— Разве это не очевидно? Вы видели, как она вела себя. Я сделал это, чтобы защитить его.

— Лорд Деймиен — взрослый человек!

— Он не умеет обращаться с женщинами.

— А вы?

— Иногда.

— Тогда где же ваша жена, Люсьен? Где человек, который любит вас? — выпалила Элис.

Его лицо разом осунулось, и на мгновение она увидела его именно таким, каким он был под своими многочисленными масками, — потерянным, испуганным, отчаянно желающим, чтобы кто-нибудь протянул ему руку.

— Ну, Элис, такого человека не существует, — сказал он, почти оставив свой обычный сарказм.

— Совсем как у меня. — С огорчением почувствовав себя виноватой при виде того, как ее резкие слова попали в цель, Элис быстро вытерла слезы и попыталась смягчить тон. Пусть он и потерянная душа, может быть, он просто не знает ничего лучшего. — Любовь меняет людей, Люсьен, вот что она делает. Если бы вы позволили им быть вместе, возможно, лорд Деймиен сумел бы помочь Кейро перемениться. И тогда Гарри, возможно, получил бы опору в жизни, отца, который научил бы его, как со временем стать человеком.

Его резкое, угловатое лицо внезапно сердито вспыхнуло — Люсьен почувствовал, что виноват.

— А это уже не моя проблема! В чем-то лорд Деймиен не знает себе равных, в чем-то — ничего не смыслит. — Он презрительно рассмеялся. — Вы действительно вознамерились прочесть мне лекцию о любви? Что вы о ней знаете? Ставлю об заклад мой дом, что вас никогда толком никто не целовал! Проклятие! — И неожиданно он двумя шагами преодолел разделяющее их расстояние, грубо схватил ее в объятия и впился губами в ее рот прежде, чем она успела ахнуть.

Первое, резкое, обжигающее прикосновение его губ уничтожило напрочь ее девические представления об идиллических поцелуях. Его левая рука грубо запуталась в ее волосах, а правой он прижал Элис к себе. Люсьен целовал ее так, словно хотел поглотить, его горячий, алчный язык раздвинул ее губы. То был акт обладания, его яростная требовательность душила ее. Она слабо уперлась ему в грудь; он слегка развел ее ноги и немного вдвинул между ними колено, а его руки принялись гладить ее спину. Ошарашенная, Элис припала к нему, чтобы не упасть, и ее охватил исходящий от его стройного мускулистого тела жар. Элис попыталась отвернуться, отказаться от опасного удовольствия, испытать которое он вынуждал ее, но поскольку он проводил руками по ее спине вверх и вниз, ее реакцию было невозможно скрыть.

Дрожащая и неуверенная, она постепенно перестала сопротивляться и шире раскрыла рот, медленно, нерешительно коснувшись языком его языка. Люсьен гортанно застонал, его мощные объятия разом ослабли. Его поцелуй стал глубже и проникновеннее, и она таяла в его объятиях.

Спустя какое-то время он замер и прервал поцелуй, но его тонкие губы все еще медлили рядом с ее губами. Он прижался к ней лбом, его торс возвышался над ее грудью…Элис чувствовала мягкое тепло его тяжелого дыхания у своих влажных губ, а его ладони скользили по ее рукам.

— А как насчет вас, Элис? — отрывисто прошептал он. — Кто любит вас?

Она неуверенно встретила его неистовый взгляд.

— Многие…

— Кто же? — грубо допрашивал он.

— Это не ваше дело…

— Я вам ответил, ответьте и вы.

— Это мой племянник Гарри, — запинаясь сказала Элис.

— Он ребенок.

— Он человек!

— Позвольте мне прийти к вам ночью!

— Вы сошли с ума? Пустите меня! — Она вывернулась из его рук и отошла, стирая его поцелуй со своих губ тыльной стороной кисти.

Когда Люсьен увидел, что она уничтожает следы его поцелуя, в глазах его вспыхнул адский огонь. В это мгновение вид у него был такой яростный, что Элис не знала, что он с ней сделает. Ощетинившись, точно сердитый волк, он напугал ее неистовым выражением своего лица и откровенной похотью, горящей в глубине глаз. Люсьен прошел мимо нее к двери и, грубо щелкнув пальцами, подозвал к себе стоявшего на часах человека.

— Проследите, чтобы мисс Монтегю благополучно доставили в ее комнату.

— Слушаюсь, милорд, — ответил стражник и коротко кивнул. — Мисс, следуйте за мной, прошу вас.

Элис смущенно посмотрела на Люсьена. Он наблюдал за ней, и в глазах его сверкало какое-то враждебное вожделение, которое встревожило ее гораздо меньше, чем хитрая, довольно жесткая полуулыбка, кривившая его губы.

— До свидания, милорд, — проговорила она через силу, но с вызовом. Если повезет, она убежит из этого дома завтра утром и ей не придется больше встречаться с ним.

Он сунул руки в карманы и, опершись плечом о дверной косяк, следил за каждым ее движением.

— Доброй ночи, дорогая.

Элис повернулась и пошла вслед за стражником по прихожей, ощущая на себе жгучий взгляд Люсьена. Когда человек в черном плаще начал спускаться по винтовой лестнице, она в последний раз бросила на Люсьена взгляд через плечо. Он все еще стоял там же, его высокая сильная фигура тонула в тени, и, судя по блеску его светлых обманчивых глаз, он что-то замышлял.

Ролло Грин из Филадельфии, известный в Гроте под именем Орфея, вытер пот со своей лысой головы. Его грудь тяжело вздымалась от чрезмерного количества выпитого вина и от волнения. Ему повезло, что сердце не подвело его в этой сырой, перегретой атмосфере Грота. Он оторвал взгляд от голой девушки, танцевавшей неподалеку от него, потому что заметил, как Люсьен Найт вышел из своих тайных апартаментов, расположенных внутри дракона. Американец видел, как Люсьен унес с собой красивую молодую нимфу с синими глазами, поступив именно так, как Орфей ей и предсказывал.

«Быстренько управился», — подумал он с ухмылкой, глядя, как их хозяин легко пробирается сквозь толпу. Ролло не огорчался из-за того, что ему не удалось сорвать поцелуй у этой девушки. Вряд ли он может соперничать с человеком с такой внешностью, как у Люсьена Найта, и с его умением очаровывать, когда речь идет о женщинах, но он с удовольствием подумал о том, что равен Люсьену, по крайней мере, в мастерстве и хитрости.

Между ним и Люсьеном Найтом установилось настороженное профессиональное понимание, хотя они принадлежали к противоборствующим сторонам в этой войне. Ролло был одним из немногих, кто понимал, что снисходительный светский дипломат лорд Люсьен Найт был также безжалостным британским агентом, чье кодовое имя Аргус заставляло трепетать министров иностранных дел многих стран и даже наводило страх на Фуше, наполеоновского шпиона высшего класса.

Ролло и Люсьена никак нельзя было назвать врагами, потому что в прошлом они несколько раз обменивались сведениями, но и от дружеских отношений они были весьма далеки. Ролло знал, что Люсьен испытывает к нему неприязнь из-за его купеческих замашек и недостатка благородного блеска, а Ролло, со своей стороны, обижало физическое и интеллектуальное превосходство англичанина, не говоря уже о его высокомерии.