Старик положил окровавленный нож на стол и придвинул к свече отрезанную голову. Натянул на нее красный с белым колпак. По неровным доскам, из которых был сколочен стол, расползалась лужица крови.

Газа здесь не было, электричество тоже. Зато хватало дерева - с кухни доносилось потрескивание огня и шипение жарящегося мяса. Наверное, очень скоро дом сгорит… Ну и ладно, подумал Мак, не дом и был. Он аккуратно вложил письмо в потребовавший столько трудов почтовый ящик. В ящик, который может сработать лишь раз в году…

Потом он пошел на кухню, откуда все сильнее доносился аромат жареного мяса. Через четверть часа старик вернулся. За спиной, в раскрытой двери, встали сполохи пламени. Начинался пожар.

- Санта-а-а-а!!! - казалось, ветхий дом сейчас рухнет от вопля. - Ты слышишь меня, Санта-а-а-а!!!

И - трепетным эхом послышался тихий ответ:

- Санта-а-а…

Мак облегченно вздохнул, взял в руки зеркало. Всмотрелся свое отражение.

Морщинки на щеках исчезли. Все до одной. Он убрал зеркало в портфель.

- Свершилось… Спасибо, спасибо, милый мой Санта… Буду жить… жить… жить…

От чтения ее отрывает радостный крик одного из обыскивающих. Найдена тетрадь - большая, действительно напоминающая старинную конторскую книгу. Дневник Свинопаса. На вид дневнику немало лет. Потрепан, на обложке застарелые бурые пятна.

Шеф полиции раскрывает тетрадь, быстро пролистывает. Сомнений нет - оно самое, та же желтоватая бумага, многие листы вырваны.

Протягивает Скалли:

- Займитесь. Здесь же, немедленно. Я свяжусь с ребятами в аэропорту, там уже приступили к расчистке полосы. Пусть ищут среди ждущих вылета пассажиров заодно и женщину пожилых лет. Трансвестит, кто бы мог подумать…

Скалли, не медля ни минуты, приступает к чтению. Время работает против них - на трассах сейчас наверняка тоже полным ходом идут снегоуборочные работы. Очень скоро Форт-Тийч будет разблокирован.

Она открывает первую страницу - может быть, автор там представился по всей форме? Напрасная надежда…

Дневник Свинопаса.

Самые первые записи

(чернила старые, выцветшие, почерк четкий, ровный)

Санту мы нашли под обломками хижины. Странным было то, что все вокруг выгорело, а место, где прятался Санта, не пострадало. Наши летчики старались от души, засыпая бомбами и заливая напалмом деревню. Санта лежал на земле целый и невредимый - ни единого ожога, ни единой царапины. Сержант резко поднял Санту и просунул ему в рот нож…

Мы и слова не могли произнести, когда увидели в его руках язык, похожий на розовую аппетитную свиную сардельку. Сержант швырнул язык в кусты…

…В деревне, кроме Санты не было ни одного человека. Похоже, люди покинули деревеньку за несколько часов до начала атаки… Но между пепелищами бродили свинки местной породы - не крупные и не жирные. Не иначе разбежались и пересидели бомбежку в лесу. А потом вернулись на привычное место. Это оказалось очень кстати. Запасы жратвы у нас кончались…

Большой Билл уложил свинку с первого выстрела. На ужин была свинина…

Не то, всё не то… Объясняет, кто такой "наш Санта" - но не дает ключа к личности Свинопаса.

Скалли быстро пролистывает начало, середину - многие листы вырваны. Доходит до последних страниц. Выцветшие чернила сменяются здесь гелевой ручкой - буквы свежие, яркие. Скалли читает внимательно. Бессистемность изложения осталась прежней, мысли автора скачут совершенно непоследовательно - порой не понять, вспоминает он вчерашний день или дела давно минувших лет. Но кое-что начинает проясняться.

Тем временем работа на месте происшествия заканчивается - Скалли садится в машину, так и не отрываясь от тетради.

По дороге на полицейскую рацию приходит сообщение. Еще один труп, совсем свежий - на этот раз не Санта-Клаус, а водитель легковой машины, найденной на Либерти-стрит. Но способ убийства тот же, что и в эпизодах с Вильямсом и Керти - водитель задушен наброшенной сзади на горло веревкой. И - в машине обнаружена синяя женская куртка. Именно в такой была неудачно напавшая на Санта-Клауса женщина. Кольцо вокруг Свинопаса стягивается все туже - окрестности Либерти-стрит оцеплены, подозрительные места проверяются по второму разу. Все свободные силы полиции и вновь поднятые по тревоге добровольцы подтягиваются туда. Машина высаживает Скалли у полицейского управления - и тоже едет в район Либерти-стрит.

Скалли остается. Она не уверена в успехе новой облавы. Ей кажется, именно последние записи - ключ к разгадке. Мест с аккуратным и четким почерком почти не осталось. Вернее, оба почерка стали почти неразличимы. Скалли с огромным трудом продирается сквозь бисерно-мелкие и угловатые каракули Свинопаса. Чем-то они напоминают ей иероглифы…

Дневник Свинопаса.

Последние записи

(чернила свежие, почерк одинаковый, практически не меняющийся)

Снова у меня чесалось ухо. Ухо, которого нет. Его отстрелил сержант в тот день, когда мы наконец дождались "Оклахому"…

Но сначала была птица. Опять та же птица. Я краем глаза засек в небе какое-то движение - "Оклахома"? - нет, громадная птица тяжело махала крыльями. А в клюве… Я пригляделся. Точно. В клюве был невообразимых размеров бутерброд с красной икрой… Прошлый раз был копченый окорок - не иначе как слоновий… Стоило бы проследить, откуда летает эта пташка… Икринки падали с бутерброда - огромные, как арбузы.

Я Мак-Рей!!! Я Мак-Рей!!! Я никогда, никогда, никогда не был во Вьетнаме!!!

А почти долетев до земли, икринки почему-то превращались в свиные головы. Аппетитные сочные свиные головы… Я побежал к ним - мы спасены! СПАСЕНЫ!!! Без всякой "Оклахомы"! Но головы стали взрываться - осколки черепов вспарывали воздух, земля рвалась фонтанами к небу. И я залег, плача…

Потом на поле появился большой десантный вертолет. Только что не было его - и появился. Он приземлился на одно из бледно-зеленых пятен. Когда шасси коснулись земли, из раскрывшейся со щелчком двери наружу высыпала орава солдат. Это было долгожданная "Оклахома"! Я, не видя больше Нашего Санты, встал, и, сделав два шага вперед, замер… С противоположной стороны поля к вертолету бежали Чез, Никсон, Билл и Маг…

Мертвый Чез. Мертвый Никсон. Мертвые Билл и Маг. Большой Билл сильно отставал - ступню ему оторвало противопехоткой. Мертвецы на бегу выкрикивали приветствия, забыв о том, что в лесу могут находиться вьетконговцы.

- Что происходит? Вы же погибли еще вчера!

Я, не веря своим глазам, сделал шаг назад.

- Черт…

Нога уперлась во что-то мягкое. Санта?!… Медленно оборачиваясь, я напряг палец на спуске. Наш Санта! На земле лежал десятилетний паренек, с которым мне посчастливилось познакомиться в ноябре, в небольшой деревушке, от которой до Меконга примерно десять минут ходьбы. После того, как паренька взяли в отряд проводником, ребята окрестили его Санта-Клаусом. Это прозвище прикрепилось к маленькому мальчику потому, что у него была длинная седая борода и густые брови. Мальчик - не мальчик, старик - не старик. Мутант! Таких во Вьетнаме много, из сорока с лишним миллионов примерно каждый десятый. Или каждый пятый. Может, вообще каждый… Это началось после первых химических атак.