Опять повисло молчание. Она вроде надулась, потому что смотрела в тарелку и ничего не говорила, а я молчал, поскольку не знал, что еще сказать. А что скажешь, когда такое услышишь после шести лет спокойной, благополучной супружеской жизни? Моя жена захотела открыть магазин?! Я лишь надеялся, что у нее это пройдет, что это просто женский каприз.

К счастью, к нам Малыш пришел.

— Мама, почитай мне, — попросил он, как всегда.

И Майка пошла к нему, чтобы уложить его спать.

Я остался один, сидел и думал, как себя вести, чтобы держать ее под пристальным контролем. «Да пусть откроет этот свой магазин, немного побалуется и забудет, — решил я и, довольный, хлопнул себя по колену. — Я даже могу дать ей денег. — И даже обрадовался своей мысли. — Зато в доме будет покой!» Потер ладони. Налил еще вина. Но вдруг у меня сомнения появились: может ли жена Юриста, супруга такого серьезного и уважаемого человека, как я, держать магазин? Иными словами, удобно ли моей жене, жене Юриста, владеть магазином? Что на это скажут коллеги-юристы? Да разве Майка справится с магазином? Не придется ли мне всем этим потом заниматься?

— А как ты себе это представляешь — держать магазин? — осторожно спросил я, когда она вернулась от Малыша. Главное, подумал я, чтобы она никаких глупостей не наделала. Потому что во все это мои деньги будут вложены, а раз речь о моих деньгах идет, то я должен ей сказать, что и как надо делать. Поэтому я не ждал от нее ответа, говорил сам. — Может, это и неплохая идея. — Приободрил ее для начала и сделал глоток вина. — Мы могли бы снять небольшое помещение в торговой галерее. Ты бы открыла там небольшой киоск и торговала бижутерией, к примеру, или дорогой косметикой, или обувью. Наняла бы продавщиц, а сама была бы хозяйкой маленького предприятия, торгующего предметами роскоши, товарами высокого уровня.

Вот что я ей сказал. А она налила себе вина. Снова сама себе налила, ведь я был так погружен в свои мысли, что забыл за ней поухаживать. Но я считаю, что это мужская обязанность и удовольствие — наливать вина женщине, своей жене во время ужина.

— Видишь ли, Павел… — И выпила бокал вина до дна. До дна! — Чудесно, что ты все за меня решил. Но должна тебе сказать, у меня есть конкретный план. Знаешь, я договорилась с Мартой, школьной подругой, может, ты ее помнишь, хотя скорее нет, насколько я тебя знаю. Мы хотели бы открыть книжный магазин с кофейней. Вместе. Тут неподалеку сдается небольшое помещение. Мы все просчитали. Могу тебе показать конкретные цифры, у меня все записано. Мы хотели бы снять это помещение в начале следующего месяца.

Я был ошарашен, совершенно ошарашен. Все это выбило меня из колеи. Книжный магазин, подруга, конкретные цифры и записи. Мой процессор завис, монитор погас, процесс обработки информации застопорился. Я совсем растерялся и даже, наверное, рот открыл от неожиданности или уставился в одну точку, потому что вдруг услышал:

— Ну что ты молчишь и смотришь в одну точку, как идиот? — Вот как она ко мне обратилась. Словно не моя Майка со мной говорила. Она уже не щебетала звонким голосочком растерянной, нуждающейся в опеке и объяснениях происходящих в мире событий лицеистки. «Как идиот»!

И сейчас то же самое! Пришла в гостиную и стоит надо мной. Видит же, что я спортивную программу смотрю, зачем явилась? Что ей надо?

— Так что не говори мне, будто нечего было есть, ведь гуляш я еще вчера приготовила, вам с Дедом лишь нужно было достать его из холодильника и разогреть. — И глаз с меня не спускает. Никакой скромности! — И соус приготовила, вкусный, густой, с грибами, как Дед любит, и все это в холодильнике, Павел. Но вам все надо под нос сунуть, как маленьким детям… — Загораживает экран, говорит громко, без стеснения. А кони скачут. Один споткнулся, и всадник чуть не выпал из седла и не рухнул в ров с водой. Я даже подскакиваю на диване — так это могло быть интересно. Но он, к сожалению, не упал! — Видишь ли, Павел, — снова повторяет это чертово «Видишь ли, Павел», — я думала, для тебя хоть Дед важнее Конторы, и что когда он к нам в гости приехал, ты хотя бы раз пораньше домой придешь, но, как оказалось, Контора важнее. Я уж точно не была для тебя важнее Конторы… — И уходит из гостиной. Закрывается в ванной, а я снова могу наслаждаться тишиной и покоем.

Наконец она уложила Малыша. Неужели он сам не может заснуть? Почему она все время должна к нему ходить? Что из него выросло, что выросло?! Но что я могу с этим поделать, что? Хорошо еще, что она с ним целый день не сидит, как тогда, когда он был слюнявым лягушонком. Теперь-то он почти мужчина!

А вообще он так к ней привязан, к этой Майке. Как будто никого, кроме нее, на свете нет, — не отходит от нее ни на шаг. Ой, как же ему его мамочка нравится! А не слишком ли она ему нравится? Все время с ней обнимается, лезет на руки. И все время: мамочка — то, мамочка — это. Любимая мамочка. А когда он приходит к нам, залезает на кровать, укладывается рядом с ней, словно это его кровать. К нам в кровать приходит! А Майка такая счастливая, такая довольная. Обнимаются, дурачатся. Еще бы, на нее никто так никогда не смотрел! А теперь у нее есть пятилетний жених. Маменькин сыночек, чтоб его!

Я же должен как-то этому противостоять. Майка ведь совсем голову потеряла, не понимает, что из него вырастет, если она без конца будет его обнимать, ласкать, маменькина сынка воспитывать. Кто-то ведь должен думать, к чему это может привести! И нет ничего удивительного в том, что именно я об этом думаю.

Потому что женщины распускают детей, чирикают над ними, то и дело кормят их и одевают, а еще обнимают и разрешают приходить в кровать. И такие от этого счастливые!

А как ребенок в таких условиях научится думать? Как станет самостоятельным, решительным и сильным мужчиной? Об этом заботится отец!

Для сына авторитет отца должен быть непререкаем. Потому что авторитет отца, как говорит Дед и Отец в одном лице, формирует у ребенка все самые важные качества, благодаря которым эволюционировала наша цивилизация. Только отец является для сына примером, на него он должен равняться, стремиться походить во всем — в образе мыслей, привычках, смелости, работоспособности, самообладании и честности. По-другому быть не может! А оставь все это матерям, бог знает что получится. И что тогда с миром будет?

Поэтому когда Малыш приходит к нам в кровать, я его выпихиваю. Говорю, что это не его место, и сталкиваю на пол.

— Павел, успокойся! — Майка всегда злится в таких случаях. — Ведешь себя как Лай.[3]И как идиот. Он приходит, чтобы и с тобой поваляться. Павел, ты не видишь, что ему приятно, когда мы вместе?

Ясное дело, оскорбления начинаются, имена из мифов, которые я, наверное, должен со школы знать и как Юрист тоже. Разумеется, я знаю Сенеку, Юлия Цезаря и Аристотеля. И даже знаю, кто такой Эдип, теперь на каждом шагу об этом Эдипе говорят, даже фильм сняли «Царь Эдип». Но кто такой Лай, я не знаю и спрашивать ее не собираюсь. Сидит себе дома, ничего не делает, только читает и переводит, вот и знает всех этих мифологических героев!