Он прикусил язык и стал слушать Кейт.

– Часть меня чувствует… – глаза Кейт вновь затуманились, и Броди хотелось одновременно и обнять ее, и убежать от нее, – что если бы я не поощряла его, если бы я посоветовала ему стать, скажем, инструктором по экстремальному туризму или парашютистом, он был бы сегодня здесь.

Броди положил руку на плечо Кейт.

– Это не ваша вина, Кейт. Ваш брат любил…

– Мой брат умер из-за меня. Неужели вы не понимаете? – Слезы заструились по ее щекам. Она смахнула их быстрым и жестким движением. – Я толкнула его на смерть. Если бы я промолчала, он был бы жив и я бы…

Он взял ее за руку.

– Вы бы что?

Она глубоко вздохнула.

– Я бы себя простила.

Сердце Броди разрывалось от сострадания. Ему была хорошо известна эта боль и это чувство вины.

– Не вините себя, Кейт. Человек сам выбирает свою дорогу. Эндрю был взрослым. Если бы он не хотел идти в армию, он бы вам сказал. А вы сами говорили, что он любил свою работу.

Кейт покачала головой.

– Я каждый день сожалею, что одобрила его решение. Как бы мне хотелось взять свои слова обратно. Я постоянно думаю об этом на работе. У меня такое чувство, что мои ноги увязли в цементе, и, несмотря на все мои усилия, я не могу их вытащить. – Боль исказила черты ее лица. Теперь Броди понял, почему Эндрю так настойчиво просил защитить ее. Она действительно винила себя в смерти брата. И худшее, что мог сейчас сделать Броди, это добавить ей боли.

Броди снова вспомнил слова Эндрю: «Я не хочу, чтобы она винила себя и жила воспоминаниями прошлого. Я хочу, чтобы она смотрела в будущее. Убедите ее рискнуть и следовать своей мечте. Не позволяйте ей печалиться и сожалеть».

Броди необходимо найти возможность изменить эмоциональный настрой Кейт.

– Когда я учился в интернатуре, я потерял пациента. Он был несколько раз у меня на приеме, и я его довольно хорошо знал.

Броди никогда и никому не рассказывал об этом. Слова застревали у него в горле, и ему стоило неимоверных усилий продолжать. Но он обещал помочь Кейт, и, может быть, его рассказ поможет ей понять, что она не одна в своем горе.

– Он любил гулять по городу, – продолжал Броди, – но он был слепым, а в таком большом городе…

– Может произойти несчастный случай, – закончила за него Кейт.

Броди кивнул.

– У него была белая трость, и он подумывал о приобретении собаки-поводыря, когда его сбила машина.

– Это ужасно, Броди.

– Он просто переходил дорогу. Такая вот бессмысленная смерть, – Броди вздохнул и покачал головой.

– Я сделал все, что мог. Я так старался спасти его. Я делал ему массаж сердца, искусственное дыхание, умоляя его не сдаваться.

В какой-то момент Броди перестал думать о пациенте из Бостона. Он мысленно перенесся в Афганистан, в похожую как две капли воды ситуацию. Молодой человек в расцвете сил, уповающий на спасение, и бессильный его спасти Броди.

– Было слишком поздно, – тихо сказал Броди. В этот момент он видел не сбитого машиной пешехода, а глаза Эндрю. Такие же, как у Кейт. Эндрю верил, что Броди спасет его.

«Моя жизнь в ваших руках, док», – сказал он тогда. А Броди его подвел. Он сжал ладони, но до сих пор ощущал под руками грудную клетку и свои яростные попытки реанимировать его с помощью дыхательного мешка, но все усилия оказались тщетными. Второй врач чуть ли не силой заставил его прекратить реанимацию.

– Я так хотел спасти его, но мне не удалось.

Теперь Кейт сочувственно пожала его руку.

– Мне так жаль, Броди.

Чувство вины гирей висело на сердце Броди. Но он здесь не для того, чтобы успокоить свою боль, а для того, чтобы помочь Кейт справиться с ее горем.

– Как вам удалось пережить эту потерю? – спросила она.

– Долгое время я винил себя в случившемся. Мне казалось, что я не все сделал для его спасения. Огромное чувство вины терзало меня, как и вас.

Кейт молча кивнула.

– Этот пациент был большим шутником. И я как-то в шутку сказал ему, чтобы он на улицах Бостона смотрел в оба. Ему так понравился мой каламбур, что это стало постоянной шуткой между нами. И после случившегося я стал обвинять себя. Зачем я с ним шутил, надо было серьезно предупредить его быть осторожным на улице. Я не находил себе места, я зациклился. Но вдруг понял, что подобное поведение не делает чести ни мне, ни памяти пациента. – Броди посмотрел на Кейт и снова вспомнил совет Финна о решительном действии. Он сам когда-то так поступил, а сейчас Кейт должна сделать то же самое.

– В конце концов я написал прошение в мэрию установить на перекрестке звуковой сигнал, предупреждающий слабовидящих об опасности. Моему пациенту это уже не могло помочь, но для других людей было спасением. Этот поступок помог мне двигаться дальше.

– Вот и мне надо так сделать, – вздохнула Кейт, – когда-нибудь.

И тут Броди понял, как он может помочь Кейт выбраться из цемента, в который она сама себя закатала.

– Как насчет поездки в Уэймот после обеда?

– Зачем это? – удивилась Кейт.

– Посмотреть помещение для новой кондитерской «Сладости от Норы».

– Нет, Броди, я не могу…

– Не можете или не хотите? Я заканчиваю прием в три. Табличка на кондитерской гласит о том же. Это знак, что нужно ехать. Сделайте решительный шаг, Кейт, и кто знает, – он взял ее за руки, – может, вы двинетесь вперед к своей цели.

Секунду она пристально на него смотрела, а потом улыбнулась.

– Вы ведь не позволите мне отказаться, не так ли?

– Ни за что на свете.

– Хорошо, встретимся в три у меня в магазине. Я позвоню риэлтору и договорюсь о встрече.

Броди поднялся со скамейки и протянул руку Кейт, помогая ей встать. Она стояла так близко от него, что он едва удерживался от соблазна прижать ее к себе и поцеловать.

– Отлично, – сказал Броди, отгоняя от себя крамольные мысли. – Тогда до свидания.

Свидание.

Кейт думала над этими словами все время, пока работала. Позвонила Джоан и сказала, что задержится у дочери еще на несколько дней.

– Она не ожидала, что с новорожденным будет столько хлопот, – сказала Джоан, – а зять больше не может брать отгулы, чтобы ей помогать. Ты уверена, что справишься без меня?

– У меня есть временный помощник, – успокоила ее Кейт. – Побудь с внуком столько, сколько потребуется. Они еще немного поболтали, потом Кейт повесила трубку. Стрелки часов неумолимо двигались вперед, приближая час встречи с Броди.

Нервная дрожь пробирала ее с головы до ног. Безумие. Да, он назвал их предстоящую встречу свиданием, но вряд ли он подразумевал прямое значение этого слова. Ради бога, они просто едут посмотреть помещение, а не в танцевальный клуб.