Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ольгу он встретил в спальном отсеке. Она по-хозяйски осматривалась, выбирая себе место.
— Ну, как, уже устроился? — спросила она.
— Да, порядок. Буду тебя охранять на совершенно законных условиях. Там кухню привезли. Не хочешь опробовать?
— Нахал, — ответила она. — Проводи меня в ванную. Я хочу поправить макияж.
Ванная, она же туалетная комната, сверкала новенькой итальянской плиткой. Ольга подошла к окну и выглянула на улицу. Крюков встал рядом. Над крышей соседнего корпуса летели редкие облака. Ольга достала из косметички помаду и вздохнула.
— Жалко, скоро и эти окна закроют зеркалами. Даже клочка неба видно не будет. Как в тюрьме.
— Зато так спокойнее, — возразил Крюков. — Так ты все еще считаешь, что тебя хотят убить?
Ольга покачала головой.
— Я уже не знаю. Может быть, мне все это вообще просто показалось? Знаешь, скорее всего, я просто переволновалась, устала, впала в депрессию и сама себя накрутила.
— А Миня с Гриней? — напомнил Крюков.
Ольга принялась подкрашивать губы, поэтому задержалась с ответом.
— Не знаю как там, снаружи, но здесь, я уверена, мне нечего бояться.
Тюбик с красным кончиком выпал у нее из руки, и она наклонилась над раковиной, чтобы его поднять. В тот же момент квадратик итальянской плитки в том месте, где только что находилась ее голова, с громким звоном разлетелся не в куски.
Капитан рванулся к Ольге и повалил ее на пол. Некоторое время они пролежали, обнявшись.
— Крюков, слезь с меня. Ты просто сексуальный маньяк, — испуганным голосом проговорила Ольга: она все еще не понимала, что произошло. — Вечно у нас с тобой интим то на кухне, то в ванной.
— Знаешь, — прошептал он ей на ухо, — никогда не думал, что подкрашивание губ может спасти человеку жизнь.
Крюков помог девушке встать на ноги и показал на окно: в стекле зияла аккуратная круглая дыра. Такое отверстие оставляет высокоскоростная пуля небольшого калибра, выпушенная из снайперской винтовки. У входа в ванную столпились привлеченные шумом рабочие.
Глава третья
Убийство
Крюков посмотрел в окно. Ничего подозрительного заметно не было. Тогда он пристроил затылок к выбитой пулей кафельной плитке и «прицелился» сквозь образовавшуюся в оконном стекле дырку. Определить место, откуда прилетела пуля, он мог только весьма приблизительно.
В ванную ворвались Бодров, режиссер и двое бойцов из охраны.
— Что случилось?
— В Ольгу стреляли, — сообщил Крюков.
— Откуда? — Бодров бросился к окну.
— Похоже, что с крыши соседнего корпуса. Когда я смог выглянуть, там уже никого не было.
— Я вызываю милицию, — обратился к режиссеру Бодров.
— Это обязательно? — недовольно скривился Задославский. — Если ты это сделаешь, у меня появится еще одна головная боль.
— А если я этого не сделаю, у меня отберут лицензию, — Бодров достал мобильный телефон и принялся набирать номер дежурной части.
Крюков повернулся к режиссеру.
— В тот корпус, откуда стреляли, можно пройти напрямик?
— Кажется, на восьмом этаже есть какой-то проход, — объяснил Задославский. — Когда мне показывали гостиницу, меня по нему проводили.
— Вы двое, — обратился к охранникам Крюков, — быстро туда. Обследуйте крышу. После прихода здешних ментов там никаких следов не останется.
Он взял Ольгу под руку и повел в спальню. Ему принялись помогать неизвестно откуда появившиеся врач и фельдшер в белых халатах. Переложив заботу об Ольге на плечи медиков. Крюков направился в соседний корпус и поднялся на крышу, где уже некоторое время бестолково топтались присланные им охранники.
— Ну что? — спросил капитан. — Нарыли хоть что-нибудь?
Охранники развели руками.
— Вот, только газеты. Наверное, снайпер на них лежал. Винтовку не бросил, забрал с собой.
— А гильзу не нашли?
— Нет тут никакой гильзы. Все вокруг обшарили.
Крюков им не очень-то поверил, и сам на всякий случай осмотрел всю крышу. Киллер смылся так быстро. что у него просто не оставалось времени искать гильзу. Но поиски оказались безрезультатными.
Капитан покинул крышу, только когда внизу послышались сигналы милицейской сирены. Светиться попусту на месте преступления не имело смысла. Он вернулся в холл десятого этажа. Здесь уже сновали люди в серых мундирах. Оказалось, на место происшествия не поленился прибыть сам начальник местной милиции полковник Сидоров. Крюков уже сталкивался с ним. когда был в отделении.
Режиссер на повышенных тонах ругался с полковником.
— Все это происки завистников и конкурентов! Они хотят сорвать мое шоу! Ничего не выйдет! Я требую оградить меня и творческий коллектив от грязных посягательств.
— А может быть, завистники не при чем? Просто кто-то из творческого коллектива хочет повысить рейтинг передачи? — спросил его Сидоров.
И тут заметил Крюкова. Полковник был неприятно удивлен, увидев знакомое лицо, и повел носом.
— Так, снова запахло убийством, снова этот тип крутится рядом и, конечно, снова ни сном ни духом не ведает! Или я не прав?
— В точку, — поддержал полковника Крюков. — Я ничего не видел и выстрела не слышал. Услышал только, как разбилась плитка, и понял, что стреляют. Дальше действовал на автомате.
— А ты что, такой крутой спецназовец? — непонятно было, шутит полковник или говорит всерьез.
Капитан изобразил совершеннейшего простофилю.
— Да как вам сказать? Когда-то в армии чему-то учили. Плюс курсы охранников.
Бодров, стоя за спиной своего сотрудника, предпочел не распространяться о его истинной подготовке.
— Так ты, говорят, с нашим Чапаевым в армии служил? — задал вопрос полковник. — Иди, обнимись со своим другом. Внизу он. как раз опохмелиться ищет.
— Я не пью на работе, — твердо и, как ему показалось, убедительно, заявил Крюков.
— А тебе никто и не предлагает, — буркнул полковник и пошел дальше разбираться с Бодровым и режиссером.
Задославский, красный до корней волос, уже заготовил обличительную речь по поводу невозможности продолжать работу в такой криминальной обстановке. Двум руководителям было о чем поговорить. Крюкову же ничего не оставалось, как спуститься вниз. Пить с утра ему и в самом деле не хотелось, и он надеялся, что участковый выполнит свое обещание и сделает вид, что его не замечает…
И напрасно. Чапаев заприметил капитана, как только тот вышел из лифта, и подошел сзади. Крюков почувствовал крепкий дух вчерашней водки местного (бр-р-р) производства, усугубленный ароматом утреннего пива и доведенный до совершенства зубчиком чеснока и двумя папиросами «Беломор» ленинградской табачной фабрики имени Урицкого. Он обернулся.
— Так это ты, что ли, мой фронтовой друг? — мрачно поинтересовался участковый.
— А ты что, не узнал друга Петю? — во все тридцать два зуба улыбнулся Крюков.
— Узнал. Пошли, побазарим.
Они вышли на улицу и направились к павильону с надписью «Горячее питание». Участкового здесь знали.
