Показалось мне, или же на самом деле послышались звуки летящих мин, мгновенно умчавшихся в направлении рабочего поселка – не знаю, но через секунду действительно раздался визг, и два 130-килограммовых снаряда рухнули на вражескую бронетехнику, расположившуюся в нескольких сотнях метров от давно заброшенного автовокзала. Разорвавшись, они опрокинули и измочалили несколько БМП, при этом придавив разлетающейся броней с десяток боевиков и еще столько же, если не больше, превратив в грязно-красное месиво многочисленными осколками. Значит, не показалось. И точно – прошло всего ничего, а к поселку уже летели новые снаряды. То, что они летели в цель, легко определялось с помощью косвенных признаков, а именно потому, что количество разрывов в глубине города заметно уменьшилось, можно сказать, практически сошло на нет. В ожидании нового «привета» от минометчиков заворочались, окутываясь клубами дыма, стальные коробочки, в панике рванули врассыпную, давя собственный десант. Две «бехи» столкнулись лбами, кто-то из наводчиков нажал кнопку электроспуска, и находившаяся напротив боевая машина пехоты вспучилась грохотом разорвавшегося боекомплекта. А «Тюльпанчики» порадовали новым залпом. Теперь часть снарядов рухнули на верхний участок подъема – полыхнули самоходки, один снаряд снова шлепнулся на «бехи», но по-прежнему большая часть почти полуторацентнерных снарядов улетела в направлении «Торнадо» и находившейся где-то там, за горизонтом, ствольной артиллерии. Через минуту минометчики порадовали меня еще одним слаженным залпом. И еще, и еще, и так десять минут. И вот все умолкло. Стрельба прекратилась с обеих сторон – отдельные выстрелы и разрывы не в счет. «Тюльпаны» пополняли боезапас, ошарашенные неожиданным огневым налетом ваххабиты восстанавливали былой порядок. Примчалось несколько санитарных «уазиков». Враг пребывал в растерянности. Судя по всему, минометчикам удалось задуманное – «Торнадо» и ствольная артиллерия противника приказали долго жить. Молодцы минометчики, а я, дурак, все пытался их поторопить. Нервы, это все нервы. Ведь мог бы догадаться, что чудом уцелевший в череде «оптимизаций» дивизион «Тюльпанов» будет молчать до последнего, до момента, когда можно будет ударить по дальнобойным «залповикам», не опасаясь быстрого ответного удара. Ваххабиты в своей наглости лоханулись, они подвели дальнобойную технику слишком близко и поплатились. Мне со здоровым злорадством представилось, как ярко полыхают покореженные вражеские машины.

На несколько минут артиллерийская канонада и вовсе смолкла, ваххабиты расползались в разные стороны, «Тюльпаны» меняли позицию.

Но затишье оказалось не столь долгим, как мы надеялись – «хоббиты» справились с паникой довольно быстро, и теперь вся их техника не переставая лупила по центру города. Пытаясь наудачу поразить спрятавшийся где-то среди высотных домов дивизион минометчиков. Но тщетно. «Тюльпаны» продолжали производить опустошение в чужих порядках. И это радовало. Внезапно, как по команде (собственно, почему как?), стрельба в нашу сторону стихла, и почти тотчас послышался звук, исходивший от быстро приближающихся вертолетов.

– Вот скотобозники! – Мне не приходилось гадать, чтобы понять, куда намылились пятнистые стрекозы. – Всем, кто меня слышит – ПЗРК к бою! – проорал я в микрофон радиостанции и понял, что безнадежно опаздываю.

Вертолеты неслись низко и потому в пределах видимости появились неожиданно, мгновенно выскочив со стороны полей и промчавшись над нашими головами. Через минуту с их пилонов сорвались «НАРы». Послышались разрывы, и летящих к врагам мин стало меньше, но окончательно огонь минометов не прекратился. А «МИ-24» зашли на разворот, хищно клюнув носами, понеслись к цели. Я выругался – странно видеть работающих против нас «крокодилов». Даже не верилось. Мне все казалось: вот сейчас вертолетчики передумают, развернут боевые стрекозы в обратном направлении, и их огневая мощь обрушится на противостоящую нам сторону. Но надежды тщетны – с подвесок срывались все новые и новые порции смерти. Минометчики еще могли бы спастись, бросив технику, но предпочли биться. Последний снаряд ушел к противнику за долю секунды до того, как вокруг боевых машин стали рваться очередные «НАРы». Мне совершенно отчетливо представилась картина гибели артиллеристов.

– Стрелы один – четыре, доложите о готовности, – я вывел из укрытий расчеты ПЗРКа.

– Стрела один, на позиции.

– Стрела два, к бою готов.

– Стрела три, не вижу цели.

– Стрела четыре, чисто. – Голосе говорившего слышалось разочарование.

– Наблюдать. – Мой взгляд скользнул по мониторам – к бронетехнике подошли тяжело груженные «Уралы». Залегшие ваххабиты зашевелились, поднимаясь из черной пахоты и направляясь к машинам с боеприпасами. Сейчас бы туда с десяток снарядов.

– Старый, – подала голос клипса с микрофоном, закрепленная на левом ухе, – «Крокодилы» в недосягаемости. Ушли на юго-восток, как понял? Прием.

– Понял тебя. Всем Стрелам уйти в укрытия. Быть в готовности, они еще вернутся, – и не в силах удержаться, – пидоры.

Артобстрел продолжился, и сразу же ослепла еще одна видеокамера. Да и черт с ней, оставшихся вполне хватит, чтобы отслеживать передвижение противника, который, видимо, посчитав, что произвел достаточные разрушения на въезде в город, полностью перенес огонь на его центр. Моя рука потянулась к радиостанции.

– Всем проверить целостность подрывных линий. Прием.

– Есть проверить…

На экранах мониторов началось шевеление, многочисленные боевые машины пехоты, бронетранспортеры, танки, заурчав моторами, выдыхавшими клубы черного дыма, размешивая черноту пахоты гусеницами и колесами, поползли в сторону города. Они двигались, постепенно выкарабкиваясь на асфальт трассы и вытягиваясь в линию, после чего застывали в ожидании десанта. Волоча на подошвах жирную грязь, вслед за ними плелись пешие ваххабиты. Добравшись до первой попавшейся на пути техники, боевики сразу же лезли на броню, набиваясь муравьиной кучей. И не важно, что на отстоявшем чуть дальше БТРе или БМП не находилось ни одного представителя пешей братии. Испытав шок от попадания мин, боевичье, собираясь взять реванш, подбадривало самое себя. Гортанные выкрики мятежников прорывались и через рев моторов, и сквозь звуки отдаленной пальбы. Мой палец коснулся кнопки тангенты.

– Всем занять огневые рубежи. Приготовиться к бою! – По груди стало расползаться нечто неприятно-щемящее. – Швецов, Коршунов, остаетесь здесь, ведете наблюдение, связь со мной постоянная. Обо всех изменениях обстановки докладывать немедленно. В случае прорыва противника отходить на запасную позицию самостоятельно. Виктор, – от моего окрика Коршунов вздрогнул, – ты за старшего. Понял?

– Так точно, товарищ старший прапорщик.

– Остальные, уходим в темпе. В темпе, я сказал! – рявкнул на замешкавшегося бойца и первым выбрался из душного чрева подземного укрытия.

Колонна противника, взяв на «борт» десант, наконец-то тронулась и неторопливо, почти величественно начала втягиваться в город. Хоть в чем-то нам сегодня повезло – боевики решили малость подъехать. Маленькая удача. Было бы хуже, если бы пехота поперла пехом, и тогда кто-нибудь вполне мог обратить внимание на проведенные земляные работы, следы которых окончательно не смогли скрыть ни тщательная маскировка, ни опустошения, произведенные вражеской артиллерией. А с брони просто так не разглядеть.