Артур скользко улыбнулся, кивнул головой так, словно был опечален таким результатом разговора, и вышел. Из гостиной высунулись три головы, Юлина кудрявая осторожно, как бы мимоходом спросила:

– А… где Артур?

– Ушел, – прошипела Ольга и взбежала по лестнице, направляясь в свою спальню.

Джек Дейли был человеком, что называется, старой закалки, но при этом гармонично вливавшимся в современное общество. Ему легко давались новые технологии, были понятны любые вехи истории, он чувствовал повороты моды, шутки его всегда приходились к месту и были до неприличия смешны. Он строго держался в компании едва знакомых людей, и спокойно и расковано – с друзьями. Год его рождения не известен, да и не особенно значим, но он был старше, чем двое его братьев. Около пятидесяти лет назад он открыл собственное издательство, будучи сведущим в литературных делах и в бизнесе. Дело это оказалось прибыльным и полезным, со временем Джек оброс нужными связями и сделался влиятельным человеком в этой сфере. Через него проходили почти все начинающие писатели и поэты, некоторым он давал шанс и возлагал большие надежды, а некоторым открыто давал понять, что ничего на этом поприще им не светит.

При первой же встрече с Ольгой Джек пригласил ее на экскурсию в издательство. Стоит заметить, что отношения между ними сложились доверительные и теплые, они могли проводить часы вместе, разговаривая и философствуя. Сегодня настал как раз тот день, когда Ольга и Джек отправились в издательство.

– Мне представляется, – говорил Джек, подходя к дверям огромного здания на одной из центральных улиц Лос-Анджелеса, – что искусство свободно от мнений людей. Все, что над ним властно, все, что определяет его сущность, – это время. «Лицом к лицу лица не увидать», но спустя время, пусть сто лет, пусть пятьдесят, что-то из творений канет в пустоту, а что-то будет ярко гореть в истории. Искусство – живая самостоятельная система, оно само решает, что останется, а что нет.

– Да, но мнения властны над творцом, – разочаровано подметила Ольга, переступая порог издательского дома, – Объективны они или нет, признания добиваются единицы, далеко не всегда заслужено.

– Художник должен быть голодным, – четко отрезал Джек, взмахом руки поприветствовав проходящих мимо сотрудников, – О! – воскликнул он, – Опять он пришел.

Взгляд Дейли остановился на немолодом мужчине, ожидавшем чего-то в приемной. Все двери на этом этаже были стеклянными, так что заметить друг друга не составило бы труда, но мужчина был настолько погружен в свой внутренний океан, что не обратил никакого внимания на людей, появившихся в коридоре.

– Кто он? – с удивлением спросила Ольга.

– Лучший писатель в моем издательстве, клянусь тебе. Ему много лет, он настоящий гений, но всякое его произведение обходится мне в четырнадцать сеансов психотерапии, причем он пациент, а я психотерапевт. В среду ровно в три часа дня он приходит в мой офис, не подход к секретарю, ждет, когда я его сам увижу, я подхожу, спрашиваю у него «Старик, как ты?». Он молчит, и тогда я приглашаю его в свой кабинет, где за чашкой чая он выливает мне всю свою ненависть. Через пару недель приносит книгу, что становится бестселлером, итак книга написана, продажи зашкаливают, успех дышит, а мой приятель в депрессии. Проблема в том, что после каждой книги он все больше и больше тонет в ней, мне трудно открыть его. Может, он такой и есть, но, может быть, может быть.

– Он выглядит уставшим.

– Так и есть, – грустно подтвердил Дейли, – Он не берет денег. Его семья живет в Нью-Йорке, я перечисляю их туда.

– Давно он не живет с ними?

– Его дочери пятнадцать, он ушел, когда ей было пять. Жена все пытается найти другого, даже уже замужем была, но все не то. Он хороший человек, вот только дело всей его жизни губит его. Черт знает, что тут творится!

– Его можно понять.

– Слушай, – Джек вдруг оживился и задергался будто заводная детская игрушка, -давай ты с ним поговоришь?

– Я? – воскликнула Трубецкая, пораженная услышанным, – С чего бы он стал со мной говорить? Мы даже не знакомы.

– Ты прирожденный психолог, знаешь литературу, разбираешься в истории искусств, – Джек хотел продолжить перечислять достоинства подруги, радуясь придуманному гениальному плану, но та его остановила, обрывая любую надежду.

– Нет, определенно.

– Пожалуйста, – голосом ребенка протянул Джек, – Посмотри на него, он как будто бы сидит с табличкой «Ольга, поговорите со мной, умоляю, а то я сброшусь с крыши, и мой приятель и (представьте, какое совпадение!) хозяин издательства останется без лучшего писателя этой страны». Так достаточно убедительно, чтобы твое «определенно нет» превратилось в «определенно да»?

– Ладно, – нахмурясь согласилась Ольга.

– Спасибо! Не теряй ни секунды. Удачи! – сказал Джек и толкнул ее в сторону мужчны.

Ольга прошла по длинному коридору, вошла через стеклянные двери в приемную Джека и, нарочно глубоко выдохнув и нервно перебирая пальцами, села на светло серый кожаный диван около несчастного писателя.

– Писатель? – после минутного молчания спросил он, не отводя глаз от выбранной на столике перед диваном точки.

–Да,– робко и в пустоту ответила Ольга.

Мужчина понимающе покачал головой, хмыкнул и спросил еще:

– Дебютант?

– Да, – кивнула Ольга.

– У вас назначено?

–Да,– снова кивнула она.

Секретарь принесла две чашки ароматного кофе, улыбнулась и вновь испарилась за стопкой бумажной работы. Писатель поднял кружку, поднес ко рту, прижал краешек к губам и отставил обратно, кажется, так и не попробовав. Ровно в той же последовательности Ольга произвела манипуляции с чашкой.

– Маргарет как всегда приготовила отвратительный кофе, – буркнул писатель, оберегая свое лицо от всяких эмоций.

– Вы правы, – согласилась Ольга.

– Давно вы в издательстве?

– Пару месяцев, – на несколько секунд повисла тишина, Ольга смутилась и ляпнула тоненьким тихим голосом первое, что пришло ей в голову, – прихожу каждый понедельник, а сегодня вот решила все изменить.

– Хорошо, что решили изменить, – задумчиво протянул писатель, смотря вдаль.

– Да.

Писатель растянулся в улыбке и хитро посмотрел на Трубецкую.

– Если вы работаете здесь два месяца,– добро говорил он,– значит, вы верно должны знать, что издательство по понедельникам не работает?

Ольга смутилась, и раз уж ее план был раскрыт, она ответила:

– Да, наверное.

– А секретаря зовут Эмбер, и кофе она готовит отличный, – лукаво улыбнулся писатель, и правый уголок рта искривился и поднялся вверх.

– Это точно. Особенно с имбирем.

– Да, – одобрил он и всем корпусом повернулся к Ольге, протягивая руку, – Меня зовут Скотт Уолтриш. Я писатель и я ненавижу имбирь. А кто все -таки вы?

Ольга протянула руку в ответ.

– Мое имя Ольга Трубецкая. Я