффа. — Ефе они огромные, потому из них легко фделать нуфные выкройки. Но фамая главная их офобеннофть: они деревенеют в тефьении полуфьаса пофле их фрыва ф пальмы.

— Что-то это совсем не здорово звучит, — покачал я головой. — В деревянных колодках мозоли потом натирать как-то нет особого желания.

— Да не, чел, Ффаффа просто выразилась неудачно, — снова запищал Ччверсс. — Так-то мягкая текстура пальмового листа никуда, при этом, не исчезает. Просто она как бы застывает эдаким панцирем вокруг тела, и хранящей форму ступни обмоткой на ногах. Но, при правильном крое одежки и обувки из листьев пальмы-рогуч, затем, во время ходьбы и прочих движений, уж поверь опытному ветерану, ты ни малейшего дискомфорта сто про не испытываешь. Короче, че попусту лясы точить. Пошли к пальме-рогуч, и там, когда одежку с обувкой мастерить себе начнешь, сам все поймешь… Эх, челы, бесполезные вы, конечно, существа. Вот что бы без нас, гэручи, делали?..

— А в глаз? — осадила зарвавшегося хвостатого бесшумно подкравшаяся к нему сбоку Марина.

— Фьелка, ну ты фье, а! — неожиданно впряглась за крысюка Ффаффа. — Тебе фвоих фьто ль фамфов мало?

— Тебя забыла спросить, хвостатая!..

— Э-э, ты кого хвофтатой нафвала, макака лыфая!..

— Гля, Сыч, крыска на Маринку нашу поперла, айда поржем… — втянул себя и друга в общий балаган тут же и Мих.

— А ну заткнулись все! — мне в очередной раз пришлось включить командира. — В остроумии упражняться будете, когда в цитадель вернемся. Нашли, блин, время! Мы, так-то, с гэручи вопрос серьезный обсуждаем!

— Олег, да она первая начала! — возмутилась Марина.

— Потому фьто нефиг к фьуфим фамфам беф фпрофу лефть! — парировала Ффаффа. И Мих с Сычом, зажали руками рты, даваясь от едва сдерживаемого хохота.

Но внимание зло зыркнувшей на насмешников крысючки вновь перевел на себя Ччверсс:

— Ух ты! Оказывается я уже твой самец!

— Ну-ка фатнифь! — крысючка так яростно стеганула хвостом по зарослям папоротника, окружающим небольшой пятачок голой земли перед входом в паучье подземелье (где мы все вшестером сейчас и столпились), что брызгами сока из доброго десятка срубленных стеблей обдало всю компанию.

— Как скажешь, моя королева, — довольно оскалился в ответ наглый крысюк.

— Да вы задр… Твою мать! — в глазах у меня вдруг потемнело, и я стал заваливаться на руки подскочивших ребят…

— Командир? Эй, командир, ты как? — осторожный шлепок по щеке вынудил меня сделать судорожный глоток, и я ощутил, как в горло, вместе со скопившейся неожиданно обильно слюной, скатывается знакомый терпкий вкус.

— Уже лучше. Что это? — прохрипел я, сглотнув.

Но вместо ответа, в невольно приоткрывшийся рот заполучил мясистый кус мякоти ореха бланга.

— Говорил же, очухается наркоша ваш, — пискнул где-то на заднем плане Ччверсс. — Только дозняк очередной подгонять следует