Однажды, на следующий день после очередных похорон, он позвал Вику к себе в кабинет в конце работы. Достал из шкафа коньяк, две рюмки, и спросил:

– Выпьешь со мной?

Она только открыла рот, чтобы отказаться, но он опередил:

– Я вчера лучшего друга похоронил.

Ничего не говоря, Вика присела к столу.

– Антоху Зиновьева, я с ним с шестого класса дружил. Потом вместе в автодорожном техникуме учились.

Вика помнила Зиновьева, он часто заходил.

– На Ирку, его жену, смотреть страшно, черная вся. И как ее утешить? Она с ним двенадцать лет… А я двадцать пять…

Артем Михайлович разлил коньяк.

– Помянем.

Вика отпила половину и извинилась:

– Простите, Артем Михайлович, я не пью, то есть так много сразу проглотить не могу. Расскажите мне о своем друге, какими мальчишками вы были… Наверно, хулиганили?

Воронов начал вспоминать о детских проказах, о том, как вместе с Антохой они целый месяц готовились к путешествию в дальние страны, сухари сушили, соль, спички, сгущенку запасали. Набрали целый рюкзак и доехали… аж до станции Бологое, где их, безбилетников, милиционер сцапал и препроводил по месту жительства… О том, как в десятом классе влюбились оба в одну девчонку, чуть не поссорились, а она выбрала самого большого дурака в их дворе, второгодника Вовку Дуженкова, вышла за него замуж, ждала из армии, родила ему двойняшек, и в двадцать два года осталась вдовой. Вовка по пьяному делу под поезд попал. Тошка тогда почти год вокруг Ирки ходил, пока она не поняла, что это серьезно, и он хорошим отцом ее мальчишкам будет. Потом у них девочка родилась, Леночка, ей сейчас десять лет.

Артем Михайлович налил еще, они выпили.

– Вот жизнь поганая пошла! ― проговорил он, качая головой.

– Вы сами себе такую жизнь выбрали…

Слова вырвались нечаянно, Вика забыла, кто перед ней.

Шеф посмотрел внимательно.

– Ты умная девочка и правильно говоришь: сами. А коль выбрали ― негоже на попятный идти. Но кто же мог знать, что все будет так страшно и всерьез?.. Вначале считали, что это только справедливо ― у государства отобрать, что нам недодали. Ты молодая, не помнишь, как еще при Брежневе воровать начали, тащили все, что плохо лежит. А нормально работать никто не хотел, потому что за зарплату, которую тогда платили, можно было только вредить ― Тошка так говорил. При Андропове ненадолго гайки закрутили, зато потом… все бросились наверстывать упущенное.

– Не все, ― вставила она.

– Все, у кого смелости хватило, ― отрезал шеф, ― или, если хочешь, жадности. И ведь никому тогда в голову не приходило, что вскоре начнут не у государства, а друг у друга кусок вырывать, убивать за бабки. А все с Афгана началось. Мужики оттуда злые пришли, к крови приученные. Сотни, тысячи мужиков, умеющих убивать, привыкших убивать. Оружие на руках появилось. Это уж прапорам жадным спасибо сказать надо ― нашли, суки, чем торговать! А как говаривал Антон наш Павлович Чехов: «Если в первом акте на стене висит ружье ― в третьем оно выстрелит». Вот и устроили, блин, Чикаго. Стреляют и стреляют!!! Стреляют и стреляют!!!

В бессилии Воронов стукнул кулаком по столу.

– Выпейте, Артем Михайлович, ― поторопилась Вика налить ему и себе.

Отставив пустую рюмку, он посмотрел на нее совсем трезвыми глазами.

– Спасибо, Вик. Тебя, наверное, дома ждут. Я скажу, чтоб отвезли.

Дома действительно, ждали. Лешка курил на балконе и видел, как жена вышла из черного «Мерседеса». Он встретил ее подозрительным взглядом:

– Тебя уже начальник до дому подвозит?

– Пришлось задержаться на работе, и он своего водителя послал….

– Да от тебя коньяком разит!

– Выпили в честь дня рождения бухгалтерши, а потом нас с ней вместе в машину посадили, вначале ее завезли… ― Вика терпеть не могла врать, но понимала, что правду иногда лучше не говорить. ― Да я и задержалась-то всего на час. Лешка, ты что, ревнуешь?… Лавры моего папаши покоя не дают? ― она улыбнулась, пытаясь обратить все в шутку. ― Лучше скажи, ты голодный?

– Нет, сытый! ― огрызнулся муж и устроился перед телевизором, не глядя на нее.

Несколько дней Вике пришлось заглаживать свою вину. Она решила, что поступила опрометчиво, позволив водителю довезти себя до парадной, надо было выйти за углом. Да и вообще зря она выпивала с шефом. Больше такого делать не стоит. Черт его знает, как он к ней после этого относиться будет?

Но Вика опасалась напрасно. Шеф вел себя как обычно.

Фирма расширялась, а у ее хозяина появлялись новые интересы и источники доходов. Однажды утром Воронов вышел к ней в приемную и попросил:

– Виктория, съезди в Москву, мне там дама денежку должна, до вечера ждать не могу, а послать абсолютно некого. Водила у меня новый, не доверяю я ему.

Вика растерялась. Шеф никогда не вмешивал ее в свой черный бизнес. Но стоит только начать…

Не дожидаясь ее согласия, он продолжал:

– Деньги небольшие, тысяча баксов всего. Вот адрес. Спросишь Ирину Андреевну, скажешь, что от меня. Я ее предупрежу по телефону. Конверт возьмешь, деньги пересчитаешь, и все. Иди, Сергей тебя отвезет.

Через час машина остановилась в Чертаново. Там, в бывшей квартире на первом этаже одного из жилых домов, располагалось туристическое агентство «Клео-тур тревел». Взойдя по ступеням недавно пристроенного крыльца и открыв белую дверь, Вика оказалась в офисе. Там сидели четыре девушки, каждая за своим столом.

Поздоровавшись, Виктория спросила Ирину Андреевну. Жгучая брюнетка, которая сидела ближе всех к двери, ответила, что начальница будет минут через двадцать.

– Она предупредила, что вы приедете, извинялась и просила подождать. Не хотите пока посмотреть рекламные проспекты?

Вика присела в кресло, на журнальном столике перед ней лежала пачка рекламных буклетов. Она стала их перебирать: Турция, Италия, Испания, Кипр, Египет, Канарские острова… Благоустроенные пляжи, бирюзовая морская вода, сады и парки, архитектурные и исторические достопримечательности, сфинксы и пирамиды… Сказочной красоты отели с комфортабельными номерами, рестораны, увеселительные заведения… Неужели такая красота существует на самом деле и теперь все это можно увидеть своими глазами, а не по телевизору? Надо только купить путевку…

Девушки, устроив посетительницу, продолжили прерванный разговор. Вначале Вика забыла о них, завороженная фантастическими картинками. И вдруг услышала восторженное:

– А какой вид с Эйфелевой башни! ….

Она подняла глаза. Все та же брюнетка рассказывала о Париже. Звучали с детства знакомые слова: Елисейские поля, Нотр Дам, Версаль, Лувр… Эта девица видела их собственными глазами? Вот повезло!