- Ну наконец-то! - всплеснул руками Кошкин. - Очнитесь мужики! Всё нормально, к вам идём!

- Видим, что к нам… - неуверенно произнёс скуластый парень, который, видимо, был старшим. - Только к нам ходят с разными целями… Может вы фрицы переодетые или полицаи, - кто вас знает?..

- Стали бы тогда с вами цацкаться? - фолликул плечистый Тищенко. - Нас пятнадцать, а вас четверо…

Красноармейцы насупились, украдкой переглянулись….

- Всё спокойно! - скомандовал Глеб. – Мы свои… Да и вы не чужие - я своих за версту чую. Лейтенант Шубин, полковая разведка 303-ей стрелковой дивизии полковника Моисеевского. После Вязьмы попали в окружение, ушли в партизаны…

- Так разбили же дивизию Моисеевского… - неуверенно заметил стоявший сбоку прыщавой боец.

- Я сейчас тебя разобью! - пообещал Кошкин. - Ну разбили - подумаешь, люди же остались, вот в лесах и мочат фрицев. Эй народ, - кончай глазеть! Может на кулаках разберемся?

Ладно, - скуластый забросил автомат за спину. – Вижу, что наши - помяли вас, видок имеете похожий - полицай бы в чистом шли. Да и не решились бы к нам в тыл, полицаи-то - трусы они. Лейтенант Фомин, разведка 704-го полка, 222-ой стрелковой дивизии…

- К немцам идёте?

- Нет, к тёще на блины! - засмеялся приземистый красноармеец.

- Можете не ходить, и так всё расскажем.

- Ну уж нет, извини… Почему мы должны тебе верить? - нахмурился Фомин. – Подожди… Как ты говоришь твоя фамилия – Шубин? - лейтенант наморщил лоб, память работала не очень быстро.

- Если вспомнишь, то это я и есть, - подсказал Глеб. - Ладно мужики, чего время-то зря терять?.. Отряд Моисеевского шёл к вам, - ваше командование в курсе… Наша группа отвлекала внимание, но, в общем, всё сложилось некрасиво, долгая история… Моисеевский остался в Вяземских лесах, а мы здесь… Делать-то, что будем, Фомин? Не хочешь разворачивать оглобли, выдели хоть человека! Далеко до наших?

Фомин кусал губы: интуиция у парня работала, - он всё понимал, но мания тотальной подозрительности охватила ещё сильнее - её ещё называли бдительностью.

- Рязанов, отведешь людей! - решился Фомин. – Следи, чтобы не расползлись. Доложишь непосредственно комполка, а с нами пойдёшь в другой раз.

- Вот чёрт! - выругался боец. – Удружили, товарищ лейтенант! Так и знал, что опять дулю подсунете. Да и вы тоже… - он с неприязнью покосился на Шубина. – Ладно, отведу - сами всё равно не дойдут, только пусть знают, что по болоту пойдем - это им не прогулка по соснячку.

- Спасибо, лейтенант! - поблагодарил Шубин и протянул руку, Фомин поколебался, но ответил на рукопожатие.

Овраг уперся в болото и группа надолго завязла – тропу устилала гать из веток, значит не в первый раз полковая разведка шла к немцам. Снег практически растаял, двигались осторожно, используя слеги, спина Рязанова покачивалось перед глазами: иногда он оборачивался, торопил. Низина простиралась километра на два, справа гремели взрывы, трещали пулемёты, но болото жило своей мирной жизнью; да легкий ветер шевелил кроны; пузырились и вспучивались смертоносные окна. Из болота выбрались еле живые - кашляли, помогали Халевичу, ставшему белее извести.

- Дальше снова за мной, в колонну по одному, - предупредил Рязанов. - Минное поле тут…

Местность вздымалось волнами - ровные участки чередовались буграми, чернели вкрапления скал. По минному полю ползали на четвереньках, боясь даже глянуть в сторону; потом был жухлый бурьян; обрыв, на который недавно сошел оползень. Голова трещала, путалось сознание, лицо Рязанова становилось маской, - он смотрел исподлобья, недобро.

Наконец показались люди в Красноармейской форме и их улыбки не лучились гостеприимством. Младший командир в ушанке предложил сдать оружие: дескать, все понимаем ребята, но так положено - не стоило в чужом монастыре махать своим уставом; с оружием расстались неохотно, но не роптали. Тропа запетляла между обрывами, - партизан сопровождали автоматчики. В стороне постреливали пушки, гавкало автоматическое и стрелковое оружие; за холмами показалось деревня и в голову пришло забытое, странное название – Чушки. Тропа вела к западной околице, здесь было грязно - снег ещё не растаял. Утлые строения: амбары; овины; продолговатая постройка производственного назначения; во дворе стояла полуторка; сновали бойцы в засаленных телогрейках, - по соседней улице, в направлении переднего края, пробежало отделение солдат. Ясность в голове отсутствовала, но хватило ума понять - прием не радушный, наверное так и надо - враг повсюду.

Партизаны растерянно переминались; кто-то усомнился, что сейчас их накормят споют колыбельную и уложат спать. Подошёл хмурый представитель комсостава в простреленной фуражке, спросил кто тут старший; руки не подал, смерил лейтенанта подозрительным взглядом, предложил следовать за ним. Были сумрачные переходы, странный запах, небольшое помещение без окон, похожее на кладовку. Горела тусклая лампа, видимо, подключенная к автомобильному генератору. Первое, что запомнилось в собеседнике - два кубаря в бордовых петлицах; у него были тёмные волосы, тёмная кожа; он много курил, стряхивая пепел в гранёный стакан; смотрел недобро, с прищуром; предложил присесть - и на том спасибо. Глеб с трудом держался на ногах, в голове царил беспорядок.

- Старший лейтенант госбезопасности Рамзаев Анзор Рахманавич, особый отдел 704-го стрелкового полка, - сообщил командир. - Теперь давайте поговорим о вас…

- Мои документы лежат перед вами, - кивнул Глеб.

Особист пристально всмотрелся в его сохранившуюся офицерскую книжку, зачем-то понюхал её, проверил на сгиб.

- Неплохая подделка! - произнёс он уважительно. - Чувствуется некая дефективность, но в целом неплохо, неплохо… - в тёмных глазах заблестели злые огоньки. - Ваши кураторы похоже научились изготавливать приличные документы, - с такими не стыдно ходить в советский тыл.

- Что вы несёте, товарищ старший лейтенант госбезопасности? - вспылил Глеб. - Вы в своём уме? Это настоящие документы! Я настоящий лейтенант Шубин! Меня прекрасно знает полковник Моисеевский, с которым мы виделись ещё вчера… Вам не чем заняться? Война идёт, мои люди могут принести пользу в бою! Вы должны радоваться такому подкреплению!.. - возмущение вылилось в протяжный кашель - за такие речи можно было схлопотать военный трибунал и подобная идея Рамзаева, похоже, посетила.

Он пристально смотрел в глаза собеседнику, поигрывал кулаком с разбитыми костяшками - значит не раз использовал и нервы у товарища так себе, но пока решил задержаться. Очевидно, имелись основания…

- Ну допустим, гражданин Шубин. Можно услышать вашу версию событий?

Рассказ занял не больше пяти минут. Рамзаев снисходительно усмехался, качал головой, задал ещё парочку вопросов, надеясь подловить врага на несостыковках. Ответ его позабавил, он демонстративно скрыл улыбку.

- Интересная история, гражданин Шубин, весьма интересная… Но знаете, я бы назвал её сырой и непродуманной! Не было времени проработать? Охотно верю - дешёвые прогоны, как выражаются в классе социально близком к пролетариату. Вы выглядите расстроенным, понимаю, - ожидали, что вам устроят пышный приём, а всё произошло ровно наоборот. Надеялись, что вам дадут в руки оружие и поставят в строй? Ваши кураторы такие наивные… Мы прекрасно знаем, что означает понятие «троянский конь»…