Лукаш бросил карту Колоухину, карта не долетела, упала на пол, генерал наклонился за ней, не сводя взгляда с журналиста.

– Вот видите! – Лукаш позволил себе улыбнуться. – Вот вы на карте, семерка пик… извините… С другой стороны – не шестерка же, правда?

Колоухин молча рассматривал свое изображение на карте. И снова скрипел зубами.

– Вообще-то когда гадают, – сказал Лукаш, – то пиковая семерка – это неожиданность, обман… или еще спор, тревога, беспокойство… вот. А когда с этой семеркой выпадает валет, то получается предательство друга… извините…

Петрович все-таки гений. Почти. Когда придумывали эти карты, кто-то предлагал поместить генерала на шестерку, но Петрович сказал, чтобы на семерке. Чтобы, как в старом анекдоте про всемирный конкурс лохов – второе место, потому что лох. И Петрович не ошибся, Лукашу у Петровича еще учиться и учиться.

Петрович, правда, сейчас в Зеленой Зоне, в прохладном офисе корпункта, а Лукаш совсем рядом с генералом Колоухиным. И настроение генерала, и без того не очень хорошее, становилось все хуже и хуже. С одной стороны – это увеличивало вероятность его ошибок, с другой – могло отразиться на самочувствии Лукаша.

Ладно, в конце концов, за это Лукашу платят.

– Кто тебе сказал, где меня искать? – безжизненным голосом спросил Колоухин.

– Мой шеф… глава корпункта, – ответил Лукаш. – У него связи… Сказал, что по пьяному делу ему один чудак… чуть ли не из госбезопасности… проболтался. Петрович поначалу хотел просто сдать… пятьдесят тысяч евро на дороге не валяются, но потом решил, что интервью будет интереснее… Рейтинги и все такое, вы понимаете, наверное…

– Понимаю… – процедил генерал. – То есть ты приехал только для того, чтобы взять у меня интервью?

– Так я вам об этом и толкую! – обрадовался Лукаш. – Вы ответите на мои вопросы, я уеду, а вы… вы можете отсюда скрыться. Разве плохо? Вас бы все равно здесь нашли. Разве лучше было бы, чтоб сразу за вами нагрянули…

– Пятьдесят тысяч… – пробормотал генерал. – Значит, пятьдесят…

– Если честно… – Лукаш замялся. – Ну…

– Что? – спросил Колоухин.

– Не пятьдесят… Если бы пятьдесят, то я, может… деньги, понимаете ли, они… Я не удержался и позвонил к нашим миротворцам… а они сказали, что информация устарела…

Пауза. Теперь важно сделать паузу, чтобы хозяин дома мог как-то отреагировать. Если человек закрылся угрюмым молчанием, то эмоционально раскачать его – трудно, очень трудно, а вот если втянулся в диалог… Вот тут все и начнется. Паузу можно тянуть вполне мотивированно – журналист ляпнул что-то, не подумавши, спохватился, испугался и замолчал. И молчит-молчит-молчит…

– Что значит – информация устарела? – не выдержал наконец генерал. – Меня уценили?

Перед «уценили» голосок у него дрогнул. Еле заметно, но Лукаш эмоцию уловил. Ждал, потому и зацепил. Теперь – тянуть. Легонько, не дергая.

– Нет, не уценили… – Лукаш улыбнулся виновато и пожал плечами. – Вообще… ну, то есть… не нужно вовсе… Не до того.

– Как?..

– Вот и я не поверил, подумал, что они врут, чтобы не платить. Перезвонил в посольство, объяснил, а мне – не нужно. На кой, извините, ляд, нам это старье… извините… Сам… э-э… подохнет… Так и сказали – подохнет.

Генерал провел рукой по своим волосам. Вздохнул глубоко. Выдохнул. Снова вздохнул.

Неприятно это, наверное, вдруг узнать, что тебя списали. Превратили в кучу дерьма, негодного даже на переработку. У генерала было в этой жизни две страсти: он очень хотел жить и безумно любил себя. Деньги ему тоже нравились, но чувство собственной значимости было все-таки на первом месте. И по нему сейчас генерал-майор огреб от всей души. Без сострадания и жалости.

Он столько лет прятался, два года провел в этой глуши, строил планы, разрабатывал варианты, а оказалось, что ничего этого не требовалось. Его даже убить не хотят. Он боялся, что его постараются похитить, вывезти, допрашивать, чтобы выдавить из него очень важную информацию… А оказалось, что…

Обидно, наверное.

И что ему теперь делать?

Что-то ведь делать нужно?

Имеется журналист, который сидит на диване и тычет пальцами в больные места души продажного генерала. Убить его? Значит, поссориться с местными. Спровоцировать своих бывших земляков на ответные действия. Да и федералы начнут суетиться, чтобы не обидеть международное сообщество. Отпустить? А если журналист врет? Если он все это придумал для того, чтобы улизнуть?

Или он вообще не журналист, а парень из Конторы, который прибыл, чтобы убедиться – Колоухин на месте и его можно брать? Столько вариантов, и все нужно обдумать и просчитать.

– Сэм! – крикнул генерал.

– Да! – Сэм мгновенно вырос на пороге распахнувшейся двери с пистолетом в руке.

– Ты связывался с Вилли?

– Минут пять назад.

– И что?

– Он доехал почти до шоссе – пусто. На шоссе видел военные машины, но они проехали мимо. Я ему сказал, чтобы там покараулил. Нормально?

– Нормально, – кивнул генерал.

– А еще шериф звонил, спрашивал, какого дьявола я его к Илаю гонял…

– И что ты ответил?

– Ничего. А что я ему мог ответить? Он как раз сюда идет.

Колоухин быстро подошел к окну, отодвинул планку жалюзи и выглянул наружу.

– Твою мать… – простонал генерал и достал из кармана телефон. – Мать твою… Алло, Бредли?.. Ты бы лучше не шел ко мне… Что слышал. Я серьезно, без шуток. Я… Сэм.

Генерал оглянулся на Сэма.

– Одну пулю под ноги шерифу. Одну!

Сэм вышел. Через несколько секунд в соседней комнате грохнул выстрел.

– Ты понял, Бредли? – спросил генерал, глядя в окно. – Я не хочу никого убивать, ни горожан, ни тех, кто у меня в доме… Да, заложники, если хочешь. Да мне плевать на то, что ты думаешь! Плевать! Это, между прочим, ты ко мне их привел. Они же тебе сказали зачем? Сказали ведь? И что? Ты, старый приятель, меня сдал. Не позвонил, не предупредил… Вот и пошел ты!.. Хочешь попробовать, выстрелю ли я в приятеля? Уж ты поверь. Просто поверь. Я не хочу никого убивать. Мне нужно время, чтобы подумать и принять решение. Тебе – сообщу первому.

Генерал сунул телефон в карман, потер лоб.

– Шериф обидится, – сказал Сэм. – Точно говорю – обидится. Старику не понравится, что с ним так разговаривают.

– А мне насрать! – отрезал генерал. – Ты звони парням, пусть подтягиваются сюда. В город пусть не лезут нахрапом… пусть сюда, к дому через лес двигаются. Ясно? И следи за округой, чтобы Бредли…

– Понял… – подумав секунду-другую, ответил Сэм. – Только шериф… он все равно обидится… а если он обидится…

– Вон отсюда! – заорал Колоухин. – Пошел в комнату и следи за тем, что твой шериф будет делать. Камеры все работают?