наших электростанций — газ, уголь, мазут. Тем не менее, мы проводим программу сокращения собственных затрат во всех энергокомпаниях РАО «ЕЭС России». Благодаря этому нам удалось только в 2002 году сэкономить порядка 14 млрд. рублей. Эти средства направляются на проведение ремонтных работ в энергокомпаниях, замену устаревшего оборудования, кроме того, мы приняли решение направить часть этих денег на реализацию программы сдерживания тарифов. Уже с 1 ноября в пяти регионах России — Санкт-Петербурге, Свердловской, Ленинградской, Нижегородской и Пермской областях энергокомпании поставляют потребителям электроэнергию на 20 % дешевле. Это стало возможным потому, что за последние несколько лет мы научились работать без авралов. Мы ввели в строй первую очередь Бурейской ГЭС — станции, которая обеспечивает недорогой электроэнергией Дальний Восток. Мы достраиваем вторую очередь крупной Нижневартовской ГРЭС в Тюменской области. Мы начали восстанавливать единое энергетическое пространство бывшего СССР: РАО «ЕЭС России» уже управляет энергетическими мощностями в Грузии и Армении, ведет переговоры о том же в Казахстане и на Украине.

С началом реформы энергетика уже стала одной из главных движущих сил экономики России.

Во всем, что мы делаем, нам очень нужна Ваша поддержка. Именно об этом я и хотел рассказать

Вам в своем письме.

Всего Вам доброго.

С уважением, Анатолий Чубайс.

И подпись.

Прочитав письмо, Тамара Ивановна перевернула лист лощеной бумаги, но на другой стороне ничего не обнаружила.

— А кто такой Анатолий Чубайс? — спросил Иван Сергеевич.

— Владимир с автолавки говорит, что большой начальник, и его знают во всей России.

— А что про нас в письме прописано?

— Да вроде ничего. Ты погляди, Иван, может, я чего пропустила.

Иван Сергеевич взял осторожно листок в руки, но корявые старческие пальцы не могли удержать его, тогда он положил письмо на клеенку и, щурясь с непривычки, начал медленно, по слогам читать. Прочитав до конца, посмотрел на жену, почесал затылок, пожал плечами, сказал задумчиво:

— Тамара, ведь письмо написано тебе лично. Значит, он знает о нас? Не будет же он писать незнакомым людям? Но о нашей деревне ничего не прописано. Про Грузию и Армению есть, а о нас ничего…

— А может, нам свет дадут с Бурейской ГЭС, — перебила его Тамара Ивановна.

— Эк, хватила. Эта ГЭС на Дальнем Востоке, он сам об этом пишет.

— Ну и что, свет-то откуда угодно может придти.

— А как он, по-твоему, приходит? По проводам. Это сколько же их надо, чтоб с Дальнего Востока нам свет протянуть? Да, мудреное письмо.

Иван Сергеевич подпер подбородок и стал смотреть в окно, на заросшую крапивой и бурьяном улицу, потом спросил:

— Тамара, когда шла домой, братьев не видела? Они ездят везде, должны знать, что в России делается, какая техника появилась. Может, уже на расстоянии электроэнергию передают, без всяких проводов?

— Да, видела, Никита дома, приехал за инструментом. Завтра утром уедет. А Владимир что-то давно не приезжал.

— Надо звать, всех надо звать, может, чего доброго подскажут.

Через час не только Никита, но и все обитатели деревни, кроме Владимира, устроились в маленькой «зале» у Тамары Ивановны и Ивана Сергеевича вокруг стола, который по этому случаю хозяйка накрыла чистой скатертью. Письмо прочитали вновь. Все недоуменно молчали. Вдруг Никита, на которого все смотрели, как на человека много повидавшего и потому всезнающего, хмыкнул:

— Да тут о нас ни слова. Дурилка это!

— А зачем в такую глухомань дурилки писать? Им, наверное, есть чем заняться, — не поверил Иван Сергеевич. — Ты посмотри, Никита, посмотри внимательно, может, мы чего не разглядели. Там же не шутники сидят, там же люди умные.

Никита еще раз посмотрел письмо и вдруг радостно засмеялся.

— Чего?! Чего ты, Никита, расчухал? — кинулись к нему с расспросами.

— Так это же Чубайс письмо написал!

— А кто это? — спросила Светлана Петровна, не отпуская руки больной дочери, притулившейся к ней.

— Как кто? Это тот, что придумал ваучеры, помните или забыли? За каждый из них обещали дать по две машины. Благодетель рода человеческого! Спасибо добрым людям, я свой ваучер быстро отоварил, две бутылки водки получил, — быстро, словно автоматная очередь, выстрелил Никита.

Тамара Ивановна вздохнула:

— А у нас с Иваном они так и лежат вместе со старыми облигациями, теперь уж и водки за них не дадут.

Никита продолжил:

— Враг, вот он кто такой. Уничтожить страну смог без войны, все на благо американцам.

— Ну, ладно, Никита, не заводись, — попросила Тамара Ивановна. — Был бы врагом, давно бы в тюрьме сидел, что выдумывать-то.

— Много ты, Тамара, знаешь. Живешь, как собака, думаешь, что само так случилось, никто не помог в этом?

— Да неужто он один такое совершил?

Никита поглядел на нее:

— Наверное, не один, много их. А в памяти вот он остался…

Все замолчали.

Неожиданно для всех дед Степан, сидевший тихо и напряженно вглядывавшийся в говорящих, потому что ничего не слышал, громко крикнул:

— Бабоньки!

Все повернулись к нему. Больная дочка Светланы Петровны испуганно вздрогнула.

— Бабоньки, вы уж проверяйте меня, нехорошо мертвым в избе лежать. — На него замахали руками, но он продолжал. — Деньги на могилу я в шкаф положил. Хорошо бы летом умереть, но кто знает, когда она придет. А гроб в сарае лежит, — сказал Степан и опять замолчал.

— Одно не пойму, — задумчиво проговорил Иван Сергеевич, почему этот Чубайс Тамаре письмо написал? Если свет делать не собирается, зачем ему ее поддержка? И как она его поддержит, если у нас даже дороги нет? Вот ведь загадка…

…Во сне и наяву

— Дедушка, ну где ты так долго был?! — Пашка бежал по дорожке к воротам, размахивая, что есть силы, руками. — Мы же договаривались, что приедешь к семи!

— Договаривались, Паша, но работа задержала, а потом, как назло, пробка на кольцевой…

Следом за Пашей степенно шла Нина. Тоже упрекнула меня:

— Хоть бы позвонил. Мы уж не знали, что и думать.

— Прости, милая, телефон разрядился, — начал я оправдываться.

— Сколько раз я просила тебя купить автомобильную зарядку.

— Обязательно куплю.

— Одни обещания…

— Завтра, Нина, куплю точно.

Но внук не стал выслушивать мои оправдания:

— Дедушка, хоть и поздно, а слово нужно держать. Ты обещал поехать? Велосипеды готовы. Тебе это тоже нужно, и так целый день сидишь то в кресле, то в машине, — мой девятилетний внук явно повторял бабушкины слова.

Нина с улыбкой смотрела на меня.

— Обещал любимому внуку ежедневные поездки? Выполняй.

Я развел руками, изобразил страдальческую гримасу:

— Но хотя бы переодеться можно?

— Ура! — закричал Пашка, а Нина сказала:

— Конечно, можно. А я подогрею