Наконец автомашина остановилась, и послышалась команда «К машине!». Незнакомцы выскочили, откинув тент и опустив задний борт. Они выгрузились на опушке леса. Под кронами сосен и елей располагался палаточный лагерь. В лагере было малолюдно, виднелась только дежурная служба и караулы. Зато где-то неподалеку гремело выстрелами стрельбище.

Сразу же у машины их построили, и старший лейтенант НКВД доложил подошедшему майору ГБ о прибытии группы из Хабаровска и передал тому в опломбированном вещмешке их личные дела. Майор внимательно осмотрел пломбы и, окинув взглядом строй, бросил старшему из незнакомцев: «Далее – по распорядку». После чего со старшим лейтенантом ГБ удалился.

Их перестроили в две шеренги и, скомандовав «Напра-во! Шагом! Марш!», куда-то повели. Через несколько минут подошли к одной из палаток, где им было приказано оставить все вещи. После этого снова строем отправились куда-то еще. Следующим пунктом оказалась полевая баня, состоящая из трех соединенных тамбурами больших армейских палаток. В первой они разделись, во второй стояли две буржуйки и баки с холодной и горячей водой. Пол был поднят на лагах над землей. Их сразу предупредили, что после помывки следует перейти в третью палатку, а за своей формой они вернутся позже.

В третьей палатке им выдали новую форму. Такую же, как была на незнакомцах: сапоги из непонятного материала черного цвета, хлопчатобумажный комбинезон с голубыми погонами и странными желтыми буквами «СА» на них и такой же голубой берет с кокардой и красной звездой в центре, кожаный ремень с желтой массивной бляхой со звездой. Вместо нижнего белья выдали трусы и тельняшки с голубыми полосками. При одевании помощь им оказывал старшина, выдававший обмундирование.

По выходе из этой палатки они с интересом рассматривали друг друга, пока их опекуны курили и в свою очередь смотрели на них. Потом их снова построили, и старший из незнакомцев предупредил их, что здороваться нужно будет с товарищем лейтенантом, и, скомандовав «Смирно!», доложил подошедшему командиру.

Тот принял доклад и, повернувшись к строю, поздоровался с ними. Ответ был недружным и вялым.

Усмехнувшись, он подал команду «Вольно!» и тут же произнес, обращаясь к тем, кто привез их с аэродрома:

– Товарищи сержанты! Поправьте на новобранцах форму.

Михаила покоробило слово «новобранцы», тем более что он точно знал, что в строю с ним стоят бойцы и сержанты, отслужившие уже по два года.

Сержанты поправили на них береты, подтянули ремни и снова встали в строй.

Лейтенант оглядел строй и, подав команду «Смирно!», продолжил:

– Товарищи бойцы! Солдаты и сержанты! Поздравляю вас с зачислением в состав 743-го Отдельного Гвардейского воздушно-десантного батальона. Я – лейтенант Черных, курсовой офицер вашего взвода. Командир взвода – старший лейтенант Михайлов. В настоящий момент он вместе с личным составом взвода находится на занятиях. Командиру и личному составу вы будете представлены вечером. А теперь коротко о том, что нам предстоит. Предстоит нам в кратчайшие сроки освоить науку воевать в целом и свои воинские специальности в частности. Как говорил товарищ Ленин, будем «учиться военному делу настоящим образом».

Далее, мне известно, что среди вас есть сержанты; вам нужно привести свои погоны в соответствие со званием, но! Вы пока будете сержантами без должности. По окончании учебного периода будет принято решение о предоставлении вам соответствующих должностей. А сейчас вам придется осваивать учебный материал наравне со всеми. Помогать вам в этом будут сержанты – командиры учебных отделений. Двоих вы здесь видите. На этом всё. С остальными офицерами батальона познакомитесь в процессе боевой учебы. Сегодня у вас день на обживание – завтра начало занятий. Вольно! Товарищи сержанты! Личный состав в вашем распоряжении.

Мишу покоробили слова «солдаты и офицеры»: он как-то привык, что это относится к белогвардейцам, а тут придется быть «солдатом» и подчиняться «офицерам». Да и погоны те же. И куда, спрашивается, ГБ смотрит?

После построения они сходили за своей старой формой и сдали ее тому же старшине, забрав личные вещи. Потом была столовая – хоть и полевая, но со вкусным обедом. Кроме них во взводе были еще бойцы из 204-й ВДБр, уже повоевавшие на фронте. После обеда подгоняли форму, получали оружие – Мишке достался «старый знакомый» ДП-27. Остальным повезло больше – им выдали автомат ППД. Еще были снайперские винтовки СВТ и АВС. И незнакомый РПГ. И всем выдали бронежилеты, которые разрешили снимать только на время сна. Чтоб привыкали. Вечером они познакомились с командиром взвода. Им оказался молодой старший лейтенант с новеньким орденом Красной Звезды на груди. И что очень сильно удивило Бояринова – и командир взвода и часть бойцов их взвода оказались пограничниками. И все как один были награждены медалями и орденами.

А утром началось… Огневая, физподготовка – бег и рукопашный бой, тактика – индивидуальная, в составе отделения, взвода. И так целый день с перерывами на прием пищи. И строительство учебной базы Центра в свободное время. Все, в общем-то, были не салагами, однако нагрузки были таковы, что теоретические занятия и огневая с чисткой оружия воспринимались как отдых. Через два месяца гвардии рядовому Бояринову и всем остальным заменили оружие – ему вручили немецкий МГ-34, а всех вооружили немецкими автоматами МП-38 и МП-40, объяснив, что десантник обязан уметь пользоваться любым, в том числе и трофейным оружием. А еще через два месяца перевооружили на вообще незнакомое оружие. Михаил стал обладателем новенького пулемета РП-46, а остальные бойцы получили автоматы ППС. Легкие, компактные, удобные. Магазины к ним носили в разгрузках на груди, называемых солдатами «лифчиками». Вот это оружие понравилось всем. Мише оно понравилось вдвойне – пулемет был лучше его старого знакомого.

И вот учеба закончилась, три их роты быстро перекинули под Минск и в ту же ночь одним рейсом ПС-84 и странных летательных аппаратов под названием «вертолет» перебросили за линию фронта в лесной массив примерно в тридцати километрах северо-западнее Расейняй и пятьдесят северо-восточнее Тильзита. Оттуда батальон за две ночи дошел до цели и под покровом ночи атаковал предмостные укрепления, используя приборы бесшумной стрельбы и ночного видения. И сейчас перед ними стояла задача удержать позиции и дождаться частей Особого Гвардейского корпуса.

От воспоминаний Мишу оторвала неожиданно переданная по траншее команда приготовиться к контратаке, быть внимательными и не поджечь свои танки, которые с минуты на минуту должны атаковать немцев с тыла. Все прильнули к оружию.

Миша передернул затвор пулемета, дослав патрон в патронник, и прижал приклад к плечу.

И буквально через пару минут в тылу у немцев вспыхнула стрельба: затявкали противотанковые пушки, в небо взлетели осветительные ракеты, залились длинными очередями пулеметы. Прошла команда, и два взвода молча выбрались из траншей и быстрым шагом двинулись в сторону немцев. Немцы заметили их, когда десантники уже вышли на дистанцию гранатного броска – над полем взлетела ракета, и тут же забил огонек МГ. Но стрелял он ровно столько, сколько летела до него «лимонка». Ожил второй пулемет на третьем этаже дома в глубине немецкой обороны. В ответ из нашей траншеи защелкали снайперки, и их поддержал Мишин РП. Неизвестно, кто попал и попал ли вообще, но пулемет замолчал. А бой в глубине немецкой обороны разгорался: теперь уже в грохоте выстрелов было трудно выделить что-то отдельное. Немцы на южном берегу тоже всполошились и под прикрытием минометного огня попытались атаковать позиции десантников. Часть снайперов и Михаил развернули оружие на юг, держа под обстрелом немцев на прибрежном участке. Но почти одновременно загрохотало восточнее и западнее города, и немцам стало не до них.