Такер достал мобильник, ввел код, и на маленьком экране возникло зернистое изображение собаки. Наклонился и ласково потрепал своего напарника по загривку. Еще раз проверил комбинезон — убедиться, что там ничего не звенит, что ничто не выдаст местоположения Каина.

Удовлетворенный, он опустился на колени и взял в ладони голову собаки. Почувствовал, что Каин весь дрожит от возбуждения; даже вывалил язык и дышит часто, но тихо. Темные глаза их встретились. Вот одна из уникальных способностей домашних собак — они изучают нас, как и мы их.

— Кто тут хороший мальчик? — шепнул он на ухо своему другу.

Каин подался вперед, уткнулся ему в лицо влажным носом.

И вот Такер наконец выпрямился и махнул рукой в сторону лаза.

Вперед!

Каин бесшумно скользнул в отверстие, махнув кончиком хвоста на прощанье. Такер тут же проверил, как работает мобильник. На маленьком экране возникли бульдозеры и груды бетонных обломков. Изображение немного дергалось и расплывалось — как в фильме ужасов.

Такер коснулся микрофона у горла.

— Веду видеонаблюдение, коммандер. На тот случай, если вы хотите полюбоваться этим шоу.

В ожидании ответа он сунул в свободное ухо крохотный радиопередатчик — и сразу услышал учащенное дыхание Каина.

В другом ухе прорезался голос Грея:

— Понял. Есть. Посмотрим, что там затеял наш друг Амур.

Держась в тени железного контейнера, Такер продолжал наблюдать за продвижением своего напарника. По коже у него пробежали мурашки.

А вот здесь осторожней, приятель.

Каин передвигался, припав всем телом к земле, чувства напряжены до предела. Вокруг немного просветлело, чернильная тьма сменилась темно-серой пеленой. По обе стороны высились груды, камней, что облегчало незаметное продвижение вперед. Легкий ветерок покатил по земле раздавленный бумажный стаканчик; движение это привлекло его внимание лишь на долю секунды — ничего интересного.

Когда подводит зрение, включается обоняние. Запахи наполняли его нос слой за слоем, помогали поворачивать время вспять, выстраивали картину из старых следов.

Горьковатый мускусный запах какого-то зверя…

Кислая вонь мочи, кто-то оставил здесь метку…

Запах горелого масла от замерших машин…

Он двигался через этот лабиринт, впитывал в себя все новые запахи, раскатывал их на влажном языке, потом глотал, и они сползали вниз по горлу. Уши напрягались при каждом малейшем звуке — шепоте песчинок, шуме ветерка, поступи мохнатых лап по земле.

Вперед… всегда только вперед.

При каждом повороте он поднимал нос и принюхивался.

А потом вдруг… в него ударил знакомый запах, такой плотный, насыщенный, резкий. Добыча где-то здесь, близко…

И он замедлил шаг.

А затем распластался на земле, в тени трейлеров, и стал дышать еще тише.

Добыча впереди приближалась к другим людям. Видно их не было, но выдавал запах. Они прятались где-то за грудой металла, от него пахло ржавчиной и еще чем-то страшно противным. Но запах человека нельзя спутать ни с чем, просто невозможно. Такой вонючий и сильный.

Его добыча продолжала идти вперед в сопровождении человека с автоматом.

Каин разбирался и в оружии — отличал по запаху и звуку.

Те, кто прятался, наконец показались, вышли на открытое пространство. Добыча отступила на шаг, запах от нее стал еще сильней — то был запах страха. Но он тут же исчез.

Их было четверо, рты раскрыты, показывают зубы, но не угрожающе. Они говорили, производили шум.

Каин подполз поближе, нашел укромное местечко, где можно было оставаться незамеченным. Распластался на животе, но мышцы ног напряглись. Приготовился в любой момент бежать прочь или напасть.

Но пока что решил остаться на месте.

Наблюдать. Он был послушным псом.

Ведь так просил ОН.

И вот Каин продолжил впитывать звуки и запахи ночи, изучать окружавший его мир. Он чувствовал запах своих следов, они уходили назад и смешивались со многими другими. Но среди всех явственно пробивался один след, сиял, как солнце в ночи, служил доказательством неразрывной связи с этим существом. И связаны они были навеки — кровью и доверием друг к другу.

Он и имя его знал.

По запаху, по звуку, по виду.

Он хорошо знал это имя.

21 час 12 минут

Такер наблюдал за встречей Амура с тремя его соотечественниками, судя по всему, дружками-пиратами — об этом говорили племенные насечки на лицах и грубые манеры. Они собрались у кучи старых проржавевших труб и сломанных бетонных блоков. В наушниках он слышал их грубый смех. Говорили они на сомалийском диалекте. Специальная программа по переводу превращала этот разговор в несколько примитивную компьютеризированную версию.

«Долго будешь еще водить их?» — спрашивал один.

«Много денег можешь получить?» — говорил другой.

«Хасан, Хабиб, доверьтесь мне, — вскинув руки, сказал Амур. — Они знают больше, чем говорят. А раз так, заставлю танцевать их на ниточках, куда захочу, туда и поверну».

«Это ты так говоришь», — в голосе третьего звучало сомнение.

В доказательство своих слов Амур извлек из-за пазухи толстую пачку денег, отделил несколько купюр и роздал собеседниками. «Но сначала, — сказал он, — я должен бросить этим американцам хоть какую-то кость. Чтобы, ловили каждое мое слово, ясно?»

Но собеседники не обращали на него внимания, считали деньги, рассовывали по карманам.

«Так что вы слышали об этой американской женщине?» — спросил Амур.

«Только слухи, Амур». Услышав эти слова, остальные двое закивали.

Тут в другом ухе Такера прозвучало:

— Пока что и слухи тоже сгодятся.

Это были слова Пирса. Похоже, их командир с тем же неослабевающим вниманием слушал этот разговор.

«Так что там говорят?» — не отставал Амур.

«Друг моего троюродного дяди, они живут у Эйла, так вот, он говорит, что видел, как через их деревню провозили белую женщину. Говорит, будто везли ее в горы».

«Горы Кал-Маду?»

В ответ собеседник лишь пожал плечами.

«Да, разных мест там полно, — пробормотал Амур, но, похоже, разочарован не был. Потом задумчиво потер подбородок. — Если она в горах, ее никогда не найдут. И я могу легко продать эту информацию американцам — и не сказать толком ничего. И если Аллах будет ко мне благосклонен, попробую продлить наши выгодные отношения еще на несколько дней».