— Я бы мог посоветовать хорошую фирму, но вижу, вы уже обо всем договорились.

Плотников ничего на это не ответил.

— Вернемся к нашему разговору, — сказал Александр Борисович. — Итак, вы рассказывали Марине про Москву? Выходит, она плохо знала столицу?

— Нет, не то. Насколько я понял, она передвигалась по Москве только в автомобиле, — объяснил Плотников. — А я научил ее ходить по городу пешком. Шляться по бульварам и площадям, глазеть на прохожих, есть мороженое в парках.

— И это все? — снова спросил Александр Борисович. — Это все, что вы делали?

— Почти.

— Но, кроме прогулок, у вас был еще и секс, — сказал Турецкий.

Плотников снова вскочил со скамейки.

— Знаете что… — глухо проговорил он. — Скажите спасибо, что вы сыщик, и что ищите Марину. Если бы я не думал, что вы можете принести ей пользу, я бы выбил вам мозги.

«Похоже, я его по-настоящему достал, — удовлетворенно подумал Турецкий. — Надавить бы на него еще посильнее, да видно уже не получится. А жаль — раскололся бы, как гнилой орешек».

— Спасибо, что были терпеливы, — сказал Турецкий, на этот раз без тени насмешки. — Вы правы, если Марина попала в беду, я могу быть ей полезен. Надеюсь, что с ней все в порядке. Но я хочу, чтобы вы помнили: если вдруг милиции случится найти труп Марины, вы будете первым, к кому они заявятся. И разговаривать они с вами будут не так, как я.

Говоря это, Турецкий внимательно разглядывал лицо Плотникова. Когда он произнес слова «труп Марины», лицо Родиона исказилось, словно его стянула болезненная судорога, а веки дрогнули.

«Похоже, он все-таки ни при чем», — подумал Александр Борисович.

Он тоже поднялся со скамейки.

— Но я надеюсь, что с Мариной все в порядке, — повторил Турецкий и протянул Плотникову руку. — Всего доброго.

Плотников посмотрел на протянутую руку, помедлил несколько секунд, потом хоть и нехотя, но пожал ее.

— Если что-нибудь узнаете, позвоните мне, хорошо?

— Хорошо, — кивнул Турецкий.

— И не думайте, что я хотел посмеяться над Мариной или как-то использовать ее. Все, что я вам сказал про отношения с женой, правда.

— Надеюсь, что так.

Плотников повернулся и зашагал к подъезду, но, сделав всего пару шагов, вдруг остановился. Медленно повернулся к Турецкому и сказал:

— Не хотел вам говорить… Но вдруг это пригодится.

— Что? — спокойно спросил Александр Борисович.

— Ночью… пока я спал… Марина рылась в моих вещах.

— То есть? — прищурился Турецкий.

— То и есть. Обыскала мою одежду и шкафы. Причем сделала это аккуратно. Я бы даже сказал — профессионально. Дело в том, что жена… когда мы еще жили вместе… постоянно искала у меня «заначки». И я научился нескольким фокусам… В общем, я умею определять, когда трогают мои вещи.

— Что она искала?

Плотников пожал плечами:

— Понятия не имею. Я ей ничего не сказал. Мало ли, какие у нее могли быть причины? Может, она хотела убедиться, что я не женат, и для этого искала мой паспорт.

— Нашла? — поинтересовался Александр Борисович.

Плотников усмехнулся и покачал головой:

— Нет.

Затем отвернулся и снова зашагал к подъезду. На этот раз он больше не останавливался.

* * *

Звонок телефона разбудил Турецкого в час ночи.

— Алло, Александр Борисыч, это Плетнев!

— Да, Антон. Привет. — Рука потянулась за сигаретой. — Что случилось?

— Недалеко от дома Родиона Плотникова есть пруд.

— Ну да, есть. Я проходил мимо.

Турецкий вставил сигарету в губы и взял со столика зажигалку.

— Так вот, час назад в этом пруду нашли труп!

Зажигалка замерла в пальцах Турецкого.

— Как труп? Какой труп?

— Труп женщины. Молодой женщины.

Турецкий ошалело тряхнул головой и крутанул колесико зажигалки.

— Александр Борисыч, ты меня слышал?

— Слышал, Антон, слышал. — Турецкий махнул рукой, отгоняя от лица табачный дым. — Его уже…

— Труп нашли мальчишки! — выпалил Плетнев. — Гоняли по пруду плоты, ну и нарвались.

— Ясно. Его уже опознали?

— Нет. Дело в том, что труп этот… без головы.

Лицо Турецкого оцепенело.

— Без головы? — тупо произнес он.

— Да. Без головы и кистей рук. Голова и руки отпилены.

— Черт… — выдохнул Александр Борисович вместе с дымом. — За Плотниковым уже выехали?

— Да, его уже взяли. Сейчас с ним беседует следователь.

— Да, дела, — тихо проговорил Турецкий.

— Не хочу показаться циником, но нам это на руку, — сказал Плетнев. — Нашу работу можно считать выполненной. Вот только не знаю, как теперь поступить с гонораром. Нужно, наверно, его вернуть Шиловой. Как ты считаешь?

— Это ты у нее спросишь. Ты ей уже звонил?

— Да. Завтра утром она поедет на опознание. В восемь часов.

— Н-да… — хмуро проговорил Турецкий.

— Может быть, это еще и не Соловьева, — предположил Плетнев.

— Все может быть. — Турецкий глянул на часы. — В общем, план действий у нас с тобой будет следующий. Если будут еще какие-нибудь новости — тут же позвони мне. Если нет, то поговорим обо всем утром.

— Хорошо. А что ты предпримешь сейчас?

— Сейчас? Сейчас, Антон, я лягу спать. День был тяжелый. Постарайся не будить меня без повода. Договорились?

— Договорились, — запнувшись, ответил Плетнев.

— Ну, бывай.

Турецкий брякнул трубку на рычаг.

Он докурил сигарету, затем вмял ее в пепельницу, как вдруг услышал у двери какое-то движение. Александр Борисович поднял голову и увидел, что в дверях, кутаясь в халат, стоит Ирина.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Нет, ничего, — ответил Турецкий.

— Но у тебя был взволнованный голос.

— Тебе показалось.

— Правда?

— Правда. Иди спать.

— А ты… так и будешь здесь… на этом диванчике?

— Так и буду. Мне рано вставать, не хочу тебя будить утром.

— Что ж… спокойной ночи.

Ирина повернулась и вышла из комнаты.

7

Комната была небольшая и отвратительная. Старый письменный стол, пара стульев с потертой обивкой. Тумбочка с двухконфорочной плиткой. Электрочайник.