– По городу ездить легко, дорогой ты мой, – возразил Глеб, – вот по трассе да на всю катушку – это сложно. Тем более, когда ты ранен, когда не слушаются руки, когда теряешь сознание – тогда действительно сложно, действительно приходится показывать класс. А в городе – что… В городе спрятаться легко. Ни скорости, ничего такого. Запомни: по городу ездить куда проще, чем по трассе.

– Да что вы, – засомневался парень, – тут светофоры, пешеходы, машин прорва… – Это точно. И светофоры, и пешеходы, и машины.

Но в городе нет скорости. А если бы ты ехал сейчас двести двадцать да за тобой еще гнались, тогда бы ты понял, чем отличается езда по трассе от езды по многолюдным улицам, запруженным машинами.

– Странные вещи вы говорите.

– Но правильные?

– Правильные.

Глеб весело разговаривал с пареньком-водителем, указывал ему, куда ехать, где свернуть, поучал его, где сбросить скорость, где прибавить. А сам в это время успевал посмотреть в зеркало заднего вида и все время напряженно размышлял.

«Зачем назначил встречу генерал Потапчук? Что могло понадобиться от меня столь важному человеку да еще срочно?»

– Ну вот, мы и приехали.

– Сюда? – спросил водитель, показывая на перекресток – Да, сюда. У тротуара, пожалуйста, останови, я выйду.

– Дождь идет, черт подери, скользко.

– Но тебе-то что, в машине крыша не протекает.

– В дождь плохо ездить. Вот с вами я чувствую себя как-то увереннее.

– На тебе деньги. Спасибо.

Глеб открыл бумажник и вытащил сто тысяч.

– Нет, нет, это много, – запротестовал парень, – я столько не заработал.

– Почему – много? Мы же накрутили около тридцати трех километров.

– Ну да, тридцать три, – согласился паренек, взглянув на спидометр. – Но, знаете, мне с вас вообще денег брать не хочется, вы же меня учили, как ездить по городу, это я вам должен заплатить, а не вы мне. И если считать по прямой – проехали мы вообще ничего.

– Ну, может, в следующий раз когда-нибудь ты мне и заплатишь. А теперь возьми деньги и не заправляй свою машину семьдесят шестым, а заправь девяносто третьим. Целей двигатель будет, он у тебя под семьдесят шестой не приспособлен.

– Мне сказали… – Поменьше слушай, что тебе говорят, побольше сам думай.

– А откуда вы знаете, что я семьдесят шестой бензин залил?

Глеб пожал плечами и хмыкнул:

– Поездишь с мое, дорогой, будешь по одному вздоху двигателя различать, какой бензин в баке.

Глеб положил деньги на приборную панель и уже хотел было выбраться из машины, как парень его задержал:

– Вы знаете, ведь я живу недалеко от вас, в районе ВДНХ. Если вам понадобится машина, вернее, если вы захотите куда-нибудь съездить, позвоните мне, и я подскочу. Ведь я сейчас безработный.

– Позвонить? – переспросил Глеб.

– Вот мой телефон, – и парень быстро написал на листке блокнота, закрепленного на передней панели, семизначный номер и фамилию «Крупин», потом дописал: «Александр».

– Ну что ж, Александр, спасибо. Может, встретимся.

– Пока.

– Я позвоню.

Глеб сложил листок вдвое, сунул во внутренний карман куртки, ощутив под мышкой рукоять пистолета, раскрыл зонт и повернул в узкий переулок. Глеб был предельно осторожен. Слежку за собой он не чувствовал, да и улица была почти безлюдной. Проехало несколько машин, мебельный фургон, за ним машина «скорой» с включенной мигалкой, но с выключенной сиреной. Красно-синие сполохи прошлись по лицу Сиверова.

Наконец Глеб добрался туда, где ему была назначена встреча. Вот арка, маленький дворик. Именно возле этой арки он встречался с генералом Потапчуком в последний раз. Глеб свернул в арку и тут же увидел генерала. Откуда тот появился, Глеб не понял. Возник из мутной завесы дождя – возник, и все тут.

Рукопожатие генерала было крепким, коротким и уверенным.

– За вами никого? – спросил генерал.

– Да, я сам проследил. Вроде бы никого.

– Это хорошо.

Глеба явно озадачил подобный поворот разговора, он же еще не сообщил генералу о своем открытии.

– Пойдемте, пойдемте, Глеб Петрович, и побыстрее.

У меня мало времени, а дел, черт подери, очень много.

Больше, чем нужно.

«Генерал явно не в духе. – отметил Сиверов. – Только встретились, даже не поговорили еще, а он уже чертыхается. Да и выглядит неважно: старомодная поношенная шляпа, и такой же старомодный поношенный плащ. Наверное, на теплой подкладке, – предположил Глеб. – А вот ботинки у генерала хорошие. Интересно было бы, – подумал он, представляя себе следующую картину: генерал Потапчук приходит на встречу с ним, специальным агентом по кличке Слепой, в своем парадном мундире, увешанный правительственными наградами. А Глеб Сиверов – в мундире капитана, тоже с наградами. – Выглядело бы как встреча двух фронтовых товарищей – убеленного сединами генерала и молодого, подающего надежды капитана, который стремится стать таким же генералом».

Генерал Потапчук шел быстро, широким шагом, не обращая внимания на глубокие лужи и хлещущий дождь.

– Сюда, сюда, – генерал взмахнул рукой, показывая на дверь подъезда маленького двухэтажного дома.

«Какого хрена!» – подумал Глеб, входя в теплый, пропахший вареной картошкой подъезд.

– Идите за мной. Здесь темно, как… Но продолжать генерал не стал. На ощупь, держась за стенку и за перила, он начал подниматься по высоким ступенькам.

А вот Глеб Сиверов чувствовал себя уверенно. Он прекрасно видел в темноте: видел генерала, видел, как тот напрягся, ссутулился, боясь споткнуться. Глеб ступал следом за ним абсолютно бесшумно.

Наконец Потапчук остановился перед дверью, сунул в замочную скважину ключ. Ключ хрустнул так, как хрустят суставы, и дверь тяжело скрипнула несмазанными петлями – подалась внутрь.

– Сюда, сюда, проходите, осторожно, порог, – генерал потонул в темноте.

– Вижу, вы тут не впервые.

– Да уж… Глеб Сиверов прошел следом за Потапчуком и затворил за собой дверь.

– Вот мы и пришли. К чему такие предосторожности?

– Не из желания подшутить над вами.

Потапчук нащупал выключатель. Вспыхнула яркая лампочка в матовом плафоне под потолком в тесной прихожей.

– Разрешите, Глеб Петрович, я закрою ненадежнее.

А вы раздевайтесь, здесь тепло, здесь топят.

Глеб почувствовал, что в квартире действительно тепло – по-видимому, здесь живут, хотя и не постоянно.