Реннер взглянул на Виммера, потом на Дронго. Достал сигареты, неторопливо закурил.

— Черт возьми, — вырвалось у него, — я даже не мог подумать, что такое бывает в реальной жизни.

Они приехали в полицейское управление полчаса назад. Обоих пассажиров — Гаврилко и Лакшину, — а также обоих проводников рассадили по разным комнатам, попросив подробно описать все события последнего дня. Оба сотрудника полиции, знавшие русский язык, выполняли роль не только переводчиков, но и своеобразных помощников всех доставленных в управление свидетелей.

Дронго пригласили в кабинет самого Реннера, где, кроме хозяина, был еще и старший следователь Виммер. Все трое были потрясены случившимся. Оба тела по распоряжению комиссара срочно отправили на патологоанатомическую экспертизу. Теперь немцы ждали объяснений от самого Дронго.

— Они вместе выехали из Москвы, — рассказывал он, — очевидно, они были хорошо знакомы и он ей доверял. Кроме них, в поезде было еще несколько их телохранителей, один из которых, по имени Костя, сошел в Бресте, забрав оружие остальных телохранителей. Но один пистолет Захар принес своему боссу. Я слышал, как тот просил принести ему оружие, и телохранитель выполнил это распоряжение.

— Оружия в купе не было, — напомнил комиссар.

— Очевидно, его использовали для убийства Цверавы, — предположил Дронго. — Теперь можно попытаться воссоздать схему убийства криминального авторитета. Главное действующее лицо этого преступления — конечно, женщина, которая была рядом с ним. Нужно послать срочный запрос на Альбину Брустину; копия ее паспорта может быть в немецком посольстве, где они получали визы, и у польских пограничников, проставивших ей отметку о пересечении границы Шенгенской зоны.

— Боюсь, что запросов будет слишком много, — пробормотал Виммер, — придется даже посылать кого-то в срочную командировку в Москву.

— Я попытаюсь узнать и по своим каналам, — кивнул Дронго. — Итак, Брустина имела сообщника или сообщников в поезде. Они сели в поезд, очевидно, вдвоем: мужчина и молодая женщина, похожая на Брустину, которую заманили сюда либо обманом, либо подкупом. Но самое главное, что у нее должен был быть заграничный паспорт с действующей шенгенской визой. Итак, ночью Брустина достает пистолет и, дождавшись, когда просыпается Жора, дважды стреляет в него. Если удастся допросить неудачно выпрыгнувшего с поезда Руслана, то мы точно узнаем, был ли глушитель на оружии, которое Захар принес для своего босса. Я полагаю, что был. Она убивает Жору Бакинского и только затем впускает в купе мужчину и женщину. Возможно, женщину накачали наркотиками или обманули, пообещав, что она должна будет помочь в этом убийстве. Женщина спокойно, без видимых признаков борьбы, переодевается в ночную рубашку Брустиной и ложится на кровать. Здесь либо сама Брустина, либо пришедший в купе другой мужчина дважды стреляет через подушку, которой накрыли лицо несчастной женщины. Все делается с таким расчетом, чтобы проводники и пассажиры не узнали бы в убитой подругу криминального авторитета. Ну кто будет пытаться разглядеть ее черты в таком обезображенном двумя выстрелами лице? Интересно, что все рассчитано до мелочей. Убитого Цвераву переносят в туалет, а Брустина и сопровождающий ее мужчина возвращаются в другой вагон, где находится их купе. При этом Брустина оставляет свой паспорт в купе убитых, а сама присваивает себе паспорт убитой. Я убежден, что когда поезд прибыл в Берлин, она сошла на вокзале со своим сообщником. Вот вам и весь механизм этого загадочного преступления. Я действительно не мог ничего услышать, только первый стон несчастной женщины, на лицо которой положили подушку и сразу стали стрелять. Только в этом случае погибший преступный авторитет не смог бы оказать никакого сопротивления и не было бы никакого шума в купе. Я убежден, что это женщина не Брустина, а совсем другой человек. Но самое главное — я уверен, что стреляла именно Альбина. Он бы не пустил в купе чужих людей.

— Почему вы так уверены? — осведомился Виммер.

— Когда их проверяли на границе, она явно нервничала и невольно себя выдала. Сказала, что принимала участие в чемпионате Европы по биатлону, который проходил в Кракове. Невольно выдала себя, когда польский пограничник начал ее спрашивать. Видимо, очень сильно нервничала. Когда офицер вышел, недовольный Цверава спросил, зачем она солгала. А мне было понятно по ее тембру голоса, что она совсем не врет. Но по ее легенде, которую знал Цверава, она раньше занималась лыжным спортом. На самом же деле была биатлонисткой. А это подразумевает не только бег на лыжах, но и отменную стрельбу.

— И это вас не насторожило, — тяжело вздохнул комиссар Реннер.

— Я подумал, что ей хочется скрыть некоторые детали своей биографии от такого человека, как ее друг. К тому же он сделал ей серьезное замечание, предупредив, чтобы она не вмешивалась в его разговоры с официальными лицами. Он так и сказал, чтобы это было в первый и последний раз. А она почему-то коротко рассмеялась и очень странным тоном ответила, что это будет действительно «в последний раз». Это я точно помню. И еще один очень важный момент. Чтобы не подставлять такого авторитетного вора, как Жора Бакинский, его телохранители должны были провезти через границу его личное оружие, чтобы вручить его боссу, когда они переедут польскую границу. Но мое неожиданное появление, очевидно, смутило господина Цвераву. Он потребовал, чтобы оружие ему принесли до границы, а не после. И самое главное, что об этом оружии знала его спутница. Она напомнила ему, что пистолет должен появиться в их купе после прохода границы. Понимаете, она все время об этом помнила. Она все время помнила про это оружие, у нее это был вариант, при котором можно будет быстро убрать своего «друга». Но он настаивал, и оружие принесли еще до границы. Самое интересное, что в принципе он был прав. Его убийцы могли воспользоваться моментом, когда белорусские пограничники и таможенники уже вышли из вагона, а польские еще не вошли. За несколько минут из соседнего вагона мог появиться убийца и сделать все очень быстро. Но Цверава настоял на своем, и его убийца госпожа Брустина — будем пока называть ее именно так — сумела получить необходимое ей оружие.

Комиссар и старший следователь переглянулись. В кабинет постучали. Вошедший офицер принес полученное из Москвы сообщение. Там говорилось, что погибший Георгий Цверава имел восемь судимостей, был осужден за грабеж, разбой, участие в преступной группе, покушение на убийство, незаконное предпринимательство, еще дважды за убийство и нанесение тяжких телесных повреждений. Поразительно, что из шестидесяти шести лет своей неправедной жизни двадцать семь лет этот человек провел в лагерях, тюрьмах и колониях. Но самое интересное, что основная часть его «лагерной» жизни приходилась на молодые годы, когда еще существовал Советский Союз. Правоохранительные органы и сама система работали тогда гораздо лучше, чем после девяносто первого года. До этого сорокасемилетний преступный авторитет провел в заключении в обшей сложности двадцать четыре года. После девяносто первого — только три. Сказывалась всеобщая коррумпированность судей, сотрудников прокуратуры и милиции. А несколько уголовных дел, которые были возбуждены в отношении Жоры Бакинского, просто развалились, даже не дойдя до суда.