– Зачем?

– Ну, скажу, что ты задержалась на работе и осталась у меня ночевать. Устала. Уснула.

– Нет. Не надо. Я сама. Лучше пошлю его сразу.

– Постой. Не руби с горяча. Может всё не так, как тебе кажется?

– Что не так? Это были не они? Или это был не секс?

– Тань, ну ты живешь у него, любишь его. Как-то надо… побороться что ли.

– Люблю? – я прищурила глаза, – да я его ненавижу! Всем сердцем! Зачем я вообще с ним связалась! Любовалась бы издалека, как картиной, не сидела бы сейчас здесь вдребезги разбитой.

Я налила себе водки и выпила, не закусывая. Горечь прожгла горло. Содержимое желудка настойчиво запросилось наружу тем же путём, что пришло.

Телефон опять зазвонил. Так хотелось бросить его в стену, чтобы разбить и никогда больше не слышать этого дурацкого, ненавистного, мягкого и глубокого любимого голоса.

Отвечаю на звонок как можно равнодушнее:

– Алло.

Его голос режет ножом по сердцу. Хочется выть.

– Танюш, ты где? Обычно дома в это время.

– Я у Нины останусь.

– Какие-то проблемы?

Я задыхаюсь от злости и любви.

– Да.

– Что случилось? Помощь нужна?

– Нет.

– Ты на меня… сердишься? – он, кажется, начинает догадываться.

– Нет, не сержусь. Просто оставь меня в покое. Навсегда. – Я не выдерживаю и скидываю звонок. Выключаю телефон, чтобы он больше не тревожил меня. Рыдаю, Нина стоит рядом и гладит по спине, но никакая поддержка на свете не может помочь, когда ты без ума любишь того, кто не любит тебя.

Утро. Боль прошла, а осадок остался и скрежетал, как песок на зубах. Я молча мыла посуду после завтрака. Нина крутила локоны и пыталась шутить. Но меня занимала лишь одна мысль: как жить дальше? Ведь с таким ранением в сердце не выживают. Хочу пойти к нему, признаться во всём, попросить, чтобы не мучил меня больше, а просто сказал: да или нет, быть или не быть нам вместе?! Но не хватает смелости, а гордость упрямо диктует принцип: не позволяй собой пользоваться.

Нина с жалостью смотрела на меня. И я с ней соглашалась: как угораздило так влюбиться? А ведь у нас с Русланом даже секса не было!

– Слушай, дорогая, сегодня после работы обязательно надо куда-нибудь сходить. Проветриться, погулять. Можно парней зацепить, чтоб покормили, – Нинка мечтательно улыбалась.

– Погулять согласна, но только самим по себе, хорошо? Не готова я… к отношениям.

– Ой, да никто ж не заставляет! Пожрать за чужой счёт – святое дело. Ты ведь знаешь, отношения у меня только с едой.

Я ухмыльнулась. Вкусная и не совсем здоровая пища – настоящая Нинкина любовь на всю жизнь. Молодчинка, не заморачивается и живёт в своё удовольствие. Конечно, и у неё порой проскальзывает недовольство своей пышной фигурой и затяжным одиночеством, но она утешает себя тем, что в запасе есть ещё пара лет, чтобы образумиться и привести себя в порядок.

Почапали на работу. Противно моросил дождь, капая с крыш и заставляя прыгать через лужи. Я старалась не думать о Руслане, но казалось, что сегодня все плачут вместе со мной. Молодые ругались у подъезда, в подземных переходах мрачно двигались угрюмые люди, дети в саду чрезвычайно капризничали и просились либо на ручки, либо пореветь под столом.

К концу дня я почувствовала себя настолько изможденной, что совершенно не хотелось никаких пьянок-гулянок.

Нина ушла домой, оставив мне напутствие: не унывать и настраиваться на приятный вечер в каком-нибудь уютном баре.

А мне хотелось тёплый плед, горячий чай и весёлый фильм… с любимым рядом.

Как только я вспоминала о нём, сердце тоскливо сжималось, а мозг рисовал яркие картинки сексуальных игр Руслана с Наташей.

Под конец дня в группе оставался только маленький Андрюшка. Его всегда забирали поздно. Мальчик, сидя на ковре, мирно строил башню из кубиков. Надо отвлечься и почитать ребенку интересную добрую сказку. Я встала из-за стола, чтобы подобрать что-нибудь в библиотеке. Подошла к шкафу. Взгляд сам собой скользнул за окно, тёмные тучи изливались горькими слезами.

Там, в сумраке, я заметила знакомую фигуру. Кажется, мой мозг рисует небылицы и превращает деревья в людей. Я напрягла глаза. Нет, там определенно стоял Руслан! Его осанка, крепкие прямые ноги и мускулистые руки, силу которых не может скрыть толстая кожа мотоэкипировочной куртки. Мне даже показалось, что увидела его напряженный взгляд. Отвернулась. Откуда он знает, где именно я работаю? Хотя для него не проблема собрать досье на любого человека.

Села на ковёр рядом с Андрюшей. В голове каша «Дружба» – смесь невозможного с реальным, грусти и любви, неизлечимой тоски и веры в лучшее. Читать сказку не могла. Перебирала кубики, пытаясь построить башню покрасивее. Андрюша притащил пластмассовых зверят и стал расселять их в домике. А ведь Руслан мокнет там, под дождём.

Не решалась подняться, чтобы посмотреть, точно ли это он, не привиделось ли мне?

Тут неожиданно распахнулась входная дверь. Я невольно подпрыгнула. Но это всего лишь Андрюшина мама.

– Татьяна Олеговна, добрый вечер! Андрей, пойдем.

– А как вы без домофона вошли? – спросила я, больше всего на свете переживая, что уличная дверь открыта, и Руслан может в любой момент появиться здесь.

– Да я с Верой Васильевной общалась, она мне и открыла.

– Ясно… – протянула в ответ. Отличная идея, кстати, сбежать через другую дверь. Воспитатели будут сидеть до последней минуты. Сейчас быстренько соберусь и упархну незаметно.

Андрюша, капризничая, медленно одевался. Мама, как могла, помогала ему, тихо приговаривая, что на улице дождь, а домой ехать далеко.  

А мне и ехать-то некуда. Не могу же я вечно жить у Нинки. Да и чемоданы со своими вещами не намерена никому отдавать! Просто откажусь с ним работать! Просто выйду и скажу: «Руслан, я ухожу, верни мои вещи». Или нет. Лучше так: «Я тебе верила… а ты…» – горько, с надрывом.

Или просто молча выйти, доехать до его дома и, забрав своё, уйти в неизвестном направлении.

Я ещё раз посмотрела в окно. Руслана на месте не было. Видимо совсем промок и сдался. Или это вообще был не он. Я прошла в подсобку, накинула плащ, проверила свет и, так и не решив, куда же мне ехать, открыла дверь. В коридоре стоял Руслан. Весь мокрый, насколько это возможно, будучи одетым в сплошную кожу.

– Тань. Возвращайся домой… Я расстался с Наташей.

Таким серьезным я никогда его не видела. Но какая разница, вместе они, или нет? Ведь он не любит меня, не ценит, ни как женщину, ни как друга.

Я обошла Руслана, погасила свет в коридоре и стала спускаться по лестнице. Он следовал за мной. Спиной чувствовала его растерянность. Вышли. Я закрыла дверь на ключ, вдохнула и решилась: