– Тебе не в чем себя упрекать, – повторила Алекс. – И если парень из «Кристис» начнет с тобой флиртовать, ничего не говори Джону. Я знаю, в тебе проснется чувство вины, но для него нет никаких оснований. Ведь это просто деловой обед.

Что бы это ни было, Джейн знала, что хочет встретиться с Филиппом, несмотря на угрызения совести.

– Наверное, мне следует отказаться, – сказала она, выйдя из ресторана. – Должно быть, моей начальнице не понравится, что я буду обедать с работником «Кристис».

– Если откажешься, я тебя побью. Обязательно иди. Похоже, этот Филипп – хороший вариант. И твою начальницу не касается то, с кем ты обедаешь. Это поднимет твою самооценку. – «Которую разрушил Джон», – подумала Алекс, но вслух не сказала. Он месяцами не обращал на Джейн внимания, да и раньше относился не очень хорошо. Алекс считала его высокомерным, самоуверенным эгоистом, но Джейн этого не замечала и считала, что с ней так и надо обращаться. – Ты не делаешь ничего постыдного, – повторила Алекс. – Почему бы тебе не повеселиться для разнообразия?

– Наверное, ты права, – без особой уверенности ответила Джейн, хотя знала, что обязательно пойдет. Филипп ей понравился, а приглашение на обед польстило, какие бы мотивы за этим не стояли. – Наверное, он просто хочет поговорить об аукционе, – сказала она, пытаясь успокоить себя.

– Точно, – подтвердила Алекс. Ей хотелось приободрить подругу, чтобы та не мучилась от чувства вины. – Помни – это просто деловая встреча. Тогда тебе будет не так страшно.

– Да, иначе бы он меня не пригласил. – Теперь Джейн была уверена в этом. Конечно, Филипп хотел обсудить предстоящие торги.

– Разумеется. Ты страшная, глупая и скучная. Ему, наверное, очень тебя жаль, – принялась дразнить подругу Алекс. Они рассмеялись и пошли в кино – есть попкорн, пить колу и смотреть очередной блокбастер. Это был отличный способ весело провести субботний вечер. После разговора с подругой Джейн стало спокойнее.

Алекс не стала говорить ей о своих подозрениях насчет Джона и Кары. Со слов Джейн выходило, что ее парень проводил с ней почти все время и возвращался домой в четыре утра, а на эти выходные вообще уехал в Хэмптонс. Алекс не хотела тревожить подругу и была очень рада, что Джейн пойдет на встречу с другим мужчиной. Немного внимания – это именно то, что ей сейчас нужно, пусть даже обед больше похож на деловую встречу, чем на свидание. Алекс знала, что весь понедельник будет ждать новостей от Джейн, и взяла с нее слово, что та позвонит ей сразу же после обеда.

Валери ехала навестить сестру. Простуда Винни перешла в бронхит и синусит, и она чувствовала себя ужасно. Валери пообещала привезти ей еды, поэтому зашла в магазин и купила там куриный суп, молоко, а также фрукты, чтобы сделать свежевыжатый сок.

Винни жила далеко от уютной квартиры Валери в Сохо – на перекрестке Семьдесят девятой улицы и Парк-авеню. Она обосновалась там тридцать лет назад, и ее жилище, обставленное потемневшей от времени английской антикварной мебелью, выглядело довольно мрачно. Валери все время хотелось распахнуть шторы и впустить в квартиру солнечный свет, но сестре больше нравилась атмосфера склепа.

Она обнаружила Винни в ужасном состоянии и сразу пошла на кухню, чтобы сделать сок. По будням к Винни приходила домработница, но на выходных она оставалась одна и совершенно не умела за собой ухаживать. Валери убрала продукты в холодильник и велела сестре позже подогреть суп в микроволновке. Винни выслушала ее с недовольным выражением лица и принялась рассказывать о своей болезни. Доктор прописал ей антибиотики, но она заявила, что от них нет никакого толку.

– Наверное, это воспаление легких. Надо сделать рентген на следующей неделе, – с тревогой в голосе сообщила сестра.

– Думаю, ты скоро поправишься, – попробовала успокоить ее Валери и протянула журналы, которые купила, чтобы Винни не скучала.

– Я делала прививку от гриппа перед Рождеством, и от пневмонии тоже. Наверное, они не подействовали. – В голосе Винни слышалась паника. Ей исполнялось семьдесят девять лет – почти восемьдесят, как она часто говорила, и это ее пугало. Винни боялась смерти и все время ходила по докторам.

Она выпила сок, а потом сразу же лекарство от изжоги. Винни каждый день принимала кучу разных таблеток и все равно болела. Валери никогда не подшучивала над сестрой по поводу здоровья, поскольку та относилась к нему крайне серьезно. Хотя ее дочь Пенни говорила, что Винни сильная, как бык, и переживет их всех.

– Чем ты занималась всю неделю? – спросила Валери, думая отвлечь сестру от мрачных мыслей.

– Ничем. Болела, – ответила Винни. Они устроились в маленькой гостиной, где сестра в одиночестве днем и ночью смотрела телевизор. Она редко куда-нибудь выходила, у нее было мало друзей, а из увлечений – только бридж. Винни играла два раза в неделю, и у нее хорошо получалось. Валери это казалось скучным занятием, но она молчала, радуясь тому, что у сестры есть хобби, благодаря которому она встречается с другими людьми.

– Жаль, что ты не пошла на ужин в музей. Вместо тебя я взяла Филиппа. У нас были отличные места. – Валери знала, что если бы она пошла с Винни, та уговорила бы ее уехать сразу после ужина. Сестра ненавидела поздно возвращаться домой – говорила, что ей нужно вовремя ложиться спать. – Как там Пенни?

– Она мне никогда не звонит, – кисло проговорила Винни.

Ее отношения с дочерью были сложными, и она вечно жаловалась, что внуки к ней не ездят. Они любили бывать в квартире у Валери, особенно в ее мастерской, но она не говорила об этом Винни – а также о том, что время от времени встречается с Пенни за обедом. Племянница порой жаловалась на мать, и ее слова были созвучны тому, что чувствовала к Винни сама Валери. Старшая сестра, как и их мать, была черствой женщиной и видела мир в черном цвете. Для нее стакан всегда был наполовину пуст, а не наполовину полон.

– Филипп сейчас занимается одним интересным делом, – сказала Валери, чтобы отвлечь сестру от мрачных мыслей. Было сложно найти тему, к которой Винни отнеслась бы позитивно. Ее все раздражало – налоги, ставки в банке, потери на рынке акций, грубые внуки, соседи, с которыми она постоянно ссорилась. Винни во всем видела проблемы. Может, хоть к работе Филиппа она отнесется спокойно. – Суд по наследству попросил его оценить содержимое невостребованной банковской ячейки. Там оказались украшения ценой в несколько миллионов. Женщина, которой они принадлежали, умерла и не оставила завещания. Наследников не нашли. Потому драгоценности продадут на аукционе, а все деньги перейдут государству.

– Куда ему еще миллионы, с нашими-то налогами, – мрачно заметила Винни. – Раз у нее были такие драгоценности, почему она не оставила завещания? Очень глупо с ее стороны.

– Не знаю. Наверное, не было наследников. Или она заболела, а может, потеряла память. Эта женщина – американка, которая во время войны вышла замуж за итальянского графа. Романтическая история и, кстати, интересное совпадение – мало того что ее девичья фамилия была Пирсон, так еще и звали эту даму Маргерита. Филипп спрашивал, не родственница ли она нам – может, дальняя кузина или что-то вроде того, но я не знаю никого из нашей семьи, кто бы жил в Италии. Она умерла семь месяцев назад, ей был девяносто один год. Кстати, – вдруг серьезно заговорила Валери, – столько сейчас было бы нашей старшей сестре. Еще одно совпадение. – Сказав это, она вдруг увидела, как части головоломки сложились в одно целое. – Никогда раньше об этом не думала, но что, если Маргерита не умерла, а уехала в Италию и вышла там замуж? Наши родители точно это не одобрили бы. И как раз в их характере было притвориться, будто она умерла. Вот это был бы удивительный поворот, – задумчиво проговорила Валери, рассматривая эту ситуацию с разных сторон.