Эван понял, что он застыл на диване рядом с Мией. Поднявшись, он вынул телефон из кармана.

– Простите, – сказал Эван. – Мне нужно идти.

Лишь повернувшись к двери, он понял, что в глазах женщины промелькнула обида.

Выйдя на лестничную площадку, Эван принял звонок.

– Вам нужна моя помощь?

– Боже, да, пожалуйста! – Это был женский голос, незнакомый ему. – Они убьют меня…

Все это было очень подозрительно. Эван осознал, что судорожно вцепился в телефон, и заставил себя расслабиться.

– Откуда у вас этот номер?

– Мне дала его девушка. Латиноамериканка. – Женщина на другом конце линии тяжело дышала, и из-за этого в трубке возникали помехи. – Вы Человек из Ниоткуда? Правда?

Чтобы улучшить прием сигнала, Эван бегом поднялся по северо-восточной лестнице, стараясь не запыхаться.

– Эта девушка назвала вам свое имя?

– Я не помню. Подождите-ка… Миранда… Как-то там… Нет – Морена. Она не назвала фамилию.

– Как она выглядела?

– Волосы собраны в хвост. Худая. Густые брови.

– Отметины на руках?

– Шрам. Возможно, от прививки.

Эвану немного полегчало. Он вспомнил слова Морены: «Найду кого-нибудь… В скором времени. Хочу как можно быстрее покончить со всем этим». Но все же…

– Как вас зовут? – спросил Эван.

– Не хочу говорить. Те люди, что за мной охотятся… это серьезные люди. Откуда мне знать, что вы не один из них? Может, эту девушку подослали вы? Это может быть ловушка. – Незнакомка говорила быстро, выплевывая одно предложение за другим.

– Что же вы хотите сделать?

– Я не знаю, не знаю! Боже, как я вообще в это впуталась…

Эван поднялся еще на несколько пролетов, придерживая телефон у уха и давая незнакомой женщине возможность продолжать. Все это по-прежнему было подозрительно, и ему нужно было больше информации: изменение тона, шум на заднем плане, запинка в речи, которая позволила бы предположить, что она читает слова по бумажке или повторяет за кем-то. Но пока в трубке раздавалось лишь тяжелое дыхание – если бы не оно, казалось бы, что она прервала связь.

Эван добрался до своего этажа и направился по коридору к своей двери.

– Тогда, полагаю, нам следует встретиться в людном месте, – наконец сказала женщина. – Там, где вы не сможете на меня напасть.

– В людном месте.

– Да, например, в ресторане. Алло? Вы еще слушаете меня?

Эван вошел в свои апартаменты и прижался спиной к двери.

– Слушаю.

– «Боттега Луи». Даунтаун. Завтра в полдень. На мне будут солнцезащитные очки янтарного оттенка, даже в помещении.

Прежде чем Эван успел ответить, женщина повесила трубку.

* * *

Эвану все это не нравилось.

Ему не нравилось, что он не знает имени клиента. Ему не нравилось, что она выбирает место встречи. Ему не нравилась вся эта атмосфера плаща и кинжала, от которой слишком разило ловушкой. Но стала бы любая организация, достаточно серьезная, чтобы представлять для него угрозу, прибегать к столь избитому приему? Этот маневр как будто сошел с экранов многочисленных голливудских фильмов и явно говорил о неопытности того, кто его придумал. Или же, если копать глубже… Что, если все это лишь должно казаться неуклюжим, чтобы заставить его расслабиться?

Эван решил проявить максимальную осторожность и сменил свой пикап на запасной автомобиль – белый «крайслер», который он прятал в гараже своего убежища у аэропорта Лос-Анджелеса. Теперь Эван сидел за рулем не привлекающего внимания седана на четвертом этаже парковки под открытым небом и разглядывал в бинокль предполагаемое место встречи – «Боттега Луи» на Седьмой Западной улице.

Позвонившая ему женщина хотела встретиться с ним в людном месте, и дорогой итальянский ресторан явно подходил для этого. Посетители в костюмах заполняли мраморные залы общей площадью в десять тысяч квадратных футов – от бара в стиле барокко до кирпичной печи. У входа виднелись прилавки, возле которых тоже толпились клиенты, тут их ждали бесчисленные коробки с разнообразными блюдами из макарон на вынос.

Женщина в солнцезащитных очках, о которых шла речь во время телефонного разговора, сидела за столом у одной из витрин и пила воду. Эвану пришлось обойти три этажа парковки, чтобы найти нужный угол обзора, и сейчас он находился на идеальной снайперской позиции.

Либо эта женщина ничего не смыслила в тактике, либо нарочно подставлялась.

Незнакомке было больше тридцати. Эван присмотрелся: явно очень красивая, хотя лицо сложно разглядеть из-за огромных очков. Крашеные черные волосы подняты к макушке, открывая затылок. Темно-красная помада контрастирует с белой, будто фарфоровой кожей. Правое запястье украшают несколько браслетов – тонкие кожаные ремешки, бусины, разноцветные плетеные шнуры. Накрашенные фиолетовым лаком ногти нервно барабанят по столу. Неаккуратно подстриженная челка делает женщину похожей на хипстера.

Эван навел бинокль на татуировку за ухом незнакомки и приблизил изображение. Это было мини-созвездие: три звезды, образующие странным образом приятный асимметричный узор. Он попытался ответить на вопрос, видел ли такое когда-нибудь, но не смог припомнить ни одной банды или военной структуры с такой эмблемой. Похоже, это не больше чем очередная попытка выделиться из толпы.

Женщина выглядела скованной и нервной, держала руки скрещенными, отведя плечи назад, будто пыталась отстраниться от шума, и качала ногой под столом.

Либо она и вправду нервничала, либо была чертовски хорошей актрисой.

Эван проверил время по часам, а потом набрал номер в телефоне.

На втором гудке трубку подняли.

– «Боттега Луи».

– Могу я поговорить с Фернандо Хуаресом?

– С Фернандо Хуаресом? Кто это?

– Один из помощников бармена, работающих у вас. Это важно. По поводу его налогов.

– О. Хорошо. Простите. Подождите, пожалуйста.

Сквозь дальномерную сетку бинокля Эван видел, как официантка обошла столики и подошла к бармену, а затем к человеку, который расставлял на полках бутылки. Незадолго до начала смены этот человек вышел покурить на аллею перед заведением, и тогда-то Эван и подошел к нему с запиской и хрустящей стодолларовой банкнотой.

Официантка протянула Фернандо Хуаресу беспроводной телефон. Эван, глядевший на него в бинокль, видел, как шевелятся его губы, еще до того, как услышал в трубке голос.

– Алло?

– Повторяйте за мной: «Да, хорошо. Я разберусь с этим, когда буду дома».

– Да, хорошо. Я разберусь с этим, когда буду дома.