– Не твоё дело, уходи.

– Да ну? – выдохнул Летфен. – Неужто с милым повидаться пришла? Давай, ты мне монетку, а я унесу твою тайну в могилу. А до могилы мне уже скоро, поверь на слово.

– Не выдумывай лишнего! Это моё святилище, а тебе тут делать нечего.

– Святилище? Ты тут жертвенным кроликам головы отрезаешь?

Эна побагровела от злости, резко развернулась и зашагала вглубь коридора.

– Я хотела помолиться, чтобы вы поймали гронула и всё вышло благополучно, но за тебя просить не стану.

– Ну теперь я точно помру, монетку дашь?

Лаз вёл в огромную подземную пещеру, на дне которой блестело озеро. В него, срываясь с кристаллических наростов, облепивших потолок, одна за другой падали звонкие капли. Свет фонаря выхватил из темноты часть громады древнего храма, вырубленного в толще скалы. Он походил на муравейник с множеством ходов. Всюду виднелись витиеватые рельефы и изображения диковинных животных. Колонны венчали скульптуры божеств и духов. Фасад рябил, будто был сделан из бесформенных кусков, налепленных на основу, и в темноте выглядел пугающе.

Эна не без труда спустилась к озеру и пошла вдоль него к храму. Здесь было ещё холоднее, и Летфен трижды проклял себя, что не вернулся обратно в город. У входа в святилище стояли большие чаши на прямоугольных постаментах. Летфен мельком заглянул внутрь и увидел тёмные разводы на стенках.

– Надеюсь, в них не наливали кровь жертвенных младенцев, – пробормотал он. – Эна, ты свой страх в колодце утопила? Какая нормальная девчонка пойдёт в такое место одна?

По бокам от центрального портала стояли иссиня-чёрные статуи божеств, за ним царил непроглядный мрак.

Эна молча вошла внутрь. По каменному полу ползли длинные тени, и казалось, кто-то метался между колоннами, прячась от света. Впереди возвышался алтарь с чашей белого мрамора. Эна подошла к нему и принялась выкладывать на обрядовый стол содержимое котомки: несколько пучков растений, лоскуты красной ткани, шило и кремний.

– Отойди подальше, – потребовала она. – Я сейчас зажгу ядовитую траву, чтобы отогнать злых духов.

– Да мне-то что, – пожал плечами Летфен. – Я ж бессмертный.

Эна растёрла между ладонями желтоватые соцветия и торопливо высекла искру. Сухие стебли вспыхнули, Летфен поморщился, вдыхая терпкий запах.

– Вонь знатная, – сообщил он, шмыгая носом.

Эна толкнула его к выходу.

– Не стой тут, – сердито сказала она. – Дым ядовитый, если много вдохнёшь, можешь не проснуться.

– Что за траву ты подожгла?

– Нердянник.

– А, ну это совсем не смертельно. Вот если бы пучок чёрного жгара спалила, мы бы уже кровью плевались.

Подождав некоторое время в отдалении, Эна вернулась к столу, перевязала красной лентой оставшиеся веточки и положила на дно чаши, из которой прежде вытряхнула пепел. Блеснула россыпь искорок, и над пучком поднялась струйка дыма. Эна осторожно подула, разжигая огонь. По стенкам чаши, заполненной тёплым оранжевым светом, заплясали тени. Пока язычница завершала обряд, жертвуя богам несколько капель крови из уколотого шилом пальца, Летфен стоял в стороне и насвистывал песенку о рыбаке в лодке с дырявыми вёслами.

– Чужаку нельзя приходить в наше святилище, – сказала Эна, подняв на него глаза. – Тебя накажут за это.

– Почему оно ваше? Сами строили? – поинтересовался Летфен, уперев руки в бока и оглядывая подножие лестницы, ведущей в башню.

– Этот храм стоял здесь ещё до того, как сюда пришли добывать светочи, и до того, как на остров приплыли единобожники с материка. Ему много сотен лет, а ты осквернил его своим присутствием.

– Ну, я готов к наказанию. – Летфен картинно расставил руки и запрокинул голову. – Когда меня пожрёт праведное пламя?

Стараясь не обращать на него внимания, Эна сложила всё, что оставалось на столе, обратно в котомку и направилась к входному порталу. Башмаки шлёпали по воде, с потолка то тут, то там свисали гроздья летучих мышей. Летфен с немалым облегчением спешил за ней к выходу. Здесь, в лабиринте скальных проходов, Эна совсем не походила на пугливую пташку, какой казалась в доме Синля.

– Ты мне Мертвякова сына напоминаешь, – сообщил Летфен. – Тоже ходит по подземельям, как привидение, и почти не разговаривает.

– А ты мне пиявку. Маленький, противный и никак не отлипнешь.

– Пиявка? – Летфен хохотнул, и эхо повторило его смех. – Мне нравится! Вот у табачника Ферона фантазия никуда не годится. Он все клички делит по цветам.

Запутанные коридоры наконец вывели к первоначальному лазу. Едва впереди забрезжил дневной свет, Эна резко развернулась, и Летфен почувствовал приставленное к горлу шило.

– Никто не должен знать, где ты был и что видел.

По вискам скатилось несколько капель пота. Летфен отступил на шаг.

– Никому не скажу, – пообещал он, разводя руками. – И монетку, так и быть, себе оставь.

Эна жестом показала, чтобы он шёл первым, и Летфен, кряхтя, полез в расщелину между камней. Воздух, наполненный терпкой горечью светочной крошки, заставил его поморщиться и раздражённо сплюнуть. Эна выбралась следом, быстрая как ящерица, и, не говоря ни слова, направилась в сторону города.

Летфен посмотрел на небо. Тусклый диск солнца поднялся над горизонтом на три пальца вытянутой руки. Стоило поторопиться к дому Авердо, назначившему сбор в это самое время. Летфен опустил ладонь и невольно обратил внимание на темневшие вдали грязно-серые силуэты общих могил. Когда-то он и сам копал такие же, а после заполнял землёй и негодной для топки светочной крошкой. Должно быть, тело Йозефа давно уже покоилось где-нибудь на Северном руднике под сыпучим пологом. Раз за разом вонзая лопату в грунт, Летфен не мог отделаться от мысли, что в какой-то из могил лежит его брат.

Ребёнком Летфен наивно верил, что светочные камни – хрустальные домики, внутри которых живут светлячки. Оказавшись на руднике, он долго смеялся над собственной глупостью. Дни напролёт проходили в узких лазах с низкими потолками. Наросты долбили изнутри, где минерал был мягче, и добраться до основных залежей выходило быстрее. Сотни вёдер, заполненных светочной крошкой, по цепочке передавали наверх. Потом от стенок откалывали по кусочку породы и складывали в хранилища. Когда сырья набиралось достаточно, всюду разжигали костры, на которые ставили огромные котлы и доверху заполняли рудой, промытой и вымоченной в особом отваре. Она плавилась и от жара начинала светиться, а через время застывала, становясь пригодной для огранки.

Солнце продолжало подниматься. С трудом оторвав взгляд от горизонта, Летфен побрёл вниз по склону. Когда он добрался до места сбора, Авердо и ещё четверо мужчин, вооружённых мечами, верёвками и прочим инструментом, уже стояли напротив крыльца.

– Пошевеливайся, ядоглот! – проревел главарь, издалека завидев Летфена. – Гронул трижды выпустит из тебя кишки, если будешь так плестись!