кабинет вице-губернатора вернулась служанка. Я, намекнув Марницкому, что именно может знать служанка, и попросив его выведать у стой лужанки всё, что можно и что даже нельзя, поспешил начать манипуляции с отпечатками пальцев.

Я обмазал мелом рукоять пистолета, сразу заметив, как отчётливо определились отпечатки пальцев. То же самое я проделал со стаканом и с бутылкой виски. После достал из кармана карандаш, ножик для его затачивания, соскреб немного графита, с его помощью получилось получилось переложить отпечатки пальцев на бумагу.

Тем временем Морницкий допросил служанку.

— Алексей Петрович, хотелось бы с вами наедине переговорить, — сказал ростовский полицмейстер.

— Смотрите, урядник, за тем, чтобы никто здесь ничего не трогал руками, — сказал я и вышел за дверь.

— Служанка утверждает, что ее госпожа и ударила, а после, что именно Елизавета Леонтьевна и носила убитому виски. А еще… Служанка говорит, что госпожа что-то искала в комнате убитого, еще за час до того, как прозвучал выстрел. Кулагин быстро уснул, не успев даже и допить стакан с виски, — сообщил мне Марницкий. — У вас есть мысли? Мне все больше кажется, что это вдова учинила над ним.

— Ага, убийца садовник… — пробурчал я.

— Кто? — переспросил полицейский.

— Никто, но вы правы, нельзя исключать никого… Даже вас, уж простите, но по долгу своей службы, вы должны понимать меня, — сказал я и увидел проявление обиды на лице полицмейстера.

Тут, в этом времени, даже у полицейские обижаются, если им не верят лишь на слово. Но мне же не поверили, что я не убивал? Впрочем, и в тюрьму сразу же не повели. А сейчас почти что все указывало на то, что Кулагина причастна к убийству.

— Позвольте вашу руку! — сказал я, а когда вдова спрятала руки, мне пришлось силой заставить вымазать в чернилах три пальца Кулагиной и нанести отпечатки на бумагу.

— Сходятся! Так вы соврали и про бутылку, и про стакан… Вы последняя ко всему этому прикасались! — обрадованно сказал я.

— Нет, я не убивала мужа! — выкрикнула Кулагина.

От автора:

5 том серии Пограничник. Я был майором ВДВ, но умер и попал в молодого себя. Чтобы спасти брата и отстоять заставу, я должен стать пограничником на Афганской Границе: https://author.today/work/393429

Глава 7

— Конечно же, не вы убийца, любезная Елизавета Леонтьевна. Но разве вы не могли приказать кому-нибудь другому это сделать? В околоточной сейчас содержатся два бандита, которые утверждают, что не только Андрей Васильевич Кулагин давал им распоряжения и приказывал — порой даже и убивать, — я уже практически наезжал на Кулагину.

— Господин Шабарин, потрудитесь несколько уважительнее вести беседу, — сделал мне замечание Фёдор Васильевич.

Я выдохнул, с укоризной посмотрел на Марницкого. Он не дал дожать вдовушку. Ох уж эти правила хорошего тона! Передо мной ведь точно не святая женщина. Кулагина так или иначе, но замешана в событиях этой ночью. Однако нужно было двигаться дальше.

— Прошу простить меня, сударыня, но когда вы обвиняете меня в том, чего я не делал, а я вижу свидетельство того, что убить своего мужа могли бы и вы сами, то невольно становлюсь заложником своих переживаний и оправданных здравым смыслом выводов, — сказал я.

— Будьте сдержаны. Я и без вашей грубости в печали. Моего мужа убили, — сказала бывшая вице-губернаторша, достала платок и стала наиграно всхлипывать, будто бы вытирая слезы.

Пришлось немного помолчать, отдать дань актерскому мастерству женщины.

— Петро! — позвал я своего десятника. — Приведи сюда всех дружинных, и как можно скорее.

И всё же нужно было проверить на отпечатки пальцев своих бойцов. Не верил я в то, что кто-то оказался столь инициативным, что убил Кулагина. Но всякое может быть, и осмотрительность не помешает.

Хотя дисциплина-то более или менее, но в моём отряде присутствовала. Приказ дадут — действуют, а самодеятельностью вряд ли кто займётся. Тем более, тут ведь ещё надо было бы поднять руку на представителя закона, на вице-губернатора.

Если бы встал вопрос о ликвидации Кулагина, то это дело я никому бы не доверил. И смог бы я вот так застрелить вице-губернатора? Это нелегко исполнить. Но у кого-то получилось, тем более, как по нынешним меркам, достаточно хладнокровно, профессионально и подготовлено.

Установилась неловкая пауза, в кабинете вице-губернатора стало тихо. Елизавета Леонтьевна строила из себя обиженку, полицмейстер Марницкий смотрел на меня осуждающе. Молчанов… молчал. Как в будущем? Мент родился? А в моей реальности — земский исправник? Нет, нельзя, чтобы такие вот, как Молчанов, исправники рождались. Так что я все же нарушил звенящую тишину:

— Урядник. Соберите всех мужиков и слуг в доме вице-губернатора.

— Что вы удумали? — спросил Фёдор Васильевич.

Слова полицмейстера не были упреком, он действительно интересовался всем тем, что я делал. Может, сейчас в лице Марницкого рождается русский сыщик-новатор? Вот увидит возможности дактилоскопии, будет раскрывать преступления на раз, пока преступный мир не поймет, что к чему.

— Вы сказку о Золушке знаете? — усмехнулся я.

— Я понял вас, Алексей Петрович. Хотите посмотреть на сапоги прислуги? Понять, не похожи ли они на те отпечатки следа, что оставил убийца? Только вот кажется мне, что далеко не каждый слуга может иметь сапоги на такой плотной подошве, — вполне логично заключил полицмейстер.

— И всё же, — сказал я и пожал плечами.

Нужно же было что-то делать, как-то пытаться дальше двигаться в своём расследовании. Не просто же сидеть и ждать, пока придут мои люди, чтобы уже их проверять. Хотелось действовать, а не пребывать в тупике.

Через десять минут передо мной стояли пять мужиков, которые настолько смущались, мялись, глядели подобострастно, можно даже сказать, что проявляли раболепство, что я даже сперва и не хотел смотреть на размер их ноги. Люди с таким характером не умеют убивать. И уж тем более они не смогут качественно стрелять.

Стрелок ведь явно был натренирован, профессионален, я бы даже исключил из этого списка подозреваемых из банды Тараса или Бэры. Так что стрелок был из тех, кто явно упражняется на пистолетах. Даже чуть меньше чем тридцать шагов — это дистанция, с которой промахнуться может и опытный пользователь огнестрельного оружия.

— Ты, ты и ты! — указывал я пальцем на мужиков. — Вы свободны.

Оставался только один слуга, у которого нога оказалась большого размера. Я посмотрел на