же вспомнила его вчерашнего — мокрого, горячего и дико сексуального, а ещё его сильные руки и чуткие пальцы …

Боже!

Резко открыла глаза, вспоминая, что я вообще-то еду в машине на заднем сиденье и рядом со мной воркует ребёнок. Сглотнула слюну, пытаясь медленно выдохнуть и успокоить фантазию и уже поплывшее тело. Бросила быстрый взгляд на девочку, что, слава богу, ничего не заметила, а потом в зеркало заднего вида.

И подвисла. Захар смотрел прямо на меня, и от проникающего прямо в печень взгляда меня даже зеркало не спасало. Спас светофор, переключившийся на зелёный.

Спокойно, Земляникина! Главное — не обращать внимания. Ведь всем известно, что чем меньше паники, тем лучше соображаешь. И эта мантра помогала мне ровно до минуты, когда плавно автомобиль притормозил перед огромными воротами, за которыми виднелся ещё более огромный замок.

Граф де Бомарше! Божьи птички, заберите меня, пожалуйста.

Но с небес никто не спустился, и мы, проехав кордон из охраны, тормознули перед красивым парадным крыльцом.

Лика, издав радостный писк, торопливо расстегнула свой ремень безопасности и уже спешила на выход. Яровой тоже щёлкнул замком, отстёгиваясь, а я застряла где-то посередине этого процесса. Пальцы словно приросли к замку, не решаясь нажать кнопку.

— Уже приехали, — с налётом пафоса декламирует Панталонович, открывая мою дверцу.

— А может, моё присутствие там необязательно? Ведь Лика будет среди друзей и многочисленной охраны.

— Вы боитесь графа? — без каких-либо эмоций спрашивает Захар, наклоняясь ко мне, что приходится вжаться спиной в сиденье, чтобы не соприкоснуться с его нависшим телом.

— Я вовсе не знакома с графом и не горю желанием обрести это знакомство.

— Жаль, так как придётся. Тем более он уже спускается по лестнице, чтобы поприветствовать нас.

Щелчок расстегнувшегося ремня эхом отдаётся в моей голове. Приходится задержать дыхание, пока мужчина выпрямляется, а между нами снова образовывается спасительное пространство из воздуха.

— Земляникина, выходи, или я сам тебя вытащу, — угрожает работодатель, и неожиданный блеск голубых глаз буквально заставляет меня передвигаться в сторону улицы.

Нервно одёргиваю край блузки, прикрывая живот, и как можно незаметнее вытираю вспотевшие ладошки об льняные брюки.

Сцепив зубы и гордо отвернувшись от персонального агрессора, обхожу машину и топаю к замку.

Граф де Бомарше и, я так понимаю, его жена стоят на предпоследней лестничной ступени и внимательно слушают щебетание радостной Лики.

— О, Зар, а я думал, ты нам так и не представишь мадмуазель няню. Я уже подумал, что припрятал подальше от людских глаз, как старый гном своё сокровище.

Кто это сокровище?! Я что ли?! Додумать не успеваю, ибо нервно дёргаюсь от голоса Ярового прямо за моей спиной.

— От вас, Лев Николаевич, всё равно нет смысла прятать. Девушка просто не желала с вами знакомиться, пришлось практически силой из машины доставать.

Я от такого напутственного слова одновременно бледнею и краснею, а ещё хочется стукнуть одну черепушку чем-нибудь тяжёлым.

— О, Лев, неужели этот момент настал, и я вижу перед собой девушку, не желающую сразу же упасть если не в твои объятия, то хотя бы к твоим туфлям.

Красивая, с пепельными волосами графиня де Бомарше при близком расстоянии приводила в восторг даже меня. Изящная как статуэтка, она великолепно вписывалась в собственнический захват руки мужа на её талии.

— Ну, что ты, Лар, первой была ты, — с усмешкой на губах и весельем в глазах поправляет её граф.

— А кто сказал, что в тот миг я не хотела упасть к твоим ногам? — немного смущаясь, парирует девушка.

— Да?! Ну, я этого не понял, — и переводит взгляд на меня. Ой!

Экранный граф так отличается от настоящего, что я теряюсь и не могу даже вспомнить, как правильно нужно приветствовать столь высокопоставленную особу, а когда эта особа смотрит таким взглядом, то вообще хочется сбежать обратно в машину.

— Лев Николаевич, позвольте представить Земляникину Веронику Андреевну, — сухим официальным тоном начинает Яровой, продолжая стеной стоять за моей спиной, тем самым преграждая путь к отступлению.

Вот спрашивается, зачем ему это моё знакомство с такими важными особами. Издевается что ли?!

— Очень приятно, Вероника Андреевна, — здоровается граф таким тоном, что ему точно далеко от приятного, а от его взгляда у меня аж мурашки по телу.

Ещё пара секунд, и я реально рвану в тачку, несмотря на всю комплекцию телохранителя.

— И мне очень приятно познакомиться, Лев Николаевич. Можно просто Ника, — выжимаю из себя и стремительно, пока ещё могу дышать, перевожу взгляд на притихшую Лику.

Моя Ванилопа переводит взгляд между нами взрослыми, а потом, видимо распознав моё состояние, близкое к потере сознания, широко улыбается и протягивает ладошку в мою сторону.

Хватаю детские пальчики, словно это единственный якорь в бушующем море.

— Граф, Ники самая клёвая в этом мире, она умеет печь самые вкусные булочки с… — спотыкается в очередной раз, забывая мне уже ненавистное слово.

— Ванилью, — напряжённо продолжает Яровой.

— Даже так! Ищет путь к сердцу мужчины через желудок, — и я слышу непонятную мне холодную усмешку в голосе де Бомарше.

Господи, зачем я согласилась?!

— Лев Николаевич, вы мне девушку не запугивайте, пожалуйста, — раздаётся вдруг строго от моего работодателя.

— А именно поэтому ты от неё дальше чем на десять сантиметров не отходишь? Пугливая? Или ты её силком дома удерживаешь, а ночью в подвале запираешь?

Охреневаю от контекста развернувшейся беседы и тут же прекращаю мандражировать. Это кто меня тут пугливой обозвал? Ещё бы трепетной ланью обласкали.

— Лев Николаевич, вы не переживайте. Мы, как до брачных игр древнего племени сатанистов доберёмся, обязательно вам сообщим и даже пригласим, — с наездом на его сиятельство заявляю я, но детские пальчики не отпускаю.

Они не дают мне сдуться перед этим богом власти в лице графа. Ибо больше, чем мою нелюбовь к разным чванствам из элиты нашего мира, я не терплю попытки оскорбления невинных людей. Яровой тут ни при чём, и уже если начистоту с самой собой, то мне не нравится, как с ним беседует его босс, а издеваться над Панталоновичем вообще только моя прерогатива.

Пауза затягивается, но теперь я не отвожу взгляда от графа, как бы мужчина не пытался продавить меня.

— Хорошо, Ника. Только не забудь, что обещала пригласить на ваши брачные игры, а то, зная своего телохранителя, боюсь, он меня намеренно вычеркнет из списка приглашённых.

Зелёный взгляд мужчины напротив теряет как по щелчку пальцев всю враждебность и наполняется мягким теплом.

— Приглашаю всех пройти в дом, у нас скоро чай с пирожными намечается, — с улыбкой на лице вклинивается жена графа. —