Но поскольку люди не только приспосабливались к любым новым обстоятельствам, но и сохраняли в них стремление к господству над всем и вся, командующий боялся вспышек ненависти к румелям, которые жили среди них.

Дальше на север гаруда залетать не решался, так как мышцы спины уже начинали подрагивать от напряжения. Ветер сильно толкал его в бок, сбивал с курса, ерошил перья. Ему потребовалось несколько часов, чтобы залететь так далеко, и география ледяного пейзажа внизу начала меняться. Ледяные поля выравнивались, становясь все более гладкими.

И тут далеко на горизонте встало какое-то сияние.

Он начал снижаться.

Невероятно, но в воздухе висела дверь – огромная, размером с двухэтажный дом. Дверь постоянно излучала бледное фиолетовое свечение, а внутри ее проема виднелись какие-то темные полосы, что-то вроде решетки, как будто это видение основывалось на точном математическом расчете. Самый воздух вокруг него вибрировал. Впрочем, по мнению гаруды, ни один человек не был способен ощущать эту вибрацию, а значит, ему будет трудно объяснить командующему, что именно он чувствовал. Он описал широкий круг, стараясь держаться повыше, чтобы остаться незамеченным, а ледяной ветер продолжал трепать его грудные перья.

Вокруг поразительной двери собралось несколько полков новой расы, среди них разъезжали верхом на лошадях предводители-румели. То и дело в светящейся двери начиналось какое-то мелькание, возникал силуэт, едва различимый в фиолетовом сиянии; но вот из дверного проема выходила одинокая фигура и сразу становилась хорошо видимой на фоне белого снега: иногда это оказывался окун, иногда румель. Откуда они появлялись и куда уходили?…

Вдруг снизу кто-то пустил стрелу, и Гибсон едва успел увернуться – стрела задела кончики маховых перьев. За ней прилетела другая, но выстрел был не так точен, и стрела, достигнув определенной высоты, замерла на месте, а потом бессильно упала вниз, как мертвая птица.

Значит, пора поворачивать.

Мощно потянув назад и вверх, крылатый лейтенант Гибсон спрятался на надежной высоте и взял курс на город.

Для многих людей Виллирен был всего лишь скоплением улиц и переулков, на карте похожих на решетку. Технически город состоял из Старого квартала, жившего в продолговатой тени Ониксовых Крыл. К северу от него вставала цитадель, внушительное сооружение, к которому в данный момент как раз и шел Малум. Через пару улиц к югу, в Солтуотере и Дипинге, властвовала банда «Крик». Стоило обойти Крыла с другой стороны, и пешеход попадал в Альтинг, еще дальше за ним лежал Скархауз, район, где селились многие приличные торговцы. Прямо между Скархаузом и портом Ностальжи находился закуток, называемый в городе Шантизом, – раньше там располагались приличные отели с видом на море, но их закрыло Оледенение, а из населения остались одни рыбаки да портовые рабочие, жившие в основном в нищете. Ну а дальше начинались городские окраины, известные все вместе как Пустоши, хотя пустошами в натуральном смысле они перестали быть еще лет тридцать-сорок тому назад. Здесь обитала теперь разноязыкая толпа, мультикультурная община, внутри который выделялись, скажем, квартал фолкцев или район джокулцев – неофициальные названия, совершенно ни о чем не говорившие тем, кто занимался проблемами городского развития. Пустоши окаймлял древний Ведьмин лес, в чьи темные от обилия пихт пределы то и дело вторгались застройщики со своими планами, отнимая у леса все больше и больше земли. И наконец, в самой глубине Ведьминого леса, поверх древесных крон вздымалась Башня Отбросов – самая большая мусорная куча в округе, давно ставшая крупнейшей местной горой, а заодно и бесплатной столовой для чаек и бездомных.

Весь Виллирен делился на бандитские зоны влияния, границы между которыми, не отраженные ни на одной карте, проходили по малоизвестным улицам. Пересекать их было нельзя, а защищать зачастую необходимо. Малум и его банда чувствовали себя в городе как дома, а древние комплексы тоннелей и подземных ходов, существовавшие в Виллирене, как почти во всяком мегаполисе Бореальского архипелага, помогали им и прятаться, и осваивать территорию.

Фактически часть этих подземелий служила штаб-квартирой Малума, откуда он заправлял своими делами. В Виллирене, чтобы попасть под землю, надо было иметь доверенного проводника. Оказавшись под землей в определенной точке Старого квартала, надо было сделать шаг в сторону и идти вниз. Эти проходы шли прямо сквозь сердце города, и их стерегли облаченные в плащи люди, которые не первый день держали в руках мечи.

Щеголяя трехдневной щетиной, в черном сюртуке и теплой шерстяной тунике под ним, в капюшоне и красной бауте, с мечом у пояса, Малум спускался, перепрыгивая по две ступеньки за раз.

Наконец он добрался до самого сердца подземного Виллирена. Это была ничейная территория, вотчина всех местных бандитов. Длинные переходы, неизменно освещенные цепочками фонарей и биолюмов, соединяли полные пыли обширные пространства в окружении древних строений: сами дома готовы были рухнуть в любой момент, но на их дверях все еще висели старинные плакаты. Эти каменные фасады стояли здесь только потому, что властям не хватало смелости спуститься под землю и взять тамошние дела под свой контроль.

Вокруг разговаривали люди, порой сквозь шум голосов он слышал обращенное к нему приветствие, иные даже вставали при его приближении, словно отдавая ему честь. Другие, наоборот, отворачивались к своим столам, скрывая за масками лица.

Он был у старого полуразвалившегося трактира, занимавшего часть бывшей рыночной площади, – излюбленного места членов двух банд: «Крик» и его собственной, «Кровь». Тут продавалось все, что душе угодно, причем самого лучшего качества. Мечи и наркотики, суперкрепкий алкоголь и женщины, а также хорошие куски оленины или тюленины и питательные водоросли для разнообразия.

Трое его новобранцев, из самых младших, не старше двенадцати лет, стояли над ящиком порноголемов и хихикали.

– Бросьте эту дрянь! – прикрикнул на них Малум. – Это не для вас. Брысь отсюда!

Он потрепал одного пацаненка за ухо, и вся троица убежала. Со вздохом он осознал, что с ними работы еще непочатый край.

К нему подошли двое его людей, Джей-Си и Дюка. Рыжеволосые братья были с ним с самого начала, с тех самых пор, когда его предприятия еще только разворачивались к теневой стороне жизни. Всегда готовые протянуть руку помощи, когда надо было получить кредит или, напротив, взыскать с кого-то должок, они уже давно заменили ему семью, превратившись из неуклюжих мальчишек в людей, которым он мог доверять. Больше того, они тоже были укушенными.

Братьям было уже под тридцать, оба одинаково высокого роста, только Джей-Си всегда ходил в черной маске, а Дюка не носил никакой. Их можно было принять за близнецов, если бы не татуировки – шею и грудь Джей-Си покрывали аборигенные мотивы – и не глаза: у Джей-Си они были ярко-голубыми, а у Дюки – зелеными. Джей-Си казался особенно крутым парнем, на деле же он был куда мягче своего брата и даже склонен к духовности, а внешние атрибуты крутизны помогали ему скрывать алкоголизм. Братья немало всякого повидали вместе: участвовали в бандитских разборках, занимались контрабандой, неудачно экспериментировали с наркотиками, а Малума воспринимали как старшего и более мудрого брата. Сами они происходили из большой многодетной семьи, и Малум не раз сидел за их столом, особенно после того, как его укусили. Они-то и помогли ему прийти в себя.