Гарри снова поклонился, развернулся и зашагал назад, к оставленным за столом в эркере друзьям.

– Зачем это, Гарри? – обратился к нему Ник, понизив голос. – Зачем ты допускаешь, чтобы он так обходился с тобой?

Гарри пожал плечами и залпом осушил содержимое своего бокала.

– По его мнению, он имеет на то право… возможно, так оно и есть.

– Я тебя не понимаю, Гарри. Следствие…

– Ах, довольно, Ник! – Гарри поднял руку, выражая протест. – Время от времени я позволяю старику получить эту маленькую сатисфакцию. Но крайней мере это я ему обязан. Давай сыграем в карты. – Он встал и решительно направился к игровым залам. Помедлив, Ник последовал за ним.

Они прошли сквозь несколько освещенных свечами игровых залов, где слышались лишь негромкие голоса распорядителей, объявлявших ставки, хлопки карт о стол да стук игральных костей. Гарри задержался у стола, за которым играли в макао.

– Бонем, где ты был на прошлой неделе? Клянусь, мы с тобой уже целый век не виделись. – Джентльмен в безупречном черном сюртуке поднял свой монокль на вновь прибывшего. – Не хочешь ли поучаствовать?

– Семейные дела, – ответил Гарри, выдвигая стул у стола. – Благодарю, пожалуй, сыграю.

– Питершем? – Джентльмен в черном указал на соседний стул.

Ник со смехом покачал головой:

– Играть с Гарри? Ну уж нет, увольте! Чтобы меня ободрали как липку! Ни за что! – И, махнув рукой, прошел дальше.

– Это клевета! – сказал Гарри весело, беря в руки карты. – Можно подумать, я когда-нибудь кого-то обдирал.

– Может, и нет, но вам дьявольски везет в игре, Бонем, – заметил человек, выполнявший роль банкомёта. – Не люблю играть с вами, Бонем, как ни больно это признавать.

Замечание вызвало смех. Гарри просто улыбнулся и приступил к игре. Он взвешивал шансы получить пятерку к своим пятнадцати очкам, когда кто-то за спиной у него сказал:

– Дагенем, вы играете?

Продолжая просчитывать свои шансы, Гарри прислушался. Молодой голос ответил утвердительно. Гарри сыграл еще две партии, после чего, извинившись, поднялся из-за стола.

– Что-то вы рано уходите, Бонем, – заметил банкомёт. – Обычно вы не бросаете игру, пока не сорвете банк.

– Не действует по принужденью милость,[5]Уэдерби, – сказал Гарри. – Ею нельзя злоупотреблять. – Он не спеша двинулся прочь. Его передвижения со стороны могли бы показаться бесцельными, однако на самом деле его притягивал голос, который, Гарри был почти уверен, доносился со стороны располагавшегося сзади стола, где играли в кости. Гарри взял у лакея бокал мадеры и принялся бродить по залу, наблюдая за игрой. У нужного ему стола он остановился, потягивая вино.

– Не хотите ли присоединиться, Бонем?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, благодарю вас. С меня на сегодня хватит. – Не сводя глаз со стола, он немного отошел в сторону. Пятерых из семи игроков он знал. Двое оставшихся были значительно моложе лиц его круга. Оба несли на себе следы разрушительного действия излишеств, свойственных молодости: темные круги под глазами с красными веками, ввалившиеся щеки и сероватая бледность лица.

Играли оба ужасно, и Гарри быстро опознал того, кто его интересовал. Он казался еще более неумелым, чем его друг. Внешнего сходства между молодым человеком, которому Гарри дал бы лет двадцать с небольшим, и виконтессой Дагенем не наблюдалось, но это было неудивительно, ибо титул ей достался от мужа.

Очень скоро Гарри наскучило наблюдать, как молодой человек проигрывал партию за партией, а перед банкомётом росла гора долговых расписок, а потому он отошел к буфету, где были выставлены графины, чтобы наполнить свой бокал. К нему подошел Питершем.

– Что, Гарри, уже наигрался?

– Да что-то нынче не играется, – ответил Гарри, прислоняясь к буфету и оглядывая комнату поверх бокала. – Кто этот юнец, что играет за столом Эллиота?

Ник проследил за его взглядом.

– Который?

– Тот, что в нелепом канареечном жилете.

Ник нахмурился.

– Наверное, Дагенем. Он был рекомендован в клуб дня четыре назад. Если хочешь знать мое мнение, то человек, который его рекомендовал, оказал ему медвежью услугу. Кажется, это был Колтрейн, тот, что сидит рядом с Дагенемом, сын маркиза. Эти сосунки, ни тот ни другой, по-видимому, не отдают себе отчета в том, что делают, но наследник Колтрейна по крайней мере имеет достаточный семейный кредит. Надеюсь, отец Дагенема богат. Вряд ли Маркби будет выручать его.

– Маркби?

– Да. Дагенем – представитель младшего поколения фамилии. Ты с ними, возможно, незнаком. Они редко приезжают в город. Признаться, я даже удивлен, что этот здесь. Маркби, как говорят, строго контролирует семейные расходы… всех держит в ежовых рукавицах. Его сын, виконт Дагенем, погиб в море… может, даже в Трафальгарской битве.

Ник, задумавшись, нахмурился.

– Да, так и есть. В Трафальгарском сражении, – обрадовался он тому, что вспомнил. – Но как бы то ни было, а его наследник еще сущее дитя.

«Ребенок виконтессы Дагенем», – подумал Гарри рассеянно, поглаживая двумя пальцами губы. Теперь ясно, откуда на Кавендиш-сквер взялись дети.

Игроки в кости стали подниматься из-за стола. Банкомет на глазах у Гарри набивал карман сюртука долговыми расписками. Молодой Дагенем остекленевшим взглядом тоже следил за банкомётом. В его глазах было отчаяние кролика, которое тот чувствует, когда на землю перед ним ложится тень ястребиных крыльев. Наконец он повернулся и пошел в салон.

Гарри отправился за ним. Юноша стоял у буфета, наполняя бокал. Он осушил его залпом и тут же наполнил снова. Гарри медленным шагом двинулся через всю комнату к нему.

– Топите проигрыш в вине? – заметил он с легким смешком. – Проверенный путь к забвению. – Он налил себе и улыбнулся молодому человеку. – Мы, кажется, друг другу не представлены. – Он протянул руку: – Бонем, к вашим услугам.

– Дагенем… Найджел Дагенем, – ответил юноша, пожимая протянутую руку. Его вымученная улыбка ничуть не рассеивала теней вокруг его глаз. – Ваш покорный слуга.

– Я вас здесь прежде не видел, – сказал Гарри, лениво блуждая взглядом по салону.

– Верно, сэр, я только-только вступил в клуб, – отозвался Найджел, спрашивая себя, что такое в этом джентльмене заставляет его особенно остро почувствовать свою молодость и наивность. Ведь его жилет хорош, расцветка, как его уверяли, последний крик моды, а белоснежные складки галстука, завязанного так высоко, что на них впору опереться подбородком, были безупречны. И все же в этом джентльмене, одетом в темно-зеленый сюртук, простой жилет и штаны из оленьей кожи, было такое неоспоримое изящество, что Найджел почувствовал себя просто неотесанным деревенщиной.