увидел, что у соседа явно более серьезные проблемы нежели приход нежданной гостьи в оранжевой потрепанной шубке. Как не хотелось списать странность поведения на проказы неадекватной белочки, пришлось признать, что мохнатая зараза в этот раз не причем.

Через стекло на Антона смотрел человек с угольно черными зрачками, напрочь лишенными хрусталиков. По белкам раскинулась частая сетка лопнувших капилляров, превращая глаза в два кровавых озера с черными островами по середине.

Увидев, что его заметили сосед растянул губы в неестественной улыбке. Обнажив нижний ряд белоснежных зубов. Говорят, что улыбкой человек выражает свое расположение и дружелюбие. Мужику это явно не удалось. Антон проявляя чудеса выдержки и самообладания сглотнул ком в горле. Не отрывая взгляда от скалящегося соседа, он плавно включил передачу. Бросив сцепление, до упора утопил педаль газа. Форсированный движок взревел дурниной, фургон оставляя дымный, резиновый след на асфальте, рванул к распахнутым воротам.

Явно не ожидая такого подвоха, сосед слетел с подножки и словно пластиковый манекен, покатился вслед за быстро удаляющимся фургоном.

Подлетая к воротам, до Антона дошло, что же он натворил. Черт да ведь если этот баран неудачно упал, он ведь мог вполне шею свернуть и башку проломить. Черт, черт. Сцепление и тормоз в пол. Резина протестующее взвизгнула, машина повинуясь остановилась. В салоне, что-то брякнуло и зашипело.

Похоже пиво упало, подумал Антон пристально разглядывая тело на асфальте. Мужик изломанной куклой валялся в метрах пятнадцати не подавая признаков жизни.

–ААА!!! Да как же так? Он с размаху саданул по краю руля, затем еще и еще раз. Да так просто не бывает! Какого черта!

Тело на асфальте дернулось. Замерло на несколько томительно долгих секунд и вновь дернулось, словно ему надоело лежать, но и вставать пока не охота. Антон замер, кажется на время, он разучился дышать. Сосед выгнулся дугой и даже в фургоне с закрытыми окнами он услышал хруст костей и хрящей, раздавшийся при этом движении.

–Ну все. Жив и слава богу. В конце, концов единственная камера как уверял сторож муляж, а больше здесь никого нет так что может и обойдется. Конечно, нехорошо бросать человека вот так. С другой стороны, мало ли что теперь у него творится в башке. Тем более что и до падения там наблюдался явный беспорядок.

Как Антон доехал до Одинцова хоть пытай каленым железом он и сам не понимал. Кажется, несколько раз он отрубался, а один раз и вовсе очнулся сидя у дверей фургона глядя в одну точку, а рядом с озабоченным видом стояли два байкера с тревогой глядя на него. В какой-то момент он просто уперся в торец почему-то очень знакомого двенадцати этажного дома. Тупо глядя на череду окон и подъездов, до него постепенно дошло, что он возле дома Сергея.

Антон сидел за рулем, упершись лбом в баранку, он на полном серьезе обдумывал вариант забить на все и вернутся в такую уютную и спокойную квартиру. Задернуть тяжелые шторы и завалиться спать на весь день. Он печенкой чувствовал, что когда слишком много разных событий это не сулит ни чего хорошего.

Из раздумий его вырвал завибрировавший мобильник, а вопль бешеного китайца «оп нам гангам стайл» окончательно привел в чувство. На экране высветилось Потёмкин. Помедлив еще немного, он все же решил ответить.

–Да Тема.

–Дядя Антон, а ты что не зайдешь?

–Почему?

–Ну. Ты уже минут десять как подъехал, а из машины так и не вылез. -Вот же. Совсем забыл, что окна у Сергея выходят во внутренний двор.

–Да я тут ревизию проводил. Соврал он.

Судя по тому, как ответил Артема весьма неубедительно.

–А! Ну, ну. Так нам выходить, или зайдешь чайку попьем?

Антон посмотрел на часы пять минут первого.

–Давайте вниз, мы уже на двадцать минут выбились из графика.

…

Есть в России один крайне занимательный закон. Его уникальность даже не в том, что он чаще всего срабатывает, а в неминуемости активации этого закона в самых деликатных, жизненных вопросах. Можно с уверенностью сказать, что когда все идет хорошо или хотя бы как надо, очень высока вероятность, что он сработает. Но в тех не частых случаях, когда происходит долгожданный момент, которого возможно ждешь всю жизнь, или вершится судьба, этот закон сработает на все сто процентов.

Татьяна не верила своему счастью, она буквально захлебывалась от переполнявших ее чувств. По телу то и дело проносились короткие судороги, следом за ними мчались волны тепла. Тело вздрагивало, от мелкой дрожи и она все сильней прижималась к такому желанному и близкому человеку, от прикосновений которого хотелось кричать и изгибаться, плакать и смеяться. В голове царил вязкий туман и полнейшая сумятица, Татьяна практически полностью потеряла связь с реальностью и уже не понимала где находиться.

Сигнал о том, что прибыл лифт, произвел эффект криогенной бомбы. Вся романтика улетучилась как капля эфира. Сознание отчистилось, вернув способность к восприятию окружающей действительности.

Створки лифта еще не разошлись до конца, а она уже стояла готовая ко всему. Отдернув смятую юбку и застегнув блузку, Татьяна выглядела как обычно, вот только румянец на щеках и глаза как у кошки, впервые познакомившейся с валерьянкой, выдавали ее с головой.

Сергей тоже был на ногах. Посмотрев на своего возлюбленного, Татьяна немного испугалась за здоровье прибывших. Таким она еще его не видела. От него буквально на физическом уровне веяло мощью и решимостью эту мощь применить к вторгшимся в его жизненное пространство незваным гостям.

Двери лифта открылись и из них выкатилась стальная тележка с телом одного из сотрудников. Ее толкал угрюмый парень лет тридцати. Всем своим видом он выражал желание поскорее оставить свой груз и убраться подальше. Причина столь острого желанья выяснилась буквально через пару секунд после того как он прошел несколько метров по холлу направляясь к лаборатории. По помещению распространилось неповторимая смесь ароматов, исходившая от усопшего.

Не смотря на мощную, профессионально установленную вентиляцию, лабораторию моментально наполнил сладковатый запах сгнившего мяса. Резануло обоняние от тошнотворной серы. И еще с добрый десяток острых не менее отвратительных запахов. Все это перемешалось в чудовищный коктейль пострашнее любого оружия массового поражения.

Татьяна, привыкшая казалось ко всему, сдавленно пискнула. Прикрыв нос и рот ладонью, кинулась к распределительному щитку. Щелкнул автомат, и вытяжка набирая обороты заработала на всю мощь. Медленно словно нехотя вонь стала ослабевать. На парня лаборанта было страшно смотреть, глаза ввалились, кожа посерела. Видимо квинтэссенция запахов настолько пропитала его организм, что после исчезновения почти всей вони он