Здесь уже командовал лично я, так как то была моя очередная «выдумка».

Бойцы выстраивались в несколько квадратов по образцу швейцарской пехоты с лучниками в центре этих квадратов и с тяжело доспешными воинами с длинными копьями на плечах на периферии. В каждой такой терции было человек по сто и все это по моей команде переходило в движение. По ходу движения в соответствии с приказами квадраты останавливались, делались залпы из тисовых луков по намеченным ориентирам. Затем опустив копья и шагая в ногу двигались вперед. Потом снова останавливались, производили залп из луков или же просто разворачивались, меняя направление своего движения и ощетиниваясь копьями атаковали условного противника.

Такой строй по ходу дела мог трансформироваться в фалангу с двумя шеренгами копейщиков и шеренгой лучников сзади. В будущем против конницы я планировал использовать только каре, а против пехоты — исходя из обстоятельств, учитывать ее численность и вооружение. С нынешними восточно-европейскими воинами при сопоставимой численности с учетом нашего превосходства в вооружении и доспехах фаланги будет хватать за глаза.

Вскоре думал начать учебные бои терция с терцией, терция с конницей, фаланга с терцией, фаланга с фалангой. Первые месяцы ушли на то, чтобы просто научить людей шагать в ногу. Ну, ничего, таких же безграмотных крестьян, как и мои драговиты, в царской армии еще и не тем чудесам обучали, так что, думаю, и мы как-нибудь справимся.

И за всеми экзерциями внимательно, во все глаза, наблюдала «младшая дружина» параллельно собирая выпущенные стрелы. Да и простые луговчане, прежде всего женщины, дети и престарелые мужчины присутствовали в огромном числе. Здесь, на специально отведенном месте на краю учебного поля они переговаривались, делясь последними новостями и сплетнями городской жизни в возникающих перерывах. Но когда, сверкая остриями копий, квадраты трогались с места, при этом двигаясь размеренно и выполняя различные эволюции, все зрители с восторгом и открытыми ртами замирали на месте. А потом уже по окончании тренировки дома, с соседями в восторженных тонах обсуждали «дивиславовых ежей и змей». Именно такое неофициальное название у луговчан получили каре и фаланга.

За пределами крепостных стен не грустила короткими зимними днями и наша кавалерия, очень сильно пополненная готскими и сарматскими скакунами. Периодически, примерно раз в седмицу устраивались учебные бои. С этой целью смастерили специальные столбы с подвешенным на него щитом, сейчас активно используемый для отработки по нему копейных ударов всадниками.

Освобождая руки учились править конем без поводий, используя только ноги вдетые в стремена и со шпорами. Кстати говоря, ни стремян, ни шпор в мире все еще не было изобретено.

Помимо копейных ударов отрабатывались сабельные удары (благодаря использованию стремян), метание сулиц, стрельба стрелами из луков.

Учились и групповому конному бою. Так, скакали сплошной конной лавой и строем колено в колено. Группы всадников сходились накоротке в учебных боях. Самих лошадей учили замирать и ложится на землю. В общем, соединили вместе знания до недавних пор мизерной луговской конницы возглавляемой Неревом со знаниями иновременной личности Дмитрия. Что из этой химеры получится в будущем в реальных боях? Поживем, узнаем.

Глава 6

Май 253 года

Вместе с Гремиславом и Черном верхом на конях, с ног до головы облепленные весенней грязью, въехали через ворота частокола в наш новый производственный кластер, возникший шесть лет назад на месте, где была перекрыта безымянная речка впадающая в Припять и поставлено первое водяное колесо. Здесь, кстати говоря, такой грязищи уже не было, так как дорожки были устланы настилами. Производственные здания представляли собой приземистые рубленые дома из крыш которых торчали дымящие кирпичные трубы.

Вдали, поблескивая в солнечных лучах виднелась безымянная, а ныне Заводская речка (как я ее назвал), а в трех местах ее перекрывали плотины с водяными колесами. Рядом с плотинами возвышались двух и трехэтажные рубленые здания — наши основные металлургические производства (чугунное, железное и переделочное). Железоделательный завод в прошлом году выплавил по моим прикидкам более пятидесяти тонн железа.

За мостками главная дорога сворачивала направо, где на берегу уже Припяти стоял свайный причал. Вот туда-то мы с Гремиславом и поскакали, Черн укатил дальше, в сторону заводов.

За эти быстро пролетевшие шесть мирных лет в Лугово, да и в некоторых других драговитских землях было сделано очень многое, прежде всего в плане производства. Металлургия, намного более примитивней столичной, стремительно развивалась и в других драговитских родах. Там железо выплавляли в мини-домницах, обслуживаемых двумя-тремя людьми (если не считать добычу руды, заготовки дров и углежжения). Всего таких мини-заводов разбросанных по всей драговитской земле на данный момент насчитывалось около трех десятков. Каждый такой «завод» в год выплавлял более полутоны железных криц, которое затем перековывалось в полосовое и прутковое железо.

Сейчас, объективно говоря, по всем показателям драговитское племя (включая присоединенные балтские территории) превратилось в сильнейшее объединение во всем славянском мире. Впрочем, достижение это так себе, учитывая, что сами славяне, к сожалению, все еще во многом жили и хозяйствовали, словно люди эпохи Неолита. Короче говоря, на фоне тех же римлян, персов и т. д. на восток нам, безусловно, есть еще к чему стремиться.

Если говорить ретроспективно, то в кратком ликбезе прошедших лет, Я (теперь уже совершенно не отделяющий две свои сущности Дмитрия и Дивислава, полностью слившихся воедино) выделю некоторые важные моменты.

Начнем, на мой взгляд, с самого важного, с производства. Конечно, когда я говорю о производствах, то с высот второй половины двадцатого — начала двадцать первого века, что застал в той жизни Дмитрий, это и не производства вовсе, а так, мелкосерийная низкокачественная кустарщина, но в свете середины 3-го века от Р.Х. все эти наши достижения выглядят в совершенно ином свете.

Полтора года назад в самом обычном, примитивном горне, начали варить стекло. А из получаемого прозрачного вязкого расплава изготовлялись стеклянные поделки: перстни, бусы, браслеты, серьги и прочая ерундовина. С производством ультрамарина все примерно то же самое и в те же самые сроки. Тут, как в случае со стеклом, самое важное знать исходные ингредиенты. Мелкосерийное производство красок, стекла было целиком и полностью заточено на экспорт, согласно распоряжению Гремислава, с чем успешно справлялся купец Плещей. Ну, и свою малую долю от выручки мы с ним с этого дела получали.

Также вполне успешно в Лугово распространились, разрослись завезенные мною от готов новые сельхоз культуры, и пришлась по душе исподволь внедряемая мною новая система земледелия.

Пока мы ехали вот такого рода спонтанные воспоминания меня отчего-то посетили. А между тем