символе. Величина смысла во всех случаях определяется количеством фигур, необходимых для его воспроизводства. Невозможно свести смысл только к выражению, только к содержанию или только к норме, поскольку смысл — это материальная и социальная абстракция в действии, взятая в единстве всех изменений и различий, необходимых для ее воспроизводства. Как социальное и материальное абстрактное действие, смысл основан на расходовании энергии и времени. Энергия и время являются ограничителями, но не мерой смыслов. Величина смысла определяется количеством содержащихся в нем фигур.

Теория информации называет изменения и различия битами и измеряет информацию в битах. Бит — это такое изменение и различие, которое сведено к тому, чтобы быть изменением и различием и ничем больше: «1» или «0», «вкл.» или «выкл.» и т. п. Самый простой элемент смысла, самая простая фигура — это не просто бит (0 или 1), а бит, взятый с оценкой. У культурного бита есть не только модуль (0 или 1), но и знак («+» или «—»). Если информация — это определенность, то смысл — это направленная, ценностная информация. Смысл можно наглядно представить себе как строку s, состоящую из фигур, а критерием для определения величины смысла является количество фигур в строке s.

Если отдельный смысл — это строка из фигур, то совокупность смыслов образует контекст. Поскольку смыслы существуют лишь в контексте, постольку они функционируют не как дискретное, а как непрерывное множество. Нет четко определенной, фиксированной границы между фигурами и смыслами, эта граница подвижна, определяется контекстом. Одно и то же движение руки в зависимости от контекста может быть как частью действия, так и самостоятельным действием, имеющим собственный смысл, то есть жестом. Любой смысл обретает свою конкретность в контексте. Смысл всегда является конкретным действием и результатом такого действия. Абстрактное выражение является смыслом лишь постольку, поскольку оно находится в контексте материальной и социальной абстрактной деятельности.

Аристотель говорил, что «искусство в одних случаях завершает то, что природа не в состоянии произвести, в других же подражает ей» (Аристотель 1976–1983, т. 3, с. 98). Завершенность или сделанность — это основная характеристика смысла и культуры в целом по сравнению с фигурами. Целое рубило — это смысл, камень со сколом — это фигура. Завершенная фраза — это смысл, незавершенная фраза — это набор фигур. Продуманная книга — это смысл, недодуманная книга — это скопление фигур. Мудрость — это высшая форма завершенности действия, позволяющая начать принципиально новое действие.

Отношение между фигурами и смыслами, своего рода «чувство смысла», является тем основанием общего языка всех людей, которое позволяет им учить новые языки в зрелом возрасте и догадываться о назначении обломков, найденных при археологических раскопках. «Язык организован так, что с помощью горстки фигур и благодаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков» (Ельмслев 1960, с. 305).

Когда мы говорим, что в отличие от битов как «кирпичиков» информации, фигуры как «кирпичики» смысла имеют некоторые качественные характеристики, это означает, что все множество фигур можно условно разделить на подмножества, то есть выделить виды фигур, или базовые фигуры. Ельмслев считал выделение базовых фигур необходимым условием для описания как выражения, так и содержания знаков.

«Такое исчерпывающее описание опирается на возможность объяснения и описания неограниченного числа знаков с помощью ограниченного числа фигур, в том числе с точки зрения их содержания. Требование сокращения должно быть здесь таким же, как и для плана выражения: чем меньшее число фигур содержания будет в нашем распоряжении, тем лучше мы сможем удовлетворить эмпирический принцип в его требовании наипростейшего описания» (Ельмслев 1960, с. 324–325).

Смысл проявляет себя в психическом и физическом бытии человека, но не рождается в них. Абстракции не являются порождением человеческого разума. Скорее, это человеческий разум является результатом развития материальных абстракций. Смыслы лишь воспроизводят фундаментальные определения, состояния, отношения, изменения, направления в природе и обществе:

«То, что язык можно выучить на примерах всего за несколько лет, отчасти возможно благодаря сходству между его структурой и структурой мира» (Домингос 2016, с. 60).

Отсюда же универсальность смыслов, способность людей понять друг друга, перевести языки друг друга — и это после десятков тысяч лет изолированного развития. В эпоху географических открытий европейцы находили общий язык с индейцами или австралийцами. Все люди действуют, говорят и мыслят на одном языке — языке смысла:

«По мнению Лейбница, если мы хотим что-нибудь понять, наш образ действия всегда должен быть такой: свести все сложное к простому, т. е. представить сложные идеи в виде комбинаций простейших понятий, которые абсолютно необходимы для выражения мыслей» (Вежбицкая 2011, с. 86). «Внутри всех языков мы можем найти и маленький общий словарь, и маленькую общую грамматику. Вместе этот общечеловеческий словарь и связанная с ним грамматика представляют собой маленький язык, по-видимому, общий для всего человечества. С одной стороны, этот мини-язык — это пересечение всех языков мира, с другой стороны, это, как мы считаем, врожденный язык человеческих мыслей, который соответствует тому, что Лейбниц называл “lingua naturae”» (Вежбицкая 2011, с. 89).

Математика как смысловой домен также является отражением фундаментальных определений окружающего мира. Сходство между миром и математикой позволяет решать естественнонаучные задачи. Это сходство не возникло в один момент, математика — это результат эволюции смыслов.

Простота первых смыслов касалась не только вещения, такими же простыми были общение и мышление, основанные на простых жестах и движениях рассудка, однако если вещение гоминид оставило для нас свои результаты, то о характере общения и мышления, к сожалению, не осталось прямых свидетельств, так что нам остается судить о них только по косвенным свидетельствам. В процессе социального, а затем культурного обучения, расширения нормы обученной и рассудочной реакции, перехода от культурного отбора к традиционному выбору происходило усложнение отдельных смыслов и общества-культуры в целом. В отдельных смыслах увеличивалось количество фигур, в обществе-культуре в целом увеличивалось количество смыслов.

Усложнение смыслов становится очевидно, например, при анализе эволюции каменных орудий: от простейших оббивных палеолитических чопперов и рубил до неолитических полированных и сверленных топоров, для которых характерен гораздо более высокий уровень обработки. Эволюция смыслов состояла в их разделении — появлении новых видов действий и их