На этих словах они пристально, внимательно, прищурившись, смотрели друг на друга, словно соревновались или, лучше сказать, пытались одним взглядом изобличить всю правду о собеседнике. Однако это факт, глаза никогда не врут, если уметь смотреть в них легко и остро.

– Рад знакомству, Ольга,– выдержав паузу, продолжил Уолтриш,– Вы из России?

– Да.

– Невеста Джека из России, – пытливый взгляд писателя не уставал прожигать человеческую оболочку, чтобы добраться до души.

– А я ее сестра.

– Чрезвычайно приятная и привлекательная особа, как и вы.

Ольга улыбнулась от неожиданного комплимента в ее сторону, но, помня о своей миссии и просьбе Джека, спросила, лукаво смотря на мужчину:

– А ваша жена? Она не настолько привлекательная особа, раз вы оставили ее с пятилетней дочкой?

Мистер Уолтриш содрогнулся от ее слов.

– Бьешь больно, но точно в цель. Мне стоило меньше трепаться со своим издателем,– угрюмо буркнул писатель и поправил рукава своего свитера.

Ольга была возмущена такой характеристикой Джека и в его защиту сказала:

– Вы трепались с другом.

– Который растрепал вам все мои тайны?– он сделал акцент на слове растрепал.

– Который заботился о вас и попросил меня помочь вам разобраться в себе.

Песочные часы, в качестве декора стоявшие на столике около дивана, на котором расположились двое наших героев, успели три раза перевернуться, пока Ольга ждала какого-либо ответа от мистера Уолтриша. Когда часики снова закончили пересыпать золотистый песок из верхнего треугольника в нижний, писатель заговорил.

– Вы полагаете, – сказал он,– что из состояния, в котором я прибиваю уже десять лет, меня сможет вывести девчушка, едва закончившая школу?

Писатель с неудовольствием и возмущением фыркнул, отпил из чашки кофе и, видимо, умел намерение прекратить бессмысленный разговор своим уходом.

– Я полагаю, что вам нужен кто-то, кто еще верит в людей. Так вы расскажете, что еще ненавидите?

К тому времени, как зрелый и успешный психолог – писатель Скотт Уолтриш бросил читать в глазах юной русской красавицы ее истинные желания, та самая красавица разгадала загадку несчастной и закрывшейся души автора бестселлеров. Он вдавился спиной в диван, закинул ногу на ногу на американский манер, достал сигару и, не беспокоясь о правилах офиса, поджег ее. В мгновение воздух затянуло дымом.

– Да, малышка, – делая глубокую затяжку, начал он, – ты права, я ненавижу людей. Это горе от ума называется. Я чувствую презрение к ним. Самое интересное, что творю для народа, для его блага. Стараюсь дать им то, что сам понял, что уже доказано, открыть глаза на вещи. Заставить их думать, жить не в этом болоте. Но вижу их омерзительные глупые рожи и не пойму, кому пишу, для кого вся моя жизнь. К черту все! И ненавижу их и себя вместе с ними, – горячо заключил писатель и затушил сигару.

Ольга помахала рукой перед лицом, очищая воздух от едкого табачного дыма, затем внимательно посмотрела на мистера Уолтриша. Он был весь взвинченный, взьерошенный словно петух на жордочке. Ей стало предельно ясно его состояние, и она заговорила:

– Мистер Уолтриш, мы сами загоняем себя в ловушки. Успокойтесь, посмотрите по сторонам, где-то здесь есть дверь, чтобы покинуть клетку. Мир не населен одними лишь глупыми людьми с красивым лицом и уродливой душой. Пока есть такие люди, как вы, Джек, Эмбер, которая постоянно готовит для вас чудесный кофе, парень, который уступит место в автобусе или откроет дверь, пока такие люди есть, ваш труд стоит продолжать. Наша с вами задача – воспитать такое поколение, которое могло бы быть достойными и достойными жить, поколение без «омерзительных глупых рож». Вы же вместо этого оставили свою красавицу дочь одну, без плеча, на которое она может опереться. Вы исправно выполняете свой писательский долг, но родительский провалили. Вот что я думаю, Скотт, собирайтесь и отправляйтесь к семье, сделайте все, чтобы она приняла вас обратно, и пишите, Скотт, пишите и верьте, благодаря вам люди станут мудрее.

Закончив свою проповедь-тираду, Ольга снова пристально посмотрела в глаза писателю. В его стеклянных и туманных глазах где-то в глубине шевелилась и жила душа, которую могло почувствовать только сердце опытного человека. Сердце Ольги было зрелым и чутким, но до звания опытного ему еще долго расти. Едва ли она осознала, что смогла помочь сидящему рядом с ней человеку в синем свитере, но точно на это надеялась.

Все это время Джек нервно крутил черный маркер в своих руках, как следствие, все пальцы и манжеты рубашки приобрели полосатый бессмысленный узор. Его взгляд пробегался по книжным шкафам, стоящим в его кабинете, письменному столу, за которым он сидел, статуэтке маленького арапчонка, забегал за стеклянную дверь, через которую было видно секретаря, всю заваленную бумагами, и диван, который расположил на себе сестру его невесты и лучшего автора, затем снова возвращался к книжным шкафам. Терпение – это черта, которой Джек не отличался, поэтому как только между разговором Ольги и мистера Уолтриша появилась пауза (а понял он это по простому шевелению губ), Джек мгновенно возник в приемной и, словно первый раз за сегодня видел этих двух людей, учтиво и приветливо улыбнулся и спросил:

– Вы уже познакомились?

– Джек, если ее сестра хоть немного на нее похожа, то я не понимаю, почему ты еще холост. Женись , – воскликнул мистер Уолтриш, а затем будто между прочим добавил,– и купи мне билет в Нью-Йорк! Я пришлю тебе черновик в конце месяца, – сказал он, ткнув своим костлявым пальцем в грудь Джека, и повернулся к Ольге,– До свидания, прекрасная малышка.

Ольга хихикнула и ответила, улыбнувшись:

– До свидания, писатель, который ненавидит имбирь.

Мистер Уолтриш развернулся и направился к выходу, насвистывая песню.

– И тебе пока, Скотт, – вдогонку крикнул Джек.

–Чао!

Скотт, пританцовывая, покинул молодых людей. Он, как и все люди творчества, быстро ловил порыв вдохновения, душевного подъема, от которого появлялось то самое ощущение крыльев за спиной. На этих самых крыльев он улетел, а о том, как скоро ветер переменится, история умалчивает.

Джек радостно проводил его взглядом и, как только писатель переступил порог издательства, кинулся с вопросами к новоиспеченному психологу без образования.

– Что ты ему сказала?

–Что он осёл, каких свет не видывал.

–Надо записать формулировку, использую на следующем совете директоров.

–Не стоит… – смутилась Ольга, – Искусству говорить эту фразу необходимо обучаться на протяжении многих лет.

– Ты дашь мне пару уроков. А теперь прошу в мой кабинет, мисс.

Несколько часов они провели, разглядывая новые обложки для журнала, оценивая молодых писателей, печатая