Но его долгий глубокий поцелуй... Его рука, блуждающая по ее груди... Кэт почувствовала, что теряет над собой контроль. Фредерик страстно целовал ее, и она отвечала тем же.

– Фред... – шептала она у его губ. Она тоже желала его, желала отчаянно – и боялась.

– Ты прекрасна, Кэт. Одна из самых прекрасных женщин, каких я только знал. – Она сумела отступить назад, протянула руку взяла фужер и вызывающе подняла его.

– За одну из многих?!

– Да, я знал многих женщин, – усмехнулся Фредерик и поднял фужер. – Почему ты не сотрешь эту дрянь с лица, чтобы я мог тебя видеть без краски?

– Ты знаешь, сколько времени мне надо сидеть спокойно, пока я сниму грим. – Кэтрин подошла к туалетному столу и зачерпнула обильную порцию кольдкрема. Она начала успокаиваться. – Гример старался сделать меня очаровательной и привлекательной.

– Ты меня возбуждаешь, когда очаровательна, а привлекательной ты была бы и в бумажном мешке.

Кэтрин видела Фреда в зеркале. Он выглядел необычайно серьезным.

– Вероятно, ты сказал мне комплимент. – Она густо намазала кремом лицо и усмехнулась. – Сейчас я привлекательна?

Фред тоже усмехнулся ей в ответ.

– Кэт, не будь бесчувственной, ответ ясен. Она начала снимать с лица грим.

– Фред, мне было хорошо снова петь с тобой. Я всегда чувствовала себя как-то необыкновенно, когда мы выступали вместе. И сегодня тоже. Представляю, что напишут в газетах о нашем дуэте, особенно... особенно о том, как мы его закончили.

– Мне понравилось, как мы его закончили. – Фредерик встал и положил руку ей на плечо. – И он всегда будет заканчиваться так. – Он поцеловал ее в шею, а в глазах сверкнули искорки смеха. – Ты боишься прессы, Кэт?

– Нет, конечно нет, но Фредди...

Он наклонился над ней, но вместо поцелуя, которого она ожидала, он слегка прихватил зубами ее нижнюю губу. Кэтрин вцепилась ему в свитер, у нее перехватило дыхание. Они смотрели друг на друга, но его лицо плыло перед ней в каком-то тумане, словно страсть застилала ей взор.

Фредерик отпустил ее, потом шутливо поцеловал в нос. Кэтрин в ответ взъерошила ему волосы, пытаясь прийти в себя. Он легонько оттолкнул ее, сказав себе: нет не здесь и не сейчас.

– Ты хочешь переодеться, прежде чем мы позволим кому-либо войти сюда?

Понемногу Кэтрин тоже успокоилась. Фредерик пил шампанское и наблюдал за ней. Выражение лица у него было странное, словно у боксера, проверяющего свои слабые места перед выходом на ринг.

– Я? Да. Думаю, пора переодеться, но... – она осмотрела комнату, – я не знаю, куда дела свою одежду.

Фредерик рассмеялся, и они начали поиски. В конце концов они нашли ее кроссовки и джинсы среди букетов.

Они немного прошлись по городу. Когда приехали в аэропорт, было уже поздно. Кэтрин осталась довольна прогулкой после утомительного концерта. Она непринужденно болтала о всякой всячине и никак не ожидала, что они полетят на личном самолете Фредерика. Поднявшись по трапу и войдя внутрь, она с интересом принялась рассматривать комфортабельный, богато обставленный салон. Здесь все помогало снять усталость во время длительного перелета: толстые ворсистые ковры, глубокие кожаные кресла и широкая тахта. В одном конце салона помещался обитый мягкой тканью бар, в другом – проход, ведущий в крохотную буфетную. А где-то рядом была еще и ванна.

– Я купил самолет три года назад, – сообщил с гордостью Фредерик, растянувшись на тахте и наблюдая, с каким интересом Кэтрин рассматривает каждый предмет. Она сейчас выглядела совсем по-другому, чем сразу после концерта: гораздо спокойнее. И Фредерик считал, что это и его заслуга. Без косметики ее лицо было гораздо прекраснее и одухотвореннее. Кэтрин сразу же после выступления с удовольствием поменяла роскошное платье на линялые джинсы и кроссовки. Не по размеру большой желтый свитер скрывал ее стройную фигуру. – Ты все еще не любишь летать на самолетах? – спросил Фредерик.

– Да, а ты думал, что за шесть лет я могла измениться? – Кэтрин продолжала осматривать салон, осваиваясь постепенно в новой обстановке. Она всегда нервничала во время многочасовых перелетов через океан.

– Сядь и пристегни ремень, – подсказал Фредерик, посмеиваясь над ее страхами. – Ты даже не почувствуешь, как мы окажемся в воздухе.

– Ох, у меня ужасно долго замирает сердце. – Она с тревогой ждала, когда Фредерик скажет пилоту, что они готовы.

Наконец самолет оторвался от земли.

– Через несколько минут меня начнет буквально трясти. Я могу жить только на земле.

– Давай выпьем кофе.

– Давай. – Она прижалась носом к иллюминатору, за ним была ровная бесконечная чернота. – Да, хорошо бы выпить кофе, а потом, ты можешь рассказать мне о своей потрясающей идее, которую собираешься воплотить в партитуре.

– Их несколько. Наверное, и у тебя есть собственные.

– Да, конечно. – Отвернувшись от иллюминатора, Кэтрин воззрилась на него. – Как ты думаешь, мы скоро начнем спорить?

– Довольно скоро. Давай подождем, по – крайней мере, до того, как устроимся в доме.

Марианна тоже скоро вернется в Лондон? Или ты оставила там запасной якорь?

Вдруг неприятное чувство вины темной тенью проплыло в ее душе, омрачив радость возвращения домой. Перед поездкой на гастроли она посетила мать в больнице, но этот визит был уж слишком непродолжительным. Она торопилась, хотела только убедиться, что матери сняли гипс после очередного перелома, что лицо у нее не такое худое, как в прошлое посещение. Конечно, мать стала извиняться, просить прощения и плакать, как всегда это бывало...

Она попыталась отвлечься от тяжелых мыслей.

– Нет у меня никакого запасного якоря.

– Что ты говоришь? Тогда скажи, что у тебя случилось? Она пожала плечами. Сейчас ей не хотелось чувствовать себя несчастной. – Ничего, в самом деле ничего. – В буфетной засвистел чайник, и Кэтрин улыбнулась. – Нам подают сигнал.

Фредерик встал, чтобы заварить кофе.

– Тебе черный?

Девушка кивнула с отсутствующим видом. Он принес кофе, взял свою чашку и, осторожно прихлебывая, смотрел на Кэтрин.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Вспоминаю.

– Не надо...

– Ты слишком многого хочешь от меня. Ведь так?

На свой вопрос он не получил ответа.

Кэтрин не вполне доверяла ему, и он это чувствовал. В этом была суть проблемы их отношений. Кэтрин сидела, как обычно, скрестив ноги и положив руки на колени. Поза ее казалась спокойной, но пальцы нервно двигались.

– Я по-прежнему хочу тебя. Ты знаешь это, правда?

Его вопрос снова остался без ответа, но он видел, как пульсирует жилка у нее на шее. Помолчав, она спокойно произнесла: