кружку с кофе. Мы сидим на крыльце его дома, вдыхая влажный воздух после дождя. Я благодарю его за кофе и забираю кружку. Я так и не поела за весь сегодняшний день. Так что глоток кофе поможет взбодриться после всего случившегося.

Я пожимаю плечами.

– Не знаю, – выдыхаю я. – Подумала, что здесь много незаконченных дел.

Алекс в ответ улыбается мне и на душе становится безумно тепло. Все еще не могу поверить, каким взрослым он стал. На лице легкая щетина, руки стали объемными. Могу предположить, что он не выходит из тренажёрного зала.

– Я и в правду скучала, – говорю я шёпотом, и в этот момент Алекс берет меня за руку и сжимает ее сильнее. – Каждый день думала о тебе. Мне было интересно, как ты живешь, как сложилась твоя судьба, – признаюсь я и снова опускаю взгляд.

– Я не надеялся, что мы встретимся, – говорит он хрипло, не так, как обычно, затем продолжает:

– Ты все такая же.

– Какая? – с любопытством спрашиваю я.

– Ну… добрая, такая же милая и голос совсем не изменился, просто стал немного взрослее.

Я смущаюсь от его слов.

– Ты скучала по этому месту? – спрашивает Алекс, и мы оба смотрим на дом, в котором я провела все свое детство.

– Скорее всего, скучала. Но на самом деле мне здесь все кажется чужим. Я думала, что приехав сюда, я смогу почувствовать себя дома, но я ошибалась.

– А в Хьюстоне ты чувствовала себя дома?

– Нет. – Я опускаю свой взгляд на землю. – Там я тоже не ощущала ничего подобного, хотя прожила в том месте довольно долго. Вернувшись сюда, я даже немного разочарована, что не ощутила того, что хотела.

– Представляю, каково тебе, – вздыхает он. – Мне всегда хотелось знать, как ты там поживаешь. Как справилась с новой жизнью. Твой отец не оставил ни номера телефона, ни вашего адреса. Я хотел знать, все ли у тебя хорошо. От неизвестности я изводил себя. Пришел в себя только через какое – то время. Тебе, должно быть, было вдвойне хуже.

– Все в прошлом Алекс, – успокаивающе произношу я.

– По началу, когда вы уехали, мама говорила о тебе, вспоминала периодически. А потом вдруг перестала упоминать, и я злился на нее из – за этого. Я специально говорил о тебе, чтобы они знали, как мне не хватало тебя. В общем, родителям было очень сложно со мной. Я убегал из дома… творил такое, от чего до сих пор стыдно, – он нервно улыбается.

Меня терзает чувство вины за то, что я как – то повлияла на его жизнь. Он очень хороший и не заслужил все этого.

– Мне жаль, что нельзя вернуть то время. Я бы сделала все, что в моих силах, чтобы все было иначе.

На самом деле мне повезло, что я его знаю. Пусть сейчас мы мало знаем друг о друге, но раньше мы были очень близки.

Помню, как я безумно была рада, когда его родители переехали в дом напротив. Он был моего возраста, так что я сразу поняла, что мы сдружимся. Я сильно обрадовалась, когда мы начали с ним общаться, потому что поняла, что мы чем – то похожи. Алекс всегда меня понимал и знал, когда нужно было меня утешить, а когда рассмешить. Когда наши родители увидели, что нас невозможно оторвать друг от друга, вскоре и сами стали общаться между собой. Потом мы создали наш тайник, где каждое утро мы оставляли друг другу послания. У нас был свой собственный, особенный мир. Тогда мне казалось, что это никогда не изменится и все останется так, как есть.

Боже! Это были мои самые невинные годы в моей жизни.

У меня есть еще тысячу вопросов к нему, но думаю для одного дня достаточно. У нас еще будет возможность узнать об упущенном времени.

– Помнишь, как я украла игрушку у девочки? Кажется, это был светящийся мячик? – неуверенно спрашиваю я.

– Да, точно. Он еще был такого ядовито – зеленого цвета, – подтверждает Алекс.

– Помню, что не хотела его возвращать.

Я смеюсь.

– В тот день я еле уговорил тебя вернуть его обратно, – теперь Алекс улыбается и я рада, что смогла его отвлечь.

– А помнишь, прямо на этом тротуаре ты учил меня кататься на велосипеде? – я широко улыбаюсь, вспоминая давно забытые моменты из детства. – Мой первый велосипед.

– Ты так его хотела, – напоминает Алекс. – Помнишь, сколько раз ты с него падала?

– Конечно помню. Я столько слез выплакала из – за того, что каждое мое падение заканчивалось ушибом, – отвечаю я. – Ты всегда успокаивал меня и говорил, что у меня все получится. На самом деле я завидовала, что ты уже умеешь ездить, а вот я – нет.

– Правда?

Алекс выгибает бровь от удивления.

– Ага, – признаюсь я и краснею.

– Но ведь через неделю ты все – таки смогла проехать вон до того дерева, – Алекс показывает пальцем на дерево около дома. – Да, потом ты упала, но все же смогла проехать, и я гордился тобой.

– Я заплакала тогда, хотя ударилась не больно. Помнишь?

– Угу.

– Я плакала не потому, что снова упала, а потому, что смогла это сделать. Я подумала, как хорошо, что ты рядом и, несмотря на все мои капризы, продолжал учить меня.

Я смотрю на Алекса. Он улыбается.

– Без тебя у меня бы ничего не получилось.

Он кладет руку мне на плечи и, притягивая, обнимает.

– Тебе всего лишь нужно было поверить в себя. Я дал тебе эту веру и поэтому у тебя все получилось.

– Мне бы хотелось всегда оставаться той маленькой девочкой, которая учится кататься на детском велосипеде. И никогда не разбиваться о суровую реальность, – тихо проговорила я.

Алекс понимающе обнимает меня еще крепче.

Сейчас, когда он рядом я понимаю, что это чувство ни с чем не сравнится. Я будто девять лет ждала этого момента. Периодически я размышляла над тем, что он, возможно, больше меня не помнит, и, должно быть, уже забыл. Но нет, я ошибалась.

Я вдыхаю прохладный воздух уютного Бостона. Как бы я не ощущала себя здесь чужой, я не найду лучшего места на земле.

– Чем ты сейчас занимаешься? Я думала ты откроешь свою группу с какими – нибудь ребятами.

В детстве он любил воображать и пел мне песни на игрушечной гитаре. У Алекса превосходные вокальные данные и меня всегда это поражало. Он говорил, что обязательно откроет рок группу, когда вырастет.

Алекс растерянно улыбается и смотрит вперед.

– Все давно в прошлом.